Метрополис - читать онлайн книгу. Автор: Филип Керр cтр.№ 36

Я выстрелил ему в грудь, и он полетел назад, еще секунду продолжая стрелять, а затем морской звездой шлепнулся на землю. Я осторожно подошел ближе, готовый выстрелить снова, увидел, что парень еще жив, выбил из его руки MP-18, затем отколол от жилета значок нацистской партии. Подкованные каблуки высоких ботинок дернулись, будто парень пытался встать, но дело было безнадежным. Он захлебывался собственной кровью, вот и все. Минут десять — пятнадцать — и умер бы. Ни я, ни кто-то другой не мог это предотвратить.

Но куда важнее было то, что опасность еще не миновала. Я озирался по сторонам, выискивая взглядом второго или даже третьего убийцу. Ведь именно так работает засада. Ни времени, ни желания проявить излишнее сострадание — кроме того, что практиковал доктор Гнаденшусс, — у меня не было, поэтому я приставил дуло маузера к голове умиравшего, нажал на спусковой крючок и побежал обратно к машине.

Бернхард Вайс все еще лежал на полу «Ауди». В руке у него был вальтер, и Вайс едва не пристрелил меня, когда я запрыгнул на водительское сиденье. Двигатель по-прежнему работал, и я без долгих объяснений врубил заднюю передачу и помчал обратно к шоссе, пока в машину не бросили гранату или кто-нибудь еще не начал стрелять.

Придерживая шляпу, Вайс уставился на тело человека, который только что пытался его убить.

— Мне нравится ваш автомобиль, — произнес я, пытаясь поднять ему настроение.

— Бога ради, Берни, забудь о машине. Он собирался убить меня.

— Он убил бы нас обоих. Пришлось бы. Чтобы не оставлять свидетелей. Нам повезло.

— Полагаю, это никак не связано с Верным Хэнком или «человеческой многоножкой». И никогда не было связано. Просто обман, чтобы заманить меня в ловушку.

— Должен сказать, что у меня были сомнения. Уж слишком хорошо звучало, чтобы оказаться правдой.

— Черт возьми, почему я этого не заметил? Что я за детектив, если не смог заметить?

— Я думаю, так и происходит, когда публикуешь статью в газете. Один из читателей решил вас покритиковать.

— Это лишь одна из возможных точек зрения.

— Но с письмом в редакцию не сравнить.

В конце гравийной дороги я развернул «Ауди» и направил машину на юго-восток, как можно быстрее удаляясь от места происшествия. Вайс развернулся на пассажирском сиденье и ткнул пальцем в заднее стекло.

— А с ним что?

— С кем?

— Со стрелком, разумеется. Он, возможно, еще жив.

Я не ответил.

— Он еще жив?

— От всей души надеюсь, что нет.

— То есть?

— Он мертв, шеф. Я позаботился. Но сейчас это вряд ли нас касается. У него могут быть напарники. Эти трусы обычно так и действуют. Именно так они убили Ратенау. И Эрцбергера. Вооруженными группами по двое. Не думаю, что вы будете в безопасности, пока мы не вернемся на «Алекс».

Я нажал на педаль газа, надеясь, что скорость заставит Вайса замолчать. Но этого не произошло.

— Мы не можем просто оставить его там.

— Разве? Он бы нас оставил.

— Но мы не такие.

— Нет?

— Мы из полиции, а значит, должны остановиться и сообщить обо всем по телефону.

— Послушайте мой совет, не рассказывайте об этом никому, кроме своего автомеханика. Вы выбрали машину с левым рулем ради безопасности, по той же причине прислушайтесь ко мне и сделайте так, как я вам говорю.

— Это невозможно.

— Разве нет?

— Я глава Крипо, Берни. Заместитель президента полиции. И адвокат. Представитель судебной власти. Я не могу покинуть место преступления, даже если сам оказался предполагаемой жертвой. Это было бы неправильно. И уж точно незаконно.

— Об этом знаем только мы с вами, шеф. Почему не оставить все как есть?

— О чем ты говоришь, Берни? Ты прекрасно знаешь, что мы не можем поступить подобным образом.

— Послушайте, шеф, вы хотите попасть в вечерние газеты? Хотите, чтобы ваша жена и дочь узнали, что сегодня кто-то пытался вас убить? Хотите? Потому что именно это произойдет, как только мы обо всем сообщим. Вы больше не выйдете из дома без того, чтобы Лотта не волновалась за вас до самого вечера.

Вайс на миг задумался.

— Во всяком случае, тут ты прав, — сказал он наконец. — После того как на меня напал Отто Дилленбургер, дочка умоляла меня уволиться. Жена ничего не говорила, но я знаю, что она тоже согласна.

— И еще: оставить тело там, чтобы его нашли «друзья», — ясное послание националистическим ублюдкам. В конце концов, они же не знают, что его застрелили не вы, а я. Может, теперь дважды подумают, прежде чем снова попытаются вас убить. Может, решат, что вы суровее и безжалостнее, чем кажетесь. Кроме того, вы не знаете, что нацисты напишут в своих газетах, если вы сообщите о произошедшем. Кто знает? Возможно, выяснится, что у «бедного мальчика» были мать и сестренка, что он пел в церковном хоре и был добр к мелким зверушкам и что у него не было ни единого шанса против нас. Что он хотел лишь попугать. Возможно, кто-то вроде Геббельса назовет его мучеником и напишет поэму о замечательном немце, которого грязный еврей помог пристрелить, точно собаку.

— Ты не знаешь, был ли он нацистом.

— Разве?

Я протянул Вайсу значок, который снял с жилетки мертвеца.

— И вот еще что, шеф. На случай, если вы решили, что я лишь о вас забочусь. Если предадите это дело огласке, не только вас внесут в нацистский список смертников. Меня тоже. Может, вы привыкли, поскольку еврей и все такое. Но мне хватает нервов по поводу выпивки и чертей, которых могу начать видеть. И последнее, чего я хочу, — еще и оглядываться на каждом шагу.

Вайс молчал, пока мы не приехали в безопасный «Алекс». Я припарковался на главном дворе, заглушил двигатель и прикурил каждому из нас по сигарете.

— Если ни один из этих аргументов вас не убедил, подумайте вот о чем, сэр. Вы порядочный человек, я вас уважаю и восхищаюсь вами, но еще вы — еврей, живущий в Германии, а значит, хотите того или нет, ваш народ находится в состоянии войны с Отечеством. Так происходит с восемьсот девяносто третьего, когда антисемиты получили шестнадцать мест в Рейхстаге. Если вы забыли, те выборы сделали ненависть к евреям в нашей стране респектабельной. Вам это может не нравиться, сэр, но вы должны помнить, что на войне главное — победа любой ценой. И любыми способами. Вы не победите, если будете играть по правилам, сэр. Только если будете безжалостнее, чем они, и начнете поступать по-прусски: станете убивать раньше, чем убьют вас.

Вайс затянулся и задумчиво посмотрел на кончик сигареты:

— Не могу сказать, что мне нравятся твои слова, но, возможно, ты прав.

— Я хотел бы ошибаться, но увы. Что ж. Мы никому не скажем. Ни ВиПоПре, ни вашему секретарю, ни даже Эрнсту Геннату. Хотя думаю, он может согласиться со мной.