Он не глядит в мою сторону. Нет. Сначала Доминик вытягивает шею в дверной проем, выходящий в главный зал библиотеки, как будто высматривает кого-то. А потом пересекает комнату и останавливается у двери с табличкой: «Посторонним вход запрещен». Эта дверь утоплена между книжными стеллажами, и я никогда не обращала на нее внимания. А Доминик дергает за ручку, убеждается, что она не заперта, опять озирается по сторонам и на этот раз замечает меня.
Наши взгляды встречаются. Мы смотрим друг другу в глаза, пока не становится слишком неловко. А затем – клянусь! – Доминик ухмыляется, снова поворачивается к двери, входить в которую он не должен, и… проскальзывает внутрь.
Сидя в углу, я продолжаю пялиться на дверь. Она все еще приоткрыта, словно Доминик подначивает меня: последуй за мной. Но, конечно же, он ничего такого не хочет. Это просто лишнее свидетельство его спеси. Оставив дверь приоткрытой, Доминик Миллер показывает: «Я не боюсь, что меня тут застукают». Но что он там делает, черт возьми?
Мне почти больно от того, как медленно состыковываются в моей голове все детали. Их новый эпизод «Земли призраков»… Скорее всего, Доминик роется за дверью в старых городских архивах. Я знаю, что в этой библиотеке хранятся материалы о прошлом некоторых местных семейств – подальше от любопытных глаз здешних сплетников. По-видимому, Доминик надеется найти какие-нибудь скандальные, скабрезные или компрометирующие сведения о Сейди, усадьбе и Тёрнах, чтобы использовать их в своем дурацком кино.
Встав с места, я направляюсь к двери, в которую он только что вошел.
– Ава, привет!
С округлившимися глазами я разворачиваюсь и вижу Лиама, застывшего в арке над входом в отдел.
– Значит, мне не показалось, что это ты!
– Я… м-м… работала над своим арт-проектом. Это будет графический роман, – машу я рукой на стол, куда уже выложила альбом с эскизами. – Вот встала, чтобы размять ноги, обдумывая следующую панель. А ты что тут делаешь?
Признаюсь, это самая длинная речь, которую я когда-либо за один раз выпаливала Лиаму. Так что, пожалуй, и удивляться нечему, когда он облокачивается на ближайший стеллаж, явно нацелившись на долгий разговор.
– Что я делаю? Пытаюсь не попасться на глаза мистеру Мейтленду. Меня весь день мучает жутчайшее похмелье, а он, как нарочно, загрузил меня работой.
С каждым выдохом Лиама из его рта разносится душок несвежего пива. Так что насчет похмелья он не пошутил. И похоже, очень им гордится. Прожив с дядей Таем и его похмельем целый год, я должна сказать парню: это его не красит. Но Лиам не дает мне шанса провести воспитательную работу.
– Значит, ты зациклена на комиксах? А какие тебя больше всего привлекают?
– В основном ужастики, – говорю я, надеясь, что на этом разговор закончится.
Но Лиам усмехается:
– Ну да, ну да. Понимаю. Чем еще увлекаться готической цыпочке? Впрочем, тебе этот стиль идет.
Так… Хороший это рефлекс или плохой, но, похоже, мне пора его отшить.
– Слушай, по-моему, сюда идет мистер Мейтленд… – глядя через плечо парня, кривлю я лицо в драматичной гримасе.
– Где? – Насупив брови, Лиам быстро оглядывает заметно опустевший зал.
– Он… он был вон там секунду назад. Ладно, мне надо заниматься проектом.
Не дожидаясь ответа, я отступаю в свой угол и притворяюсь, будто внимательно разглядываю эскизы. До тех пор, пока не убеждаюсь, что Лиам ушел. Увы, не успеваю я вздохнуть с облегчением, как слышу приближающиеся шаги. Поднимаю глаза – все выше, и выше, и выше – и упираюсь взглядом в лицо Доминика Миллера. Он действительно невероятно высокий.
Доминик опускает свой мобильник в карман серой куртки.
– Спасибо, что отвлекла этого придурка, – говорит он, бросая настороженный взгляд за полку с любовными романами, за которой теперь прячется Лиам. – За мной должок.
– Я…
Но Доминик не дожидается ответной реплики, готовой сорваться с моего языка (конечно же, резкой, как и всегда). Он сразу уходит – конечно же, враждебно ко мне настроенный (как и всегда).
После ужина я направляюсь вдоль реки к дому Форда. Ночь стоит ясная, и мне не хочется, чтобы моя «Бесси», мирно дремлющая на парковке, стала невольной предательницей, когда я проберусь потом на территорию поместья. А еще какая-то часть меня (явно страдающая нездоровым любопытством) желает оказаться на том самом месте у водопада, где отец Матео нашел утопленницу. Чтобы проверить – изменилась ли его атмосфера с тех пор, как я там проходила пару дней назад. Насколько мне известно, тело Клэр лежало всего в нескольких футах от тропинки, под осколками подтаявшего льда.
Скоро я дойду до Запруды Медных Колокольчиков. Заиндевевшая тропка похрустывает под моими ногами мертвыми листьями. Ночной воздух преисполнен тишины и спокойствия. В ветвях над моей головой ничего не шевелится и не ухает. Даже река проносит свои воды мимо с еле различимым бормотанием. Я делаю глубокий вдох в надежде на то, что это спокойствие проникнет в мои легкие и охладит мне кровь. По привычке я провожу пальцами по вырезанному в стволе дерева глазу-оберегу, обозначающему место, где река расширяется перед запрудой. Этот знак напоминает мне о других резных глазах, обнаруженных мною прошлой ночью на каменном обрамлении двух окон в мельнице. Оба окна выходят на реку. И смотрят в ту сторону, куда я направляюсь: на мост Бурден и усадьбу.
Инстинктивно я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на мост, но он еще невидим – слишком много деревьев его заслоняют. Внезапно испугавшись тишины, я ускоряю шаг. И вместо того, чтобы пройти мимо водопада, сворачиваю на Ривер-роуд и иду на север, до того места, где дорога разветвляется на две – Ред-роуд и ту, что ведет к дому Форда.
Ночь довольно холодная – мое дыхание, затрудненное восхождением на холм, затуманивает воздух вокруг губ. Добравшись до аллеи, я делаю всего несколько шагов, когда мой взгляд кое-что привлекает. Слева от меня, над оградительной стеной поместья, мерцает странный свет. Такое впечатление, будто он исходит от моста. Увы, обилие деревьев мешает мне определить его природу точнее. Остановившись, я несколько секунд наблюдаю за вспышками. «Не обращай на него внимания, иди к Форду, как и планировала», – убеждает меня внутренний голос. Скорее всего, это кто-то из Миллеров гуляет по саду. Возможно, та же Фрейя опять тайком звонит секс-другу. Может быть, намеками на секс она и у Хэмиша пыталась добиться места на курсах?
«Хватит забивать голову грязными домыслами!» – ругаю себя я. А потом какой-то странный порыв заставляет меня перелезть через стену, чтобы убедиться, что это и в самом деле Фрейя с мобильником у уха.
Тихо спрыгнув наземь, я осторожно двигаюсь вперед. И наконец вижу, откуда исходит свет. Кто-то стоит на мосту. И этот кто-то – не Фрейя. Источник света я не могу разглядеть, но у фигуры на мосту явно черные, а не огненно-красные волосы. Доминик. Опершись на перила моста, он смотрит на водопад. Звонить по телефону он не может – шум воды, с ревом низвергающейся вниз, любой разговор сделает бессмысленным. Если только не орать в микрофон.