Лето 1969 - читать онлайн книгу. Автор: Элин Хильдебранд cтр.№ 48

Лицо Джесси краснеет даже при мысли об этих словах. Она никак не может рассказать матери о Гаррисоне.

Приходит Алиса с написанным на доске меню, и Джесси с Кейт делают вид, что рассматривают варианты (телятина «Оскар», утка с апельсинами, coquilles St. Jacques – салат из гребешков), но обе заранее знают, что закажут, потому что их выбор всегда одинаков: салат «Цезарь» на двоих, креветки с чесночным соусом для Кейт, филе миньон с соусом беарнез и печеный картофель со сметаной и шнитт-луком для Джесси.

– А на десерт одно клубничное пирожное, пожалуйста, – добавляет Кейт, потому что все знают: клубничные пирожные на кухне быстро заканчиваются, просить надо сразу.

Алиса записывает заказ в маленьком блокноте, затем перечитывает его.

– «Цезарь», две вилки; одни креветки с чесночным соусом; одно филе средней прожарки с запеканием. И одно пирожное, две вилки. – Она одаривает их непостижимой улыбкой. – Помните, что сказала Соня? ^[33]

– Что? – спрашивает Джесси.

Алиса снова хихикает, маленькие красные глазки прищуриваются, из них брызжут слезы.

– Мне еще один мартини, – заказывает Кейт.

Джесси дожевывает рогалик и еще крекер, хотя уже наелась. Она никогда не осиливает весь стейк, но ничего страшного. Упакует его в коробку и, возможно, позже поделится с Пиком.

«Я влюбилась в Пика». Джесси хочет довериться матери, но решает не делать этого. Если признается, что у нее проснулись взрослые чувства, то ее могут тут же забрать из «Пустячка» и заставить спать рядом с бабулей.

Но вскоре становится ясно: ничего страшного, если Джесси не расскажет матери обо всем или даже о чем-то. Как только Алиса приносит третий мартини, Кейт мечтательно улыбается, и Джесси понимает, что мама забыла о своей просьбе. Однако сама Джессика не хочет соскочить с крючка.

– Я правда хочу кое-что рассказать.

Кейт резко оборачивается и перегибается через стол.

– У тебя начались месячные, солнышко?

– Нет. – Джесси даже не верится, что она собирается поделиться наболевшим. Но признаться придется. Слова копятся в горле, как разъяренная толпа. Тринадцать, напоминает она себе, – это возраст зрелости и ответственности.

– Бабуля не разрешает мне подписываться в клубе фамилией Левин, – выпаливает Джесси. – Потому что она антисемитка.

Джессика не уверена, чего ожидает: возмущения, гнева, недоверия – но только не смеха матери. Кейт откидывает голову назад, демонстрируя шею и жемчуг.

– Ха-ха-ха-ха-ха!

В горле Джесси встает комок.

– Мама, – выдавливает она дрожащим голосом, – это же моя фамилия.

«И твоя тоже», – хочется добавить, но у Кейт полно имен на выбор, так что она, возможно, не чувствует такой привязанности к фамилии Левин, как Джесси.

Мать замечает тон или выражение лица дочери и всхлипывает.

– Да, дорогая, это твоя фамилия. Ты должна гордиться ею, и я поговорю с бабушкой. Я бы не назвала ее антисемиткой, хотя, конечно, она недолюбливает твоего папу.

Джесси поражается этим словам, произнесенным так открыто.

– Но почему? Папа…

– Самый замечательный человек на свете. Мы обе знаем. Но твоя бабушка неровно дышала к Уайлдеру.

Джесси погружается в мысли. Появляется Алиса с широкой деревянной миской и ингредиентами для салата «Цезарь». С тяжелым сердцем Джесси наблюдает за удивительно искусной работой официантки. Алиса измельчает чеснок и анчоусы в однородную пасту, театрально льет оливковое масло, крутит перечницу, которая длиннее руки Джесси, добавляет яичный желток и чайную ложку французской горчицы, затем заливает хрустящий салат ромен соусом, пока листья не покрываются им равномерно. В завершение Алиса посыпает салат полупрозрачными кусочками пармезана. Приготовление «Цезаря» прямо на столе – одна из причин, по которой Джесси любит «Безумного Шляпника» больше, чем любой другой ресторан, но сегодня ей не до зрелища.

Экзальта была неравнодушна к Уайлдеру Фоли. И что же это значит для Джесси? Ничего хорошего.

Как только Алиса уходит, Кейт начинает рассматривать стоящую перед ней тарелку с салатом.

– Разумеется, бабуля понятия не имела, каков был Уайлдер на самом деле. Он был… ублюдком, вот кем.

Джесси старается не показывать шок от услышанного ругательства. Раньше никто в семье не отзывался плохо об Уайлдере Фоли. Тот был кадровым военным – пехотинцем во Второй мировой войне, лейтенантом в Корее, – и это автоматически делало его героем. И он погиб так трагически, от несчастного случая с оружием в мастерской, когда брат и сестры Джесси были совсем малы, а он сам так молод. Всего тридцать три года. Джесси испытывает смешанные чувства по поводу смерти Уайлдера Фоли. Это грустная и трогательная история. У Джесси болит сердце за Блэр, Кирби и Тигра, но если бы Уайлдер не умер, то ее самой бы не существовало.

В детстве Блэр хранила в своей комнате фотографию Уайлдера Фоли, на ней он был одет в китель с планками и медалями. Джесси рассматривала снимок, пытаясь уловить черты, которые унаследовали брат и сестры. Уайлдер Фоли был очень, очень красив, гораздо красивее Дэвида Левина, и поэтому Джесси всегда считала, что Кейт просто смирилась с душевным темноглазым адвокатом после потери великолепного первого мужа. Услышать, как мать называет Уайлдера ублюдком, по меньшей мере поразительно.

– Что он натворил? – спрашивает Джесси.

Кейт допивает остатки мартини.

– А чего он только не творил? – Она кивает на тарелку дочери. – Ешь.

Домой они возвращаются с тремя пакетами: креветками, стейком с картофелем и клубничным пирожным. Джессика решает, что дождется Пика. Кейт забудет о еде, а Джесси спрячет ее в холодильнике в «Пустячке». Непонятно, удался ли праздничный ужин, она просто рада, что выбралась из ресторана без происшествий.

Поворачивая на Фэйр-стрит, Кейт заявляет:

– Я знаю, о чем ты думаешь.

Джесси надеется, что это неправда.

– Ты думаешь, что я не купила тебе подарок на день рождения.

– Мне ничего не надо, – бурчит Джесси. Она прикасается к бабушкиной цепочке и думает о медальоне с древом жизни и о пластинке, которую еще не слушала. Сами по себе подарки значат не так много, как стоящие за ними мысли. Джесси знает, что мама любит ее. А еще знает, что мама грустит.

Джесси хочет, чтобы Тигр вернулся домой, но если скажет об этом вслух, то мама заплачет.

– Я хочу подарить тебе свободу, – говорит Кейт. Они стоят на освещенном пятачке перед епископальной церковью Святого Павла, их церковью. Кейт поворачивается лицом к Джесси и берет ее за обе руки. – Пока ты будешь продолжать ходить на уроки тенниса с бабулей, я разрешаю тебе одной ездить на велосипеде на пляж после обеда.