* * *
— Доброе утро, льер де Мирас.
— Доброе утро, льера Эльвиола.
Я подвинула к себе розетку с джемом и стала накладывать в тарелку оладьи.
— Не стоило спускаться, льера. Вы бы полежали в постели, завтрак я распорядился принести вам в спальню, — с непроницаемым видом сказал муж. Я тут же вскинула голову и огрызнулась.
— А что, я заболела? Я не могу спуститься в столовую самостоятельно?
— Но ведь женщины обычно после… — Ленар запнулся. Боже мой, это надо было увидеть! Несгибаемый генерал смутился, как мальчишка! Никогда не сталкивался с девственницами?
— Потеря невинности, это не болезнь и не ранение, льер. Все женщины в мире проходят через это. И вы меня плохо знаете, если думаете, что такая малость могла на меня как то повлиять, нарушив ежедневный мой распорядок, — прошипела я зло.
— Да, — подумав, медленно произнес Ленар, — я действительно вас плохо знаю…
Дальше мы продолжили поглощать завтрак в полнейшем молчании…
— Я на службу во дворец. Постарайтесь не перегружать себя работой, — неужели я почувствовала в голосе заботу? Нужно было лишиться невинности, чтобы подвигнуть мужа на такое… — И не ходите по трущобам сегодня, у полиции планируется ежеквартальная облава на черном рынке. Ограничьтесь сегодня ателье, льера, — и дождавшись моего кивка, вышел из комнаты. Это значит, что он позволяет мне заниматься моими делами? И не будет мне мешать?
Я до сих пор пребывала в недоумении и растерянности. Поэтому и немного агрессивно разговаривала с мужем за завтраком. Я не знала, как к нему относиться, после всего, что случилось… Чувства приходили в смятение, а мысли лихорадочно метались, не способные остановиться на чем то одном… В итоге, я никуда не пошла и целый день провела в библиотеке, в книжкой в кресле, возле затопленного камина, почти не читая, а тупо пялясь на огонь. Только отправила записку магу, чтобы предупредил свою девушку из магической лавки и пару-тройку моих друзей на черном рынке об облаве…
Ждала, ждала и дождалась. Солнце уже садилось, когда послышался шум открывающихся ворот и звон подков. Приехал Ленар. Впервые так рано. Значит будем ужинать вместе…
Мы поглощали пищу, усиленно пытаясь не смотреть друг на друга. Он в своем полувоенном строгом мундире, я в одном из любимых новых платьев. И тишина… Оглушающая, нервная, ожидающая… Слышен только стук ножа и вилок о тарелку. И дыхание… Прерывистое, тяжелое…
— Как вы себя чувствуете, льера? — хриплый голос Ленара заставил меня вздрогнуть.
— Хорошо, спасибо, — тихо ответила я.
— Ездили сегодня куда-нибудь?
— Нет, весь день провела дома, — он что, издевается? А то я не знаю, что за мной всегда по пятам следуют телохранители и докладывают о каждом моем шаге. Или они думают, что невидимы? Так надо лучше прятаться…
Ленар встал из-за стола и подал мне руку. Я молча следовала за ним, одновременно и страшась и истово желая повторения вчерашнего… Супруг молча проводил меня до двери спальни и склонившись в коротком поклоне сказал «Дождитесь меня, я быстро…»
Действительно быстро. Я успела только позвать горничную и раздеться, когда отворилась боковая дверь и муж в длинном темном халате вошел в спальню. С волос капала вода, я мысленно усмехнулась «Спешил…» Горничная испуганно пискнув, выскочила за дверь, а я вздохнула и развернулась к мужу. «Прошу», — Ленар широким жестом указал на кровать и я, как послушный болванчик, забралась под балдахин…
Повторилось все то же самое, как вчера. Только теперь без боли. Одно слепящее непередаваемое наслаждение. Еще ярче, еще сильнее… Я уже не сдерживаясь стонала и кусала губы. Да! Я слабее! Я не могла как муж, держать свои эмоции в гранитном саркофаге. Я женщина все-таки, а не каменная статуя! И снова, после соития, муж оставил меня одну, а перед этим пристально и цепко вглядываясь в мои глаза.
Я даже немного обиделась, неужели ему так неприятно прикасаться ко мне, если он долго и планомерно возбуждает меня руками, заставляя стонать и извиваться, а само непосредственное действо, так сказать, длится несколько минут, поспешно и быстро…
И на третью ночь я не выдержала и решила — гори оно синим пламенем! Проявлю инициативу! Как только он дотронулся до меня, я подняла руки и крепко обняла мужа за плечи притягивая и прижимая к себе, заставляя наклониться ниже, прикоснуться наконец всей поверхностью обнаженной кожи. Как приятно! Я даже замурлыкала от переполнявших меня эмоций. Не удержавшись, сама, первая прильнула к его рту и провела языком, раздвигая его губы. Ленар как то судорожно вздрогнул и охнул, тут же впившись в мой рот так жадно и яростно, как умирающий в пустыне к глотку живительной влаги. Отчаянное безумие пряталось под жестким покрывалом самоконтроля и дисциплины. У Ленара в одно мгновение сорвало все запреты и ограничения. Да и у меня тоже. Мы рыча, катались по широкой кровати, впившись друг в друга намертво, соединившись неразрывной пуповиной, превратившись в одно целое пылающее нечто. Губы болели от поцелуев, более похожих на укусы, грудь горела огнем, требуя внимания его рук, грубых шершавых пальцев, сильные глубокие толчки скручивали узлом внутренности. Я выгибалась дугой, запуская в его волосы руки и впиваясь губами, зубами, всей сущностью в этого мужчину. Меня накрывало наслаждением и сладкая судорога пронизывала до самых пальцев ног. Глухой болезненный стон Ленара заставлял все мое тело так же вибрировать ему в ответ. «Мое!» — рычало все мое существо. И я находила отблеск такого же безумия в обычно холодных, бесстрастных глазах мужа.
— Не уходите, — уже проваливаясь в сон, сказала я, цепляясь за его руку. Он неуверенно посмотрел на меня, как будто колеблясь, а потом со вздохом опустился рядом и крепко прижал меня к себе, спеленав руками, ногами, заслонив от всего света широким телом. И засыпая я вдруг поняла, что вот он, мой мужчина в этом новом мире. И пусть мои чувства пока в растрепанном состоянии, я не знаю, полюблю ли я этого человека, и что будет со мной завтра, я знаю точно, что телесно мы созданы друг для друга. Ни с кем мне не было так хорошо раньше, и, наверное уже не будет. Весь он — запах его кожи, его сдержанные скупые эмоции, его сумасшедшая жажда, страсть и даже его размеры — все идеально для меня. И его авторитарность, где то, возможно, жестокость, в глубине души мне импонировали. Я улыбнулась и заснула.
* * *
Наши ночи превратились в неистовый чувственный пир, безумие, от которого не хотелось приходить в себя. Я не задумываясь нырнула в этот глубокий омут с головой и просто наслаждалась. Каждую ночь. День за днем… Утром, когда Ленар уезжал во дворец, я с трудом брала себя в руки и занималась ежедневной рутиной. Ездила на собрания женских комитетов, в ателье, в банк. Я по-прежнему общалась с Элеонор и Ортензией. Мы по прежнему выдумывали новые фасоны для платьев, и интересные новости для журнала. Женщины странно на меня посматривали, но не задавали вопросов. Я изменилась. Даже обсуждая с девчонками текущую работу я была погружена в свой собственный внутренний мир, куда хода нет даже моим верным друзьям. Я вслушивалась в себя, присматривалась, принюхивалась к новым для меня ощущениям и чувствам. Тому странному горячему клубку эмоций, поселившемуся внутри…