Бракованные - читать онлайн книгу. Автор: Лина Манило cтр.№ 52

И вот тут я плачу. Потому что не могу справиться со всеми эмоциями, воспоминаниями, что бурлят внутри. Они рвутся из меня, сплетаются в большой узел, застревают комом в горле. Моя печаль не знает границ. Моя боль не имеет очертаний. У моей тоски уродливые ломаные контуры. Но всего сильнее сейчас – благодарность тому мальчику, который нашел меня на дороге и помог. Спас. И сейчас излечивает окончательно. Чинит, как починил несчастную скрипку.

– Я люблю тебя, – говорю сквозь наверняка отвратительные слезы, и голос мой срывается, но для меня сейчас это самые важные и правильные слова. Потому что любви во мне больше, чем боли и тоски.

Мирослав

Она меня любит. Черт… это… это… Я даже не знаю, что сказать. Как реагировать. Молчу, впервые не могу выдавить из себя хотя бы слово. Горло сводит, только булькаю невысказанным. Мне признавались в любви – случалось со мной такое. Сам ни разу, но мне говорили о любви. Но никогда ничего подобного не чувствовал после простых слов. Это счастье? Вот такое оно, да? Огромное, как воздушный шар, большое и радужное? Распирающее ребра, до боли сжимающее сердце в тисках?

– Сыграй для меня, – прошу хрипло, только Арина совсем теряется. Я напугал ее своей просьбой?

Только что утихнувшие рыдания готовы прорваться вновь. Обнимаю Арину, прижимаю к своей груди. Баюкаю ее в своих объятиях, напряженную и печальную, целу́ю в макушку и делаю все, чтобы она больше не плакала.

– Ну вот как тебя успокоить, глупая? Чего ты, боец, совсем расклеился? Ну, не хочешь, не играй для меня, я не обижусь.

Арина всхлипывает. Толкает меня кулачками в грудь, в глаза заглядывает.

– Я хочу, но я не могу-у-у, – снова срывается в тихий плач, а мне хочется себе язык вырвать. Что я опять не то сказал?

Арина вдруг отталкивает меня. Я даю ей свободу. Вытирает слезы с глаз, растирает щеки до красноты, и даже шрамы в алом цвете на миг теряются.

– Я не могу играть. Больше не могу.

– Почему?

– Потому что… потому что пять лет без практики! – бросает и, отложив скрипку в сторону, будто это змея отравленная, поднимается на ноги. Стоит ко мне спиной, обнимает себя за плечи. – Мир, ты не понимаешь… я все себе тогда сломала. Руку в двух местах.

Арина вытягивает в сторону правую руку, и я впервые замечаю, под каким странным углом она изломана. Я ни черта не понимаю в классической музыке. Тем более никогда не встречал музыкантов, попавших в аварию. Что им после этого можно? Что нельзя? Ничего не знаю. Но мне кажется, Арина сможет. Хоть что-то сыграть, но сможет. Мне хочется ее заставить, но я не знаю, как. На нее сейчас преступно давить – она слишком расстроена. Но и не давить не могу, потому что иначе она закроется в себе, отползет на десять шагов назад и снова спрячется в своей раковине. Я этого не хочу, это… больно. На нее такую смотреть – больно.

– Я могла бы попытаться сыграть Этюд № 5 Мазаса, – раздается тихое, и я с облегчением выдыхаю. – Он несложный, мы его в пятом классе играли… у меня может получиться. Я попробую.

Арина говорит так тихо, что я едва слышу ее слова, но чувствую их на подкожном уровне. Импульсами прямо в мозг проникают.

– Детка, ты же боец. Тебе все по плечу. Хоть Мазас, хоть кто угодно.

Арина, старательно отводя взгляд, возвращается к дивану и замирает у лежащей рядом со мной скрипки. Весь мир вокруг нее перестает существовать – ее взгляд прицельно бьет по музыкальному инструменту, ласкает его, гладит и впитывает каждую шероховатость на корпусе.

– Как я по тебе скучала, – выдыхает едва слышно и берет в руки скрипку. Прижимает к себе, будто это ее ребенок, щекой трется о теплое дерево, закрывает глаза. – Ты прости меня, что так долго не виделись.

Наверное, кому-то другому – любому человеку – эта сцена могла бы показаться сущей шизофренией. Девушка, говорящая со скрипкой, баюкающая ее в руках, словно новорожденного младенца, но разве я, человек, лишенный тормозов и личного контроля, имею право так думать?

– Я попробую, – Арина вонзает в меня колкий взгляд и слегка щурится. – Пожалуйста, Мир, не смейся. Не морщись, если будут фальшивые ноты…

– Не буду.

– Я хочу это сделать для тебя, но я боюсь, что не получится.

– Страх – это нормально. Но ты просто отпусти себя. Станет легче.

Арина серьезно кивает. Немного робко, но с каждой секундой смелее, она прикладывает скрипку к плечу, упирается в нее подбородком – это всегда мне казалось почему-то очень смешным в исполнении других, но Арина… она прекрасна даже сейчас. Всегда прекрасна.

– Я начинаю, – объявляет, в глаза мне смотрит, а я раскидываю руки на подголовнике, закидываю ногу на ногу и киваю.

– Сделай это не для меня. Для себя самой.

Арина зажмуривается. Касается смычком струн, болезненно морщится, а кисть вывернута под странным углом – наверное, застарелые переломы сковывают движения. Мне больно смотреть на нее сейчас, хочется прекратить эти мучения, но смычок проходится по струнам, и первые звуки разлетаются вокруг. Красивые и немножко печальные. Отчаянные. Болью бьющие по нервам.

Арина смелеет с каждым взмахом. Уходит в свое внутреннее, копается в болезненной памяти. Никогда раньше я не слышал этого этюда, но в исполнении моей искалеченной и изломанной девочки, подарившей мне сердце, он кажется невероятным. Чудесным и прекрасным. Смычок порхает над струнами, а я закрываю глаза. Не хочу думать, сколько фальшивых нот мелькает в стройной мелодии. Я просто хочу наслаждаться тем, что дарит мне Арина. Свою любовь. Свое сердце. Всю себя. И это то, что я не хочу потерять. То, что хочу сохранить в себе навсегда.

***

Смена в «Ирландии» кажется бесконечной. Мне никогда еще так не хотелось, чтобы рабочий день скорее закончился. Вероятно, от меня сегодня вообще мало толку – мой взгляд прикован не ко входу и не к веселым посетителям бара. Я смотрю только на Арину, и лишь усилием воли периодически переключаю внимание на других людей. А Арина, словно специально, доводит мой организм до точки кипения, будоражит мое буйное воображение и сводит с ума: то губу закусит, то особенно соблазнительно поправит волосы. Наверняка она не отдает себе отчет в том, что делает со мной, но каждый ее жест воспринимается особенно остро.

Я хочу ее, и это какая-то животная дикая потребность. Обладать ею, сделать своей. К слову, Арина первая девушка, с которой я тяну… в некоторых вопросах. Просто не могу торопиться, не хочу пугать. Да и есть какой-то особенный кайф в том, чтобы растягивать ожидание, предвкушать. Что-то есть в этом глупое и романтическое, совсем мне не свойственное, но с Ариной вообще все в этой жизни по-другому. Не так как с другими. Когда смена наконец-то заканчивается, меня ловит за руку Катя. Смотрит в глаза, губы поджимает, а я не знаю, чего она снова от меня хочет.

– Мир, на два слова.