Амаира Первого дома - читать онлайн книгу. Автор: Ина Деш cтр.№ 76

Играть вновь в благородство и жить на одной территории с этой горожанкой принцесса больше не могла. По телу вновь прошлась дрожь, и, несмотря на тепло в комнате, Шарлинта буквально заледенела.

— Нет, конечно, маленькая, — вмешался феникс.

Он в два шага пересек разделявшее их расстояние, и обнял девушку, согревая собственным теплом.

— Ты же не желаешь ей смерти?

Трейвент осторожно провел тыльной стороной ладони по ее щеки, будто стирая этим прикосновением выстроенную Лин стену. А принцесса не знала, что ответить. Никаких личных чувств по отношению к Примжит у нее не было — ни ненависти, ни злости, ни жажды мести. Наказание за нападение на члена королевской семьи одно — казнь. Лин было все равно каким оно будет, ее скорее интересовал сам факт того, чтобы Тьерн получила по заслугам. Форма наказания волновала мало, главное, чтобы оно просто было.

— Она выманила ребенка в лес и передала его вашим врагам, — напомнила Шарлинта. — Хотите оставить это без справедливого возмездия?

О себе Лин говорить не собиралась. Было очень неприятно осознавать, что она сама поступила ровно так, как нужно было Примжит. Добровольно ринулась в ловушку под влиянием чувств.

— Она не останется без наказания, — голос Равенеля звучал устало.

Наверное, ему бесконечно тяжело постоянно возиться с ее перепадами настроения и вспышками гнева. И успевать править Первым домом при этом.

— Ее не казнят, а сошлют пожизненно на Лиаквийские острова без возможности обжаловать когда-либо приговор. Такое возмездие будет для вас достаточно справедливым, моя амаира?

Это самое «вас» оказалось последней каплей.

— Простите, я очень устала, — произнесла она с трудом застывшими губами и скрылась в спальне, плотно притворив за собой дверь.

Еще и щит поставила от постороннего вторжения, не желая никого видеть и слышать. И только тогда позволила себе заплакать. Щит не позволял слышать, что творится в гостиной. И также скрадывал все звуки из спальни для находящихся там. Но принцесса все равно плакала безмолвно, не позволяя себе ни малейшего всхлипа. А потом и вовсе ушла в купальню.

Для начала Лин избавилась от драгоценностей, складывая их блестящей горкой на туалетном столике. Затем вынула из волос ту кучу шпилек, что удерживали ее свободолюбивые локоны. Расшнуровать платье на спине самостоятельно оказалось самой сложной задачей. Под конец у Шарлинты даже пальцы дрожали от напряжения. Потом, переступив через оставшийся на полу ворох лазоревой ткани, принцесса долго умывалась холодной водой, пытаясь избавиться от следов слез.

Выходя из купальни в одной нижней рубашке, Лин меньше всего ожидала увидеть темный мужской силуэт возле окна. Наверное, если бы в спальне оказались все трое амаиров, Шарлинте было бы проще. Но по какой-то непонятной причине он был один.

Принцесса взглянула на абсолютно целый, но явно бесполезный щит на двери, и сняла его. Провести Равенеля в комнату, не повредив защитного плетения, мог только ее дед через портал. И Лин было интересно, зачем он это сделал.

— Император сказал, что мы не должны позволять тебе постоянно бегать от проблем, — будто прочитав ее мысли, произнес амаир. — Поговорим, маленькая?

Шарлинта молча пожала хрупкими плечами, забывая о том, что стоя к ней спиной, Нел вряд ли увидит этот жест.

— А стоит ли, мой амаир? — голос звучал хоть и глуховато, но спокойно. — Я сильно устала и расстроена. Ничего хорошего из разговора сейчас не выйдет. Отложим на завтра, я очень хочу спать. Одна.

Багровый полукруг дневного светила медленно погружался за горизонт, оставляя за собой флер постепенно темнеющего неба со слабым мерцанием первых проснувшихся звезд. Шарлинте казалось, что все живое вот также едва поблескивает где-то очень глубоко, в самом потаенном уголке души, надежно скрытом холодной стеной отчуждения, спрятавшей все ее эмоции даже от феникса. Это было весьма неожиданно. Неожиданно и для самой принцессы. Получить такой эффект без амулетов, обрядов, заклинаний. Что она могла ответить на короткий вопрос: «Как?» Если только лаконичное: «Болезненно». Немного разбитого сердца, пепел сгоревших иллюзий, осколки пустых надежд. Оказывается, если все это приправить ее магической силой — получается прекрасный щит даже от сильного эмпата.

Раньше Лин наверняка обрадовалась бы подобному открытию. Разобрала бы вновь приобретенный щит на магические векторы, чтобы определить правильную последовательность, изучила каждый вложенный импульс, попыталась воссоздать. Но то была другая принцесса, все еще верящая в сказки про драконов собственного сочинения. Сама придумала — сама приняла за аксиому. Все сама.

Шарлинта с той ночи задавалась вопросом, было бы проще, если б она тогда действительно легла спать, как собиралась? Или если бы приставленная той ночью к ней Саарита не согласилась на ночную прогулку в саду и не дала выйти принцессе из покоев? Или Равенель просто отказался оставить ее одну? От последней мысли Лин издала вслух странный звук, нечто среднее между смешком и всхлипом. Песочный дракон, на спине которого летела девушка, повернул к ней голову. Но принцесса была уверена, что ее лицо для него теперь такая же закрытая книга, как и эмоции. И почему ей не пришло в голову закрыться сразу, в тот день в Чардифе? Вот также, наглухо, не позволяя себе ничего лишнего, никаких нелепых чувств и планов? Теперь было стыдно даже перед самой собой за смехотворную самоуверенность той девочки, какой она тогда была. Сколько там прошло по времени? Одиннадцать недель?

Какая-то странная мысль мелькнула на краю сознания, но Лин не успела ее поймать. Вдалеке показались огни Первого дома. Права ли она, что позволила себе сюда вернуться? Или стоило все же сбежать, пока была такая возможность? Против последнего у нее было сразу несколько здравых аргументов. Некуда, только если в опасную неизвестность. Не на что, не считая драгоценностей, путешествовать с которыми станет вдвойне опаснее. Невозможность избавиться от уз, связывающих ее с амаирами, одностороннего развода ей никто не даст. Отсутствие союзников — и отец, и дед, не задумываясь, отправят ее к мужьям, правда, аргументация у них будет разная. Наличие телохранителя, связанного с ней кровной клятвой. Становиться причиной гибели тракарамки принцесса не собиралась. Но главное — цветная магическая татуировка на ее предплечье. Шарлинта коснулась того места на руке, где под слоями одежды прятался ее гэйхх. Она так и не смогла разобраться, как он действует. Как через него чувствовать амаиров, и как его отключить. И спросить не у кого. Амаинты в любом случае не расскажут, а другие маги просто не знали подобных подробностей. Трехипостасные веками жили обособленно и закрыто.

Помимо всего этого, было глубокое болезненное осознание, что во всех своих бедах принцесса виновата сама. Амаиры никогда и ничего не обещали, кроме как сохранить жизни наследным принцам. Все остальное — ее личные иллюзии. Не стоило на них ничего строить.

Помнится, пятнадцатилетней девушкой она позволяла себе жалеть свою наставницу в особенностях семейной жизни фрейлину Азаериэлли. Естественно, тайно, в душе, чтобы ненароком не обидеть. Интересно, теперь саму принцессу также кто-то жалеет? Унизительно.