— Тридцать шагов, двое спереди справа. Один прямо напротив, тридцать плюс десять, — прозвучало в наушниках.
Я на мгновение замер, затем резко мотнул головой и медленно вытянул из-за пояса МСЛ:
— Работаю дальнего. Первых пока не трогать…
Подобраться к цели вплотную удалось незамеченным.
Спро́сите, как это получилось?
Во-первых, за те несколько месяцев, что я пробыл бароном, искусству ходить по лесу бесшумно, даже в громоздкой экипировке, меня научили местные следопыты-охотники. А во-вторых, что гораздо важнее, тихаряшийся среди кустов персонаж нёс службу спустя рукава. Конечно, до соискателей премии Дарвина и победителей шоу «как всё просрать» ему было далеко, но вот дремать на посту стоило всё же поменьше.
Впрочем, именно в предрассветные часы спать хочется сильнее всего. И появления вражеских диверсантов-разведчиков тоже обычно уже не ждёшь. А они, как ни странно, как раз в это время и появляются. Ну, прямо как чёртики из табакерки…
— Рыпнешься — сдохнешь.
Прислонённое к горлу лезвие сапёрной лопатки, заточенное до бритвенной остроты, говорило само за себя. А прижатая к пасти бронеперчатка гарантированно исключала любые рефлекторные вскрики.
— М-м-м-э-о-у, — мычание захваченного врасплох бойца, вероятней всего, означало, что он всё понял и готов к сотрудничеству.
— Ты здесь один?
«Нет», — легонько мотнул головой пленный.
— Вас трое?
Кивок.
— Молодец, что не врёшь. Вы здесь в засаде?
«Нет».
— В боевом охранении?
«Да».
— Вы из южных?
«Нет».
— Местные?
«Да».
Приподнявшееся над горизонтом Солнце сверкнуло лучами в просвете между деревьями. Отблеск от лезвия МСЛ скользнул по измазанной грязью физиономии допрашиваемого.
— Тебя зовут Калер?
Пленный невольно дёрнулся.
Я откинул забрало и, повернув голову, качнулся вперёд. Так, чтобы меня пусть мельком, но рассмотрели. Судя по расширившимся глазам захваченного, рассмотреть он сумел.
— Значит, так. Сейчас я уберу руку, но если начнёшь орать, останешься без зубов. Понял?
«Да».
Орать Калер не начал. А только восторженно выдохнул:
— Милорд! Вы вернулись…
Двух его сотоварищей, Лурфа и Дастия, я раньше не знал.
— Эти из новеньких, — сообщил про них Калер. — Но вас, милорд, они помнят. Вы к ним в село с инспекцией приезжали.
Все трое действительно находились здесь в качестве боевого охранения. Точнее, как сторожевой пост одной из замаскированных баз южнее баронства. Хотя настоящими базами подобные ухоронки назвать было сложно. Так, небольшие убежища из трёх-четырёх землянок с запасами продовольствия, одежды и нехитрого оборудования. Устройство таких мы с Гасом в своё время обсуждали довольно подробно — как раз для случая партизанской войны с превосходящим по силам противником. К счастью, тогда это не понадобилось. Но планы остались. Их реализовали позднее…
— Какие вы, к демонам, воины?! Кобылы беременные, вот вы кто! Кем же ещё надо быть, чтобы не увидеть, что перед носом… — распекал Калер своих подчинённых, умалчивая при этом о собственном эпик-фэйле.
Я и напарник наблюдали за процессом вполглаза, но с интересом. Воспитание молодых бойцов — дело интимное. Подсматривать может только большое начальство, да и то — нехотя.
Калера мы хорошо понимали. То, что и сам он опростоволосился, было не в счёт. Его прокол Лурф и Дастий не видели, а он их — воочию, да ещё и в присутствии вернувшегося из «небытия» сюзерена.
— Пух! Пух! Вы — трупы, — оповестил Гас, поднявшись из высокой травы позади бедолаг, всего в пяти тянах от их тщательно замаскированной позиции.
Правда, это случилось уже тогда, когда Калер ввёл обоих в курс дела и временно отменил приказ стрелять по любому прокравшемуся к посту чужаку. Тем не менее, факт оставался фактом: моего напарника Лурф и Дастий с блеском прошляпили. Поэтому и отдувались теперь за прокол, выслушивая справедливую ругань своего непосредственного начальника…
К базе мы выдвинулись спустя пять минут.
«Молодых» Калер оставил на месте, наказав им бдить как положено и пригрозив оторвать всё «лишнее», если снова проштрафятся.
Дорога до пункта временной дислокации заняла около получаса. Калер двигался впереди, я следом, замыкал нашу троицу Гас.
На ближнем посту играть в войнушку не стали. Наш старый приятель просто назвал пароль, получил отзыв и провёл нас с напарником к нескольким прикрытым кустами холмикам.
Ухоронки-землянки были устроены, на мой взгляд, неплохо — даже вблизи, чтобы их различить, стоило весьма и весьма постараться. Но об этом я подумал уже потом, а когда подходил, с каждым шагом сердце бухало всё сильней и сильней.
В одной из землянок и вправду горел живой сгусток барьерной энергии.
Вот только серебряных нитей в нём было больше, чем алых. Гораздо больше, чем у Анциллы…
Дверь, целиком обвешанная пучками травы, распахнулась.
Вышедшая наружу женщина сделала пару шагов и остановилась, будто налетев на видимую только ей стену. Кристалл на шее красавицы отсвечивал ярко-зелёным…
— Вернулся, — тихо сказала Пао и неожиданно всхлипнула.
— Вернулся, — кивнул я, шагнув навстречу…
Глава 3
Мы молча сидели друг против друга в тёмной землянке.
Пао смотрела на меня, я на неё.
За шесть с лишним месяцев она ни капли не изменилась. Ну, то есть, изменилась, конечно, но только в том плане, что «живота» у неё теперь не было. А вот во всём остальном она осталась точно такой же — сводящей с ума, срывающей напрочь крышу, безумно желанной, но для меня, увы, недоступной. Гремучая смесь целомудренности и греха, ума и наивности, возвышенной романтичности и сурового прагматизма, как и положено для идеальной во всех отношениях женщины.
Ещё у землянки я едва удержался, чтобы не схватить её в охапку и не зацеловать до беспамятства, а затем… Что-то в её взгляде заставило меня остановиться на самом краю…
— Как ты её назвала? — прервал я, наконец, затянувшееся молчание.
Паорэ неожиданно улыбнулась.
— Я назвала её Рида.
— Почему?
Глупее вопроса нельзя было и придумать, однако баронесса ответила:
— Потому что хотела, чтобы в имени дочери было что-нибудь от отца.
— То есть… Рида — это как будто Дир, но наоборот?
— Да.
— И где она сейчас?