Я вам не ведьма! - читать онлайн книгу. Автор: Ксения Алексеенко cтр.№ 16

Закат окрашивал их в красный цвет.

– Ты чувствуешь эту мощь? – спросила Бонни, вся, от кончика мышиного носика до мысков казенных туфель, вытянувшись в струнку.

Клюв Каркары тоже был обращен в сторону… кажется, такие группы камней называют кромлехами… кромлеха. Как стрелка компаса всегда обращена к железу.

Но я не ощущала мощи. Мне было слегка не по себе, когда я на них смотрела, и все.

– Нет, – честно призналась я, – вовсе нет.

– Знаешь, – Бонни немного помедлила, прежде чем говорить, – я вот знаю, что дает мне силу. Лес, земля – не прирученная, дикая, такие вот вещи… Но что дает силу тебе? Почему ты здесь?

– Я не знаю, – ответила я, не задумываясь.

Солгала, конечно. Но чуть-чуть. Пожалуй, такое называют лукавством. У меня были догадки.

Возможно, ярость или растерянность. Возможно, я слишком зациклена на себе, чтобы брать силу откуда-то еще.

Мне достаточно нескольких дней на новом месте, чтобы ясно понять: ведьма из меня получится аховая, слабенькая. Я не чувствую всего того, что так легко улавливает Бонни, я даже плиту разогреть не могу, хотя Бонни говорит, что достаточно всего лишь чуточку сконцентрироваться. Единственное, что доказывает: да, я что-то умею – это замертво упавшая в родительском доме кухарка.

Плохая была идея. Возможно, чтобы обрести могущество, мне придется научиться ненавидеть так, чтобы рядом со мной кровавые камни казались слепыми кутятами, как бы бессмысленно это ни звучало. Но разве может обычная девчонка стать могущественнее природы? А иначе мне никогда не превзойти таких, как Бонни.

Я никогда не была чувствительна, но именно в чувствах я однажды смогла почерпнуть хоть немного силы.

Разве смогу я когда-нибудь так ненавидеть… или так любить, чтобы хотя бы и для разогрева плиты мне нужно было «всего лишь чуточку сконцентрироваться»?

Вряд ли.

Я не умею толком ни того, ни другого. И концентрироваться тоже.

Тетенька не очень долго думала, отдавать ли меня сюда. Я – ее билет в преподавание. Она, наверное, соскучилась по правильным девочкам, что впитывают шенский, как губки.

Папенька и не думал, что можно отказаться меня отдавать. Папенька не любит вещи, которые не может контролировать – я унаследовала от него эту черту. И потому я так и не научилась чувствовать безоглядно. Необдуманные чувства открывают противнику мягкое брюхо. У меня не было настоящих противников, и я тренировалась на тетеньке, ожидая, когда же смогу их наконец завести. Пока и у меня появится такое право.

Я любила Элия, потому что хотела зажить собственной семьей, и это был самый простой способ, а не потому, что влюбилась. В нем я видела прекрасного кавалера, как следствие – хорошего мужа, а большего мне было и не надо, и я любила свою будущность с ним куда больше, чем его самого.

Я поднаторела в самообмане, но магия требует настоящих чувств, вот как мне кажется. Когда тетенька отказала Элию, я оплакивала не порушенную любовь; я оплакивала свой план и папенькино предательство. И только потому получилось искренне.

– Ой, да перестань, – протянула Бонни, помахав ладонью перед моим лицом, – у тебя аж глаза остекленели. О чем ты там думаешь? Хватит, хватит. Скоро наша очередь.

– А Щиц?

– А что Щиц? – с деланой веселостью хмыкнула Бонни – Если откажется от такого шанса, то сам виноват. Ты предлагала. Возьмем Царапинку… или мартышку.

– Стоит только чуть-чуть опоздать, и тебя уже готовы променять на мартышку, – хмыкнули за нашими спинами, – Вот так всегда.

– Ты должен знать, – обернулась я, – что я никогда, никогда бы не выбрала вместо тебя какую-то мартышку.

– Лестно слышать, – расплылся в улыбке Щиц.

– Черепашка меньше ест и меньше воняет. Ты только что отобрал у Царапинки шанс… – Я пожала плечами.

– Жестокие, жестокие женщины. А я ведь хотел принести новости с вольной волюшки одной девушке в слишком ладно скроенном платье, – Щиц глянул исподлобья, – но потом. А то скоро наша очередь… А я – Бонни абсолютно права – не готов упускать такого шанса.

Я обратила внимание на застрявшее в его волосах перышко – белое, пуховое, как из подушки, если бы подушки набивали перьями, испачканными в запекшейся крови. Его и так зачастую не слишком опрятная одежда выглядела даже слишком потрепанной. По предплечью змеилась свежая царапина. Глубокая – не с котенком заигрался. Он старался дышать ровно, но все равно получалось слишком быстро. Запыхался.

Но я ничего не сказала, промолчала и Бонни. Просто отметила про себя, что действительно – не готов. И я никогда не узнаю, на что он ради этого пошел и что преодолел. Разве что пойму, что это за место такое – с бесконечным закатом, кровавыми камнями и летним разнотравьем.

Кажется, на территории академии достаточно таких мест. Многое понять придется.

Бонни пошла первой. Щиц сказал, что здесь ему можно немножко колдовать, и не факт, что после ритуала у него останутся силы. И мы решили, что пусть он лучше немножко поддержит свою иллюзию, чем совсем нет.

Тетка быстро прочитала что-то вроде молитвы, опрыскала водой Бонни и Каркару, походила кругами, но все это время косилась на нас с Щицем, так что не заметила, как «мигнула» в какой-то момент иллюзия, обнажая вороньи кости, скрепленные вместе зеленоватым свечением.

Получилось! Бонни связали с ее обожаемой дохлой вороной, и она была счастлива. Удаляясь по тропинке, вытоптанной не иначе как предыдущими участниками ритуала, она показала нам большой палец.

Щиц взял меня за руку и увлек в очерченный красной… глиной? Или песком… Круг в траве. Я представила себе карикатурную ведьму с забавных картинок, в остроконечной шляпе и с длинным бородавчатым носом, которая ходила по кругу, размахивая мешочком с дыркой, и размечала границы. Хотя, скорее всего, это была тайе Гарьянски, а она не такая уж карикатурная. Но такие фантазии успокаивали: никто не готовится к темному ритуалу с мешочком с красным песком наперевес. Или… готовится?

Трава за мной сразу распрямлялась, будто я туда и не ступала никогда.

Пальцы у Щица были сухие, мозолистые, жесткие. Я на него не смотрела, озиралась по сторонам: раньше меня брали за руку только во время танца, ну, или папа с тетенькой. И я почему-то смутилась, как дебютантка.

Признаюсь, нечасто меня даже в танце так уверенно вели.

– Ну давайте, тайе Гарьянски, удивите меня, – сказал Щиц насмешливо, и еще несколько минут эти двое сверлили друг друга презрительными взглядами.

Я кашлянула, прерывая их милую мысленную беседу.

– Простите! Мне сказали, что тут переписывают метку академии на мою метку. Надо мной подшутили и отправили на чемпионат по гляделкам, и нужно было подойти к закату в какое-то другое место?

Теперь тайе Гарьянски посмотрела на меня и недоверчиво покачала головой.