Слово и Чистота: Излом - читать онлайн книгу. Автор: Александр Зайцев cтр.№ 114

Не слушая возражений, я срываюсь в Скольжение. Веер Вероятностей помогает мне вовремя уклоняться от смертоносных залпов, которые раз за разом отправляют клановые пилоты в мою сторону. Штурмовые мехи, закрепив плацдарм, на полном ходу, прикрытые легкими машинами, также рванули вперёд. Тот огненный вал, что создали нам работы второй волны, был просто детскими хлопушками в сравнении с тем, что устроили сейчас Саммонеры, Тундры, Вархаммеры, Мародёры и Атласы обоих модификаций! Двадцать четыре гиганта вполне достаточно для слома обороны и оккупации средней планеты внешней Сферы. И вся эта мощь сейчас направлена на нас, небольшую группу вооружённых мечами и закованных в средневековые латы воинов.

Неравный бой.

Совсем.

Роботы обречены. Да, их сопротивление будет ожесточённым. Да, так просто их не одолеть. Да, возможно, сопутствующие разрушения будут колоссальны. Всё “да”.

Но также мне отчётливо понятно: оставленных мною, как автором комикса, закладок и уязвимостей достаточно. Достаточно, чтобы рейги всё же одержали победу!

А у меня же сейчас задача иная. Моя цель не отражение данного, конкретного Прорыва. Моя цель — нахождение Двери! И ради этого я, оставив за спиной покинутую и наверное чувствующую себя немного преданной Майю, рвусь вперед. Рвусь, буквально продираясь через шквал встречного огня.

Если бы не Веер Вероятностей, мне бы никогда в одиночку не проскользнуть через столь плотный обстрел. Но Веер работает, и я совершаю то, что клановые пилоты и командиры считают невозможным даже в принципе. Перерубив крепёжные штанги спешно закрываемых аппарелей, я влетаю внутрь космического корабля.

На его ангарных палубах трудятся техники и заправщики. Немногочисленные операторы автопушек внутренней антиабордажной обороны тщетно пытаются захватить мою проекцию в прицел. Я описывал, что межстемники настолько редки и дороги, что потеря даже одного нанесёт почти непоправимый ущерб всему клану. И если у командования высадкой стоит выбор потерять звездолет или бросить на произвол судьбы высадившиеся мехи, то выбор согласно уставу очевиден — спасать корабль!

Вот и сейчас, заметив мой прорыв внутрь межстемника, командующий спешно приводит в действие надлежащие протоколы. Закрываются аппарели, а те, что повреждены взрывными закладками, отлетают в стороны, при этом гибнут десятки техников и обслуживающего персонала, но это для командования не важно. Стартовые движки срабатывают одновременно с гудками всеобщей тревоги. Думаю, минимум пять, а то и шесть Локустов только что сгорели в этом ”дружественном огне”.

Мне даже немного жаль клановых воинов. Ведь им противостоит не просто боец, который может предвидеть будущее. Всё куда хуже для них. Против них воюет тот, кто сам придумал всё их вооружение и все уставы. Кто точно знает, какой приказ озвучит их командующий согласно действующим аварийным протоколам.

Внизу бушует битва. Даже брошенные основным кораблём пилоты мехов не собираются сдаваться, у них есть цель, и они будут пытаться её выполнить до самой смерти.

Я же рвусь вперёд. Сперва по широким, словно проспекты, проходам к уже пустым ангарам. Затем по коридорам казарм. После по техническим шахтам. Пока не прорываюсь к рубке. Сюда нет допуска даже у самых лучших пилотов мехов, здесь вотчина флотских. Моё продвижение не мгновенно, оно занимает почти десять минут, и за это время звездолёт уже покинул атмосферу Земли. Покинул и продолжает ускоряться.

Пятеро охранников рубки управления не в силах задержать меня более чем на секунду. А стальные многотонные двери легко прорезает Чистота. Навигатор, привставая с кресла, тянется к рубильнику варп-перехода. Совсем не собираюсь ему мешать, наоборот, если рубильник не повернет он, то это сделаю я.

— Отставить! — Кричит капитан, поняв, что именно уход корабля варп мне и нужен.

Но его приказ запаздывает, и навигатор, следуя протоколу, поворачивает рычаг. Меня, как и всё окружающее тут же словно размазывает тонким блином. Я описывал варп-переход в своём комиксе, как изменение мерности пространства. Просто словами описывал. И вот сейчас я на себе ощутил, что это такое — “изменение мерности”. Экипаж корабля надёжно прикрыт от этой напасти защитными капсулами, именно поэтому варп-переход и считается надёжной и последней защитой от абордажа, так как изменение физики убивает всех, кто не защищён. В это мгновение тысячи человек, все, кто не успел занять положенные по тревоге места, испытывают тот же, что и я. Как их буквально каждую клеточку словно размазывает по кораблю.

Но мы в Изломе, и я сейчас не человек, а скорее призрак, духовная проекция, и даже подобное изменение физических законов не в силах меня убить. Да, это я тоже прописал в комиксе, где призрачные сущности, отдалённо напоминающие рейгов, не погибали при варп-переходе.

Меня выворачивает наизнанку. Размазывает. Собирает вновь. И снова размазывает.

Я легко могу это остановить, мне достаточно прекратить “держаться” за космический корабль. Отпустить его. Но я чувствую, что пока рано. Моя прана улетает просто с астрономической скоростью. Больше чем по проценту за мнимую секунду. Если бы я не получил недавно четвёртый уровень и вместе с ним перк на сродство с Изломом, то моя энергия бы закончилась раньше, чем надо. Закончилась, и я бы погиб, так и не достигнув своей цели.

На последних процентах, на самом донышке праны я слышу… Песню. Песню о лисе.

Пора!

И я отпускаю звездолёт. Отпускаю, и меня тут же выбрасывает в обычную мерность, но не в обычное пространство. Я по-прежнему в Изломе. Стою на полупрозрачной тропинке посреди колец Сатурна в космической пустоте.

Тропинка в космосе? Абсурд? Наверное.

Как и дверь. Обычная такая, деревянная, что прямо перед до мной. Именно из-за этой двери и слышится знакомая мелодия.

Ладонь ложится на дверную ручку.

Поворот.

Толчок.

Шаг вперёд.

Шаг вперёд, и дверь сама закрывается за моей спиной.

Я стою на свежей, пахнущей весной, зелёной, словно на картинке из воспоминаний детства, траве. Передо мной небольшая поляна, которую окружает размытый, призрачный, словно нарисованные детской рукой декорации, лес. В центре этой невероятной в подобном месте полянки растёт невысокая, но раскидистая и пышная плакучая ива, чьи широкие покрытые свежими листьями ветви склоняются почти до земли. По всей поляне бегают, носятся, играют различные звери. Здесь есть как домашние кошки, так и совершенно дикие животные. На моих глазах молодой лосёнок потёрся о бок льва, и тот не перекусил ему шею, а только облизал тому морду.

В этом месте нет насилия и страха.

Откуда я это знаю?

Опускаюсь на колени, провожу ладонью по удивительно мягкой и свежей траве.

Я здесь был. На этой поляне. Катался в этой травке. Бегал за этим львом, кусая его за хвост. Это место мне ощущается каким-то очень родным. А сидящая под плакучей ивой маленькая девочка лет восьми или девяти кажется мне более чем знакомой. Я точно её знаю, но не помню совсем.