Агасфер. Вынужденная посадка. Том I - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Каликинский cтр.№ 80

– Логично, – согласился Морин. – При условии, что у американцев в то время твоя логика в ходу была…

– Это логика всякого нормального человека, – отмахнулся Михаил. – Вот я и предлагаю: пройтись сначала с «клюшками» по этой самой перспективной полоске, под утесами! Не найдем – начнем тупо и систематически «прозванивать» ровные участки. Здесь не найдем – отмерим еще с полкилометра севернее и начнем по той же методе «долбежку»!

– Ты копарь старый, битый. Тебе виднее. А мое дело солдатское, Миша: куда прикажут, туда и пойду…

– И о твоей практике, кстати! – вспомнил Алдошин. – Давай-ка завтрашний день еще малехо подкорректируем: начну разметку с дальней точки я один. И заодно спрячу в камнях пару-тройку учебных железок для тебя. А ты тем временем насчет рыбы разведку произведешь: есть она тут, нету ли… Приманка, длинна лесы или еще какая снасть потребуется. Без свежатины, курьера а концентратах да консервах, мы тут быстро озвереем, Саня! А после обеда я продолжу разметку, а ты попробуешь те железки найти. Найдешь – пять баллов получишь. Не сыщешь – с тобой вместе пойду, Буду мастер-класс показывать. Годится?

– Да разве с вами поспоришь, герр оберст? – рявкнул фельдфебельским басом Морин.

– Ну, вот и славно. А потом, с учетом опыта, и следующий день сверстаем, Саня!

Однако третий день копарей был уже сверстан. И, увы, не ими…

Аэродром «Урюк», авиаполк, восточное побережье Сахалина

– Эх, Томочка-Тамара, и вы тоже! Не хотите вы меня понять! – Старший лейтенант Гонтарь «прикончил» стакан, со стуком поставил его на бумажную скатерть и сокрушенно покачал головой.

Разносчица офицерской столовой ефрейтор Тамара Золотарева посмотрела на полкового особиста с выражением затравленной ненависти. Натянуто улыбнулась, покосилась на прикрытый – но не закрытый до конца, вот стервы! – зев окна раздачи, за которым слышалось звяканье посуды и голоса посудомоек.

Старший лейтенант Гонтарь и здесь, в офицерской столовой авиаполка, подчеркивал свое особое положение. «Свой» стол велел поставить в сторонке, у самой буфетной стойки, самолично изготовил для него табличку «служебный». Какой служебный, господи? А остальные офицеры – не на службе, что ли? К столу были «прикреплены» два стула поновее прочих – хотя ел старший лейтенант всегда в одиночестве. Стульев в офицерской столовой и без того не хватало, и тем, кто не успевал по гонгу попасть в первую волну обедающих, приходилось либо ждать, либо пристраиваться с тарелками у подоконников. Однако на «служебные» стулья особиста никто не покушался, даже если Гонтарь опаздывал в столовую либо успевал поесть в неположенное время.

То же самое, «особое» положение было у него и со спиртным. Водка в буфете столовой была не под замком, и рабочий день Тамары Золотаревой, прикрепленной к буфету, начинался в полдень. Таким образом, именинники полка, заранее озаботившиеся о том, чтобы в свой день рождения не попасть в группу первой боевой готовности, могли совершенно свободно заявить о своих правах на 100 граммов «полетных» для себя и соседей по столу. Были и другие неписанные поводы для «остограмливания» – в основном печальные: невернувшийся самолет товарища, полученное известие о смерти кого-то из близких.

Не видело ничего особенного полковое начальство и в том, чтобы «тяпнуть под настроение» – но тут уже требовалась маскировка и «соблюдение приличий». В водку в таких случаях буфетчица бросала пару разваренных сухофруктов из кастрюли с компотом.

Гонтарь же без «сотки», а то и двух, за стол вообще не садился.

Как правило, он приходил в столовую со второй волной летчиков, молча и не глядя на окружающих садился за свой «служебный», доставал из планшета какие-то бумажки и начинал сосредоточенно «работать» с ними. «Работа» заключалась в том, что он вдруг поднимал от бумаг голову и начинал кого-то искать в обеденном зале глазами. Потом планшет нехотя отодвигался в сторону, и это было сигналом для Тамары. Она покидала буфетную стойку и брала на раздаче тарелки для особиста: сам он до стояния у окошка никогда не снисходил. Разгрузив поднос на «служебный» стол, Тамаре надо было непременно спросить насчет ста граммов «полетных». И всякий раз Гонтарь хмурил брови, словно припоминая объем несделанной работы, а потом с недовольным видом соглашался: где, мол, наша не пропадала!

Стоимость водки, выпитой личным составом полка, положено было удерживать из сумм денежного содержания, для чего буфетчица вела свой черный список и ежемесячно подавала его на утверждение заместителю командира полка по тыловому обеспечению.

– Неумная ты, Золотарева! – всякий раз вздыхал и морщился, глядя на список, худой, болезненного вида майор. – Вот увидит как-нибудь особист твой «черный список» – и сама к нему в такой же попадешь! Ты представляешь, что будет, если бухгалтер удержит с Гонтаря за восемь бутылок водки?! Да он же тебя первую в «дискредитации органов» обвинит!

– А что мне – на себя записывать? – огрызалась Тамара. – Или вообще не показывать, сколько этот оглоед вылакал? Под растрату самой попасть?

– Ладно, иди, Золотарева! – махал руками зампотыл. – Придумаем чего-нибудь, перекроем, будь он неладен, утробец ненасытный!

Однако хуже всего для Тамары было подчеркнутое внимание, которое стал уделять ей в последнее время старший лейтенант Гонтарь. А он явно подбивал к ней клинья и уверенно, как выражались летчики, «заходил на посадку» в ее кровать.

Вообще-то короткие и ни к чему не обязывающие «романы» в авиаполку, не обиженном по части женского пола, были явлением весьма обыденным. Молодые женщины – раздатчицы, посудомойки, почтальоны, метеорологи – с пониманием относились к зову природы мужчин, лишенных в силу службы общества представительниц прекрасного пола и семейного очага. И легко откликались на этот зов: война все спишет! Так же легко полковые фемины успокаивали возникающие порой «напряги» между соперниками: не петушись, милый! Не у тебя одного «хотелка пост приняла»!

Но Гонтарь… И молодой вроде, и на лице черти горох не молотили – а вот поди-ка, не лежит душа на его призывное «токование» откликаться! Не потому ли, что признанная красавица полка и почтальонша по совместительству, Валя Рут, с полгода назад попала под следствие за «нарушения режима ведения секретного делопроизводства»? Причем случилось это аккурат после того, как она категорически отвергла домогательства особиста, да еще и высрамила его мужские достоинства. В полку никто не сомневался, что исчезнувший журнал регистрации пакетов – дело рук самого Гонтаря, смертельно оскорбленного отказом Вали. Особое совещание при штабе Десятой воздушной армии хоть и с сожалением, но «впаяло» неразумной почтальонше пять лет с поражением в правах…

Вот и сегодня особист заявился в столовую уже после того, как весь личный состав пообедал. И плевать ему на приказ зампотыла, вывешенный на самом видном месте: в неурочное время в столовую для приема пищи допускаются только экипажи, вернувшиеся с боевых либо учебных вылетов.