Свадьба Кречинского. Пьесы - читать онлайн книгу. Автор: Александр Сухово-Кобылин cтр.№ 2

Тишка выходит с крайнею осторожностию;

слуги выносят лестницу.

ЯВЛЕНИЕ III

Муромский и Атуева.

Муромский (смотря вслед уходящему Тишке). Разумеется, пьян… Да что тут за возня у вас?

Атуева. Колокольчик навешивали.

Муромский (с беспокойством). Еще колокольчик? Где? что такое?.. (Увидев навешенный колокольчик .) Что́ это? здесь? в гостиной!..

Атуева. Да.

Муромский. Да что́ ж, здесь в набат бить?..

Атуева. Нынче везде так.

Муромский. Да помилуйте, ведь это глупость! ведь это черт знает что такое!.. А, да что и говорить!.. (Ходит.) Тут человеческого смысла нет… Ведь это всякий раз себе язык прикусишь!..

Атуева. И, полноте, батюшка, пустяки выдумывать! Отчего же тут язык прикусить?.. Пожалуйста, уж оставьте меня: я лучше вас знаю, как дом поставить.

Молчание. Муромский ходит по комнате.

Атуева пьет чай.

Петр Константиныч! Надо будет вечеринку дать.

Муромский (остановясь против Атуевой). Вечеринку? какую вечеринку? О какой вы вечеринке говорите?

Атуева. Обыкновенно о какой. Будто не знаете! ну балик, что ли… вот как намедни было.

Муромский. Да ведь вы мне говорили, что вот последняя будет, уж больше не будет.

Атуева. Нельзя, Петр Константиныч, совсем нельзя: приличия, свет того требуют.

Муромский. Хорош ваш сахар – свет требует!.. Да, как же, провались он в преисподнюю… требует!.. у кого? у меня, что ли, требует?.. Полно вам, сударыня, егозить! Что вы это как умом рехнулись?

Атуева. Я умом рехнулась?..

Муромский. Да! Вытащили меня в Москву, пошли затеи, балы да балы, денежная трата всякая, знакомство… суетня, стукотня!.. Дом мой поставили вверх дном; моего казачка Петрушку – мальчик хороший был – сорокой одели. Вот этого дурака Тишку, башмачника, произвели в швейцары, надели на него епанчу какую-то; вот (указывает на колокольчик) колоколов навесили, звон такой идет по всему дому!..

Атуева. Разумеется, звон. Я вам говорю, сударь: у всех людей так…

Муромский. Матушка! ведь у людей дури много – всего не переймете!.. Ну что вы тут наставили! (показывает на вазу с карточками) какую кружку? какое благо собираете?

Атуева. Это?.. Визитные карточки.

Муромский (покачав головою). Поголовный список тараторок, болтунов…

Атуева. Визитные-то карточки?

Муромский. Праздношатаек, подбродяг всесветных, людей, которые, как бухарцы какие, слоняются день-деньской из дому в дом и таскают сор всякий, да не на сапогах, а на языке.

Атуева. Это светские люди?

Муромский. Да!

Атуева. Ха, ха, ха! и смех и горе!..

Муромский. Нет! горе.

Атуева. Ну что вы, Петр Константиныч, судите да рядите: ведь вы свету не знаете?

Муромский. И знать его не хочу!

Атуева. Ведь вы век целый торчали у себя в Стрешневе.

Муромский. Торчал, сударыня, торчал. Не вам жаловаться; на мое торчанье балики-то даете.

Атуева. Это, сударь, ваш долг.

Муромский. Балы-то давать?

Атуева. Ваша обязанность.

Муромский. Балы-то давать?!!

Атуева. У вас дочь невеста!

Муромский. Сзывать людей. (Машет руками .) Сюда! Сюда!.. И они же, благодетели, наедут, объедят, обопьют да нас же на смех подымут!..

Атуева. Так с мужиками толковать лучше?

Муромский. Лучше. Когда с мужиком толкуешь, так или мне польза, или ему, а иное дело – обоим. А от вашего звону кому польза?

Атуева. Нельзя же все для пользы жить.

Муромский. Нельзя?.. Надо!

Атуева. Мы не нищие.

Муромский. Так будем нищие… (Махнув рукой .) Да что с вами говорить!

Атуева. А вам бы вот забиться в захолустье да там и гнить в болоте с какими-нибудь чудаками!

Муромский. Э, матушка! такие же чудаки, как и мы.

Атуева. Ну уж я не знаю. Понатерпелась я от них муки на прошедшем нашем бале! Ваша Степанида Петровна такой чепец себе взбрякала… сама-то толстая, сидит на диване, что на самую ведь средину забилась. Как взгляну, так мне сердце-то и щемит, так и щемит!..

Муромский. Что ж? она прилично была одета; она женщина хорошая.

Атуева. Да что в том, сударь, что хорошая? Об этом не спрашивают… Прилично!.. Да о ней всякий спрашивал, кто, говорят, такая? Просто, я хоть бы сквозь землю провалилась.

Муромский. Что ж тут худого, что спрашивают, кто такая? Я тут худого не вижу. А вот что худо: девочка молоденькая – чему она учится? что слышит? Выйдет в двенадцатом часу из спальни – пойдет визитные карточки вертеть… Вот тебе и занятие! Потом: гонять по городу; там в театр, там на бал. Ну какая это жизнь? К чему вы ее готовите? чему учите? а? вертушкой быть? шуры-муры, коман ву порте ву? ^[2]

Атуева. Так как же, по-вашему, надо ее воспитывать? Чему учить?

Муромский. Делу, сударыня, порядку.

Атуева. Так возьмите немку.

Муромский. В своем доме занятию…

Атуева. Чухонку!

Муромский. Экономии…

Атуева. Экономку!.. шлюху!!

Муромский (расставив руки). Помилосердуйте, сударыня!..

Атуева. Что? правда-то глаза колет?.. то-то. А вы скажите-ка мне решительно, хотите дать вечеринку или нет?

Муромский. Не хочу!

Атуева. Так я на свои деньги дам: свое состояние имею!

Муромский. Давайте! Я вам не указчик!

Атуева. Из ваших капризов не сидеть же девочке в углу, без кавалеров. Вам вот только чтоб расходов не было. Без расходов, сударь, девочку замуж не отдашь.

Муромский. Вона!.. эка ведь им гиль в голову села: без расходов девочку замуж не отдашь! Сударыня! когда знают, что девочка скромная, дома хорошего, да еще приданое есть, так порядочный человек и так женится; а с расходами да с франдыбаченьем вашим так отдашь, что после наплачешься.

Атуева. Так, по-вашему, и упечь ее за какого-нибудь деревенского чучелу?

Муромский. Не за чучелу, сударыня, а за человека солидного…

Атуева (перебивая его). Да, чтоб солидный человек ее в деревне и уморил? Уж вы насильно отдайте, свяжите по рукам и по ногам…

Муромский. Переведите-ка, матушка, дух.