Тосканская графиня - читать онлайн книгу. Автор: Дайна Джеффрис cтр.№ 96

Она покачала головой и приложила палец к его губам.

Она права, подумал он, у нас впереди еще много времени и рассказывать, и слушать друг друга. А теперь все, в чем они нуждались, сосредоточилось в этой комнате. Чувства в их жарко бьющихся сердцах были столь велики, что их невозможно ни описать, ни пересказать. Словно им отменили смертный приговор и выпустили на волю. Но самым ярким было чувство глубокой и смиренной благодарности Богу за то, что они остались живы.

– А помнишь тот день, когда мы с тобой познакомились? – ни с того ни с сего вдруг спросила она.

– Помню, как осветилось твое лицо, когда я в шутку сказал какую-то глупость, и ты расхохоталась.

Он снова пережил этот момент их общих воспоминаний, и обоих обуял такой же радостный смех.

Сентябрь 1945 года

Восьмого мая 1945 года силы антигитлеровской коалиции приняли капитуляцию Германии. София прожила в Италии всю войну, собственными глазами наблюдая всю ее бесчеловечность, как, впрочем, и все остальные жители деревеньки Кастелло. Они много страдали, но, несмотря на все невзгоды, не теряли мужества и не признали себя побежденными. И те, кто непосредственно участвовал в Сопротивлении, и те, кто поддерживал его как мог, были настроены решительно, проявляли поистине чудеса изобретательности в своей борьбе и выстояли перед лицом фашизма, как доморощенного, так и навязанного извне. София очень гордилась тем, что тоже внесла в эту борьбу свою лепту, хотя Лоренцо был искренне изумлен, когда она рассказала ему обо всех антифашистских акциях, в которых принимала участие. Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами, исполненными глубочайшего восхищения и любви, и у нее замирало сердце.

Теперь они знали, что, едва последние немецкие солдаты покинули Флоренцию, по опустевшим улицам этого города первыми прошли партизаны, а за ними всего горстка солдат союзных войск. Они мельком могли видеть, что в щели закрытых ставнями окон за ними молча наблюдают сотни глаз, но потом послышались поначалу робкие, а затем усилившиеся аплодисменты, которые перешли в настоящий гром рукоплесканий. От такой встречи у партизан слезы наворачивались на глаза, а иные просто плакали, не скрываясь, да и солдаты тоже. София нисколько не сомневалась, что и большинство жителей города тоже плакали от радости.

Стоял прекрасный солнечный сентябрьский день; София сидела в саду, в тени гранатового дерева, размышляя обо всех произошедших событиях, и благодарила Бога за то, что все испытания наконец позади. Услышав скрип открывающейся двери, она оглянулась.

– Максин! – воскликнула она, встала и, широко улыбаясь, побежала навстречу подруге. – Господи, как я рада снова тебя видеть!

Они обнялись и долго стояли, прижавшись друг к другу.

София отстранилась первой, взяла Максин за руки и всмотрелась ей в лицо.

– Как долго тебя у нас не было. Больше года, – сказала она.

– Да, я знаю. Надо было слетать домой. Британцы такие молодцы, устроили перелет туда и обратно, да и все остальное.

– У тебя прическа другая, тебе идут короткие волосы, – сказала София протягивая руку.

Максин улыбнулась, покрутила головой, и подстриженные волосы качнулись из стороны в сторону.

– Нравится? – спросила она.

– Очень эффектно.

– Спасибо. – Максин замолчала на мгновение. – София, а ты хорошо выглядишь.

– Карла старалась, откармливала. А теперь расскажи о себе.

– Ну, если в двух словах… приехала в Италию совсем недавно, разыскивала родственников и знакомых родителей из Санта-Чечилии.

– Ты говорила с родителями о Маттео?

– Да, немного. Признаюсь, это было довольно непросто. А прежде чем прибыть сюда, я съездила в гости к сестре Марко.

– Ну и как она? Как его племянник?

– Прекрасно… Но ты-то как поживаешь, София?

– У нас все хорошо. Честное слово. Давай присядем.

Выдвигая стулья, она вдруг посмотрела на подругу каким-то серьезным взглядом.

– Что такое? – спросила, усаживаясь, Максин.

– Мы так и не успели тогда поговорить. Ты так быстро уехала… когда вернулся Лоренцо.

– Ну да, понимаю. Мне показалось, так будет лучше. Вам с Лоренцо надо было побыть вдвоем, чтобы никто не мешал.

София нахмурила брови и опустила голову, прежде чем снова взглянуть на Максин.

– Мне ужасно неловко говорить об этом, но я, знаешь ли, собиралась сделать… это.

– Да, – кивнула Максин. – Мне кажется, понимаю.

– Я не могла смириться с тем, что после всего, через что мы прошли, мне предстоит всю оставшуюся жизнь прожить без Лоренцо. Думаю, я слегка помешалась после того, как убила Кауфмана.

Максин протянула ей руку. София пожала ее.

– Я тогда чертовски испугалась, – сказала Максин. – Никогда в жизни так не бегала, боялась, что сердце разорвется. И вдруг что я вижу: ты совершенно спокойно спускаешься по ступенькам.

– А ты на всей скорости врезаешься прямо в меня и сбиваешь с ног.

Обе дружно рассмеялись.

– Ты бы видела свое лицо! Красное, как помидор, – надо же, так бегать вверх по лестнице!

Максин покачала головой:

– Да вы же, сударыня, на всю жизнь меня перепугали. Смотрите! – Она коснулась своей прически. – Я вся седая!

София внимательно осмотрела ее волосы.

– Ни одной седой волосинки! – со смехом воскликнула она.

– Не поверишь, как я рада, что ты одумалась, – заметила Максин и опустила голову, а затем искоса взглянула на Софию. – Правда, мне так и не представилось случая спросить почему. Когда мы вернулись в дом, ты была бледная как мертвец и такая же холодная, мне было просто неловко приставать с вопросами. Надеюсь, ты не против, если я спрошу сейчас?

– Нет, конечно, – сказала София и глубоко вздохнула.

Да, вспоминать этот самый страшный день в своей жизни было очень болезненно; она остро чувствовала стыд за то, что чуть не совершила. Но София понимала, что кто-кто, а Максин заслуживает ответа.

– Причин было сразу несколько, – пояснила она. – Мне не хотелось больше жить, и это чистая правда, но я подумала о матери, и эта мысль заставила меня отойти от края. Я живо представила, каково будет ей, особенно после того, как она потеряла мужа, моего отца. Про тебя подумала тоже. Нельзя было подводить тебя, а также Карлу и Анну, да и остальных жителей. А разве можно было подвести погибших, которые так сильно хотели жить!

Глаза Максин наполнились слезами.

– Марко, – прошептала она.

– Да, и Марко. Разве можно было такое сотворить над собой, помня о нем? Или об Альдо, о других, которые так храбро воевали с врагом. Нет, конечно, мы должны чтить память тех, кто погиб ради того, чтобы мы жили… чтобы я продолжала жить, а не уходила из жизни.