Неопалимая - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Роджерсон cтр.№ 81

– Артемизия. Артемизия. Артемизия.

Ветер сменил направление, врываясь порывом ночного воздуха, пахнущего дымом, потом и дикими загородными краями, нетронутыми человеком. И вместе с ним пришла опасная энергия, высвобожденная жестокость нарастающего шторма. Я чувствовала, как она колется о мою кожу, почти ощущала ее вкус. Волосы на руках встали дыбом.

– Артемизия. Артемизия! Артемизия!

– Закрыть двери, – распорядилась Божественная, широко распахнув глаза.

Стража бросилась исполнять, приглушив шум до глухого гула. Засов упал на место с грохочущим стуком, который напомнил мне день нападения одержимых на Наймс. Тогда двери не смогли удержать Мертвых. Я гадала, сдержат ли они теперь живых.

Я не осмелилась заговорить с Восставшим. За мной наблюдали слишком много людей; они могли увидеть, как шевелятся мои губы. Все они не знали, насколько были близки к смерти, будучи запертыми в соборе с несвязанным духом Пятого Порядка. Я ощущала себя как открытое пламя, что удерживают рядом с сухим хворостом. Одно неверное движение могло все воспламенить.

Божественная с беспокойством коснулась щеки Леандра, пригладила его волосы. Он терпел прикосновения какой-то миг, затем взглянул на меня. Нет – на меня взглянул Саратиэль. Лицо Леандра осталось прежним, но из его глаз выглядывало что-то мертвое, древнее. Он шагнул ко мне, Божественная вцепилась в его руку.

– Мы не должны убивать ее, – прошептала она. – Ты обещал, что больше не будет убийств. Что ты сделал с моим ризничим? Когда я сдвинула крышку шкатулки для тебя…

Выражение лица Леандра было неумолимо, но безмятежно.

– Одна жизнь. Это было все, что мне требовалось. И он был нездоров, Габриель. Я чувствовал, как убывают его силы – он не пережил бы зиму. Старик сам принес бы себя в жертву, если бы знал правду.

– Что я – предназначенный тебе сосуд, – произнесла она, и ее лицо засветилось.

– Такова воля Госпожи, – спокойно согласился он.

– Очень хорошо. Но мы не причиним вреда Артемизии.

– Конечно, нет, – успокоил Саратиэль. – Нам нужна лишь реликвия святой Евгении, и тогда она больше не будет представлять для тебя опасности. – Он повернулся ко мне. – Отдай мне реликварий.

– У меня его нет.

Саратиэль посмотрел на меня с легким удивлением, словно не ожидал, что я окажусь способна говорить.

– Где он?

– Я не знаю.

Под встревоженным взглядом Божественной он начал обыскивать меня – Саратиэль начал обыскивать, напомнила я себе, когда изящные руки Леандра разгладили мою тунику, приподняли волосы, словно хвост животного, дабы проверить, что скрыто под ними. Это было лишь тело Леандра, сосуд, а его разум метался внутри, запертый точно пленник. Я задавалась вопросом, было ли его сознание погребено слишком глубоко, чтобы воспринимать происходящее, или же он наблюдал, ощущая каждое прикосновение.

Саратиэль закончил и отошел назад. Он не выглядел рассерженным или разочарованным тем, что не нашел реликварий. С кандалами вернулся дрожащий лектор, поклонился Божественной, а затем неуверенно взглянул на меня. Он явно ожидал увидеть не такую Артемизию Наймскую. Мне стало интересно, что он себе представлял – кого-то старше или красивее.

Цепь сняли, но это были, несомненно, те самые кандалы, что я носила в дормезе. Хотя наручники остались искореженными и опаленными после моего побега, они все еще работали. Я инстинктивно напряглась, приготовившись сопротивляться.

Саратиэль наклонился ближе – настолько, что теплые губы Леандра коснулись моего уха.

– Мы могли бы сцепиться прямо здесь, маленький сосуд, – пробормотал он, обжигая дыханием мою щеку. – Но сколько людей выживет в битве между Восставшими? Ратанаэль знает. Почему бы тебе не рассказать ей, Ратанаэль?

Восставший поднял мой взгляд вверх, и сердце остановилось. Полупрозрачный, едва заметный серебристый туман тихо стелился по стенам собора, полз по витражам, собираясь в призрачные лужицы в углах. Он катился по ковру и просачивался между скамьями, протягивая полупрозрачные пальцы к озабоченным священнослужителям, стоящим в проходе.

– Этот туман подобен моему огню, – пояснил Восставший. – Он убьет все, чего коснется.

Я представила, как туман достигает первых священников, и их тела падают на ковер. Краткую панику перед тем, как упадут остальные, один за другим, как марионетки с перерезанными ниточками. И тогда я осталась бы стоять наедине с Саратиэлем в соборе, полном трупов.

Озябнув до костей, я протянула руки. Лектор замкнул холодный, тяжелый груз первой оковы на моем запястье. От вспышки жгучей боли у меня перехватило дыхание. Я едва ощутила вторую, мысли оцепенели и поплыли.

– Простите меня, Госпожа, – произнес служитель, растерявшись.

Он начал кланяться мне так же, как и Божественной, но одернул себя и вместо этого поспешил прочь. Саратиэль проследил за его уходом, словно кошка за движением убегающей мыши.

Я ухватилась за возможность поговорить с Божественной.

– Что бы он тебе ни пообещал, он лжет, – жестко произнесла я.

Она улыбнулась, и я ощутила прилив отчаяния, осознав, что то же самое говорил мне Леандр в катакомбах, почти слово в слово. Я его не послушала. И теперь то же сделала и она.

– Имей терпение, Артемизия. – Ее черты озарялись светлой убежденностью, такое выражение я видела лишь однажды, после появления знака в соборе. – Я не могу объяснить тебе все сейчас, но Госпожа ответила на мои молитвы. Знаю, что в это трудно поверить, но ты поймешь – я уверена в этом. Тебе нужно лишь немного времени.

Меня поместили в комнату в одном из шпилей собора. Она имела форму половинки птичьей клетки с изогнутыми стенами и полом в форме полумесяца. Кругом был лишь голый камень, и только в одном углу лежал соломенный тюфяк. В маленькое зарешеченное окошко стонал ветер, по подоконнику расплылись потеки воды. Основным источником света был факел в коридоре снаружи, его отблеск проникал сквозь щель под дверью.

Я подошла к окну. С силой Восставшего я смогла бы согнуть прутья. Встав на носки и выглянув в оконце, я увидела участок двора далеко внизу, все еще искрящийся свечами собравшихся. С такой высоты их крики сливались в поток бессмысленных звуков.

Я хотела, чтобы они разошлись и отправились по домам. Собрали свои вещи и уехали из города. Иначе они умрут, и в этом будет моя вина. Безнадежная тяжесть, сдавливающая грудь, ощущалась подобно воздействию реликвии Леандра – и мне даже стало жаль его, узника Саратиэля душой и телом, беспомощного пленника всего того, что он пытался предотвратить.

Я наклонилась и прижалась лбом к подоконнику.

– Ты не могла поступить по-другому, – заметил Восставший.

– Я могла остановить Божественную.

– Ты смертна, монашка. И не идеальна. На самом деле, для человека ты принимаешь удивительно мало глупых решений. Лишь изредка мне хочется овладеть тобой и разбить твою голову о стену.