Хроники Хазарского каганата - читать онлайн книгу. Автор: Саша Виленский cтр.№ 72

— Ну, зачем вы так, Марта? — Адам укоризненно посмотрел на нее. — Я с огромным удовольствием с вами побеседую. Но просто так, ни с того, ни с сего взять и начать говорить про сущностные вещи — не всегда получается. Обычно нужен случай, слово, какой-то намек, чтобы он стал поводом для обсуждения важных вещей.

— Прекрасно! — Марта оставалась серьезной и невозмутимой. — Вот вам намек: как вы познакомились с моей сестрой?

— Марта! — Я похолодела. Но она даже не повернулась в мою сторону.

— На улице, — не моргнув глазом, ответил Адам. — Увидел красивую девушку и решил познакомиться.

— Но это же неправда!

— Почему?

— Потому что… Вы знаете, чем она занимается?

Сука ты, а не сестра, Марта, подумала я. Обязательно тебе сейчас меня позорить? Мало ты мне в детстве пакостила? Ну, погоди, я еще с тобой посчитаюсь. Нет, ну какая гадина!

— Знаю, — так же спокойно ответил Адам. — И что?

— И как вы к этому относитесь?

— Вы удивитесь, Марта, если я скажу вам, что я отношусь к этому достаточно спокойно. И знаете почему, в первую очередь?

— Почему? — Марта не отводила от него взгляда.

— Прежде всего — из-за вас.

— А я тут причем?

— При том, что у вас есть дочка, при том, что Мария вам помогает деньгами, теми самыми деньгами, к которым вы так презрительно относитесь, судя по вашим наводящим вопросам. И что-то мне подсказывает, что вы от этих денег не отказываетесь. Скажите, она обязана это делать?

Марта молчала.

— Конечно, не обязана. — Ответил он сам себе. — Но она это делает, потому что любит и вас, и вашу дочку, и маму. Могла она на эти деньги купить себе очередную косметическую новинку или платье от кутюр? Вполне. И никто бы не сказал ей ни слова, потому что эти деньги она заработала своим собственным и очень тяжким трудом. Вы ведь не будете спорить, что труд этот тяжел, правда, Марта?

У меня засвербило в носу, и я поняла, что сейчас буду реветь. И справиться с этим нет никакой возможности, слишком много всего произошло за эти сутки, чтобы не пореветь всласть. Еще и не спала всю ночь. Я вылетела из комнаты, заперлась в ванной и взвыла так, что, наверное, на соседней улице было слышно.

В дверь начали колотить.

— Марийка, слышишь, доченька! — Мама, не переставая, стучала в дверь и звала меня. И от этого мне стало совсем горько. — Ну, девочка, ну, открой мне, а? Открой, пожалуйста! Дочка!

Я открыла, мы обнялись и принялись реветь уже вдвоем. Бедная моя мама. Черт, можно подумать, что я не бедная!

На наши завывания прибежал Йоханан, ничего по молодости не понял, постоял растерянно, не зная, что делать. Убежал обратно. Прискакала Лийка, обняла одной рукой бабушкину ногу, другой — мою и тоже залилась слезами. За компанию.

Потом я умылась, поцеловала маму, потрепала племяшку по голове, шлепнула ее по попке — беги, мол, к себе в комнату, все в порядке — и вернулась «к гостям». Марта по-прежнему сидела прямая и отрешенная, словно штырь проглотила. Марк ковырялся в плите на кухне — мама попросила посмотреть, что-то там у нее не пропекалось. А Адам увлеченно черкал на листе бумаги.

— Вот, смотри, Марта. Предположим, что это — центр вселенной. Значит, нам нужно будет отыскать в этой модели место для Бога. И большинство людей считает, что Бога нет только потому, что данная модель не предполагает наличия дополнительной структуры. Я понятно говорю?

Марта серьезно кивнула. Ничего себе, как это они от моих веселых занятий вырулили на проблему существования Бога? Значит, пока я там ревела, страдала от ощущения загубленной судьбы, эти двое выясняли вопросы космического масштаба, а на меня им, получается, наплевать? Ну и хрен с ними! Я надулась и уселась в углу, делая вид, что их беседа меня совершенно не волнует. Понятно, что это глупо, но как-то же надо было им дать понять, что я обиделась?

Впрочем, они на это, похоже, не обратили никакого внимания.

— Но это только при условии, что Бог есть некая конкретная материальная величина. Как только мы делаем допущение, что Бог величина не материальная, сразу же снимаются все вопросы, правда?

— Нет, неправда. Как нематериальная величина может создавать материальные вещи? Другими словами, как Бог может создать вселенную, если сам он нечто эфемерное, духовное?

— Оп-па! Да потому что он сам — вселенная!

— Ну, это просто слова.

— Вовсе нет! Скажем, мысль. Она одновременно и эфемерна, духовна — и одновременно же представляет собой некий химический процесс, то есть, является материальной субстанцией. Я не должен думать, с какой ноги начинать движение или как отдернуть руку, если обжегся. Это происходит вследствие сигнала, посланного из мозга. Чистый материализм, правда? Но ведь мы не ощущаем этого сигнала! Мы можем только представить его химическую или физическую составляющую, а сам по себе сигнал мы не чувствуем, хотя он совершенно материален. А возник — из совершенно нематериальной вещи.

Они склонились головами, пока он черкал на треклятой бумаге, объясняя всю эту никому не нужную хрень, и волосы Марты касались его лица. Я прямо чувствовала, как он вдыхает ее запах, представила, как его губы касаются ее прядей, и мне снова захотелось взвыть белугой, а еще больше — вцепиться Марте в эти самые волосы и от души потаскать ее по квартире, чтоб знала, как отбирать чужое. Сестра, называется! Еще неизвестно, кто из нас аморальнее!

Я сама удивлялась, отчего мне так паршиво. Раньше я никогда не испытывала ничего подобного. Наверное, это было то, что называется «ревность». И если это оно, то это действительно очень больно!

— Подожди! — Они уже на «ты». Быстро моя сестрица действует, энергично! — Но существует такое понятие, как бритва Оккама. — Откуда она такие слова-то знает? — Которое гласит: «Не умножай сущности». А гипотеза существования Бога — это как раз такое умножение сущностей, раз и без этого можно получить исчерпывающее объяснение мировым процессам.

Ты посмотри на эту тихушницу! Шпарит как по написанному! Получается, пока я кормила всю нашу семейку, она спокойненько занималась самообразованием. Вон, про бритву Оккама в курсе, а я про нее в первый раз слышу. Слушай, давай меняться, сестричка? Ты пойдешь на панель, а я буду книжки читать, да умные разговоры разговаривать. Не хочешь? А надо! И вдобавок, давай я еще ребеночка рожу и на вас с матерью скину? Как тебе такой расклад?

— А ты, Мария, как думаешь? — я вздрогнула.

— Думаю — про что?

— Бог — это умножение сущностей или необходимое условие?

— А мне по хер! — неожиданно для самой себя сказала я. — Мне нужно найти деньги на страховку машины, которая заканчивается в следующем месяце, да техосмотр пройти. Надо придумать, где взять наличные, чтобы заплатить женщине, которая прибирается, потому что у меня в квартире такой срач, что я туда людей пригласить не могу, приходится их в мамину хибару тащить, сами видите. Мне нужно понять, откуда достать деньги на новые босоножки для Лийки, потому что ее мать в упор не видит, что старые порвались и летом ей ходить не в чем, а детские туфельки стоят столько же, сколько и взрослые. И еще нужно матери дать денег на продукты, потому что вас надо всех чем-то кормить, а еще заплатить за электричество и воду. Я уже не говорю про такие никого не интересующие мелочи, как бензин для моей любимой машины и презервативы для моих любимых клиентов. И все это надо как-то заработать, потому что точка моя у «Интуриста» накрылась, и больше я туда под страхом смертной казни не пойду. А за вчерашний день я заработала ровным счетом ноль целых, ноль десятых. И перед этим был недельный перерыв по независящим от меня обстоятельствам. Знаете, у женщин бывают такие обстоятельства, когда нужно делать перерыв в занятиях любовью. Так что это не я на мели — это вы все на мели. И если вы, дорогие мои родичи, собрались меня на Речной вокзал отправить, то того, что я там заработаю, даже на лекарства не хватит, зато они мне в этом случае ох как понадобятся. Вот то, что меня волнует. А материален ли Бог и кто будет бриться бритвой Оккама мне абсолютно по хер, понятно? И странно, что кроме меня в этом доме это никого больше не волнует.