Нью-Йорк - Москва - Любовь - читать онлайн книгу. Автор: Анна Берсенева cтр.№ 44

– Что значит уходит? – Алиса вздрогнула от его слов, и мысль, так поразившая ее, исчезла, точно испуганная чужой, посторонней мыслью. – Ты был болен?

– Все мы были больны. – Кажется, он немного успокоился, во всяком случае, сел в кресло и взял со столика одну из своих многочисленных трубок – ту, из бриара, которая особенно нравилась Алисе. – Все, кто встретил эти наши реформы в зрелом возрасте. Если бы ты могла это понять, ты меня не осуждала бы! Вот был ты благополучен, все в жизни имел по заслугам – должность, положение в обществе, деньги – и вдруг в один непрекрасный день узнаешь, что ничего этого у тебя теперь нет. Должность твоя – филькина грамота, положение в обществе – владелец киоска на рынке куда респектабельнее, деньги – зарплата в твоем сраном университете такая, что говорить даже неприлично, на такие деньги кошку не прокормишь. Что я должен был делать?

Он вопросительно посмотрел на Алису.

– Я не знаю, – тихо сказала она. – То есть я знаю, что у вас были трудные времена. Но… По-моему, легких времен не бывает, – решительно произнесла она. – Жить так, чтобы тебе не было стыдно и противно, не бывает легко никогда и нигде.

– Такое впечатление, что ты воспитывалась в советской школе на книжке «Как закалялась сталь», – усмехнулся Полиевкт.

– Я не знаю этой книжки. Но мне кажется, я говорю очевидные вещи. Мне даже неловко говорить их взрослому человеку – тебе…

– А мне неловко чувствовать себя отбросом жизни! – Исступление послышалось в его голосе снова. – Да, я жаден до нее, я на многое готов, чтобы жрать ее полными ложками! Я хочу посещать дорогую школу этих дурацких танцев – помнишь наше знакомство? – хочу иметь под рукой дорогих женщин и покупать им дорогие украшения, хочу здороваться с сильными мира сего и знать, что они меня ценят и пускают в свой бизнес, потому что я правильно себя с ними поставил! Я долго к этому шел, я заплатил за это молодостью, силой, мужской силой, и я буду все это иметь, что бы ты об этом ни думала!

– Я ничего об этом не думаю, – сказала Алиса. – Я вызвала такси, думаю, оно уже пришло. До свидания, Пол.

Морозы начались так внезапно, что Алиса оказалась к ним не готова.

То есть одежда для холодов у нее была еще с прошлой зимы – и дубленка, и лисья шапка с хвостом. Но при чем здесь одежда…

Она оказалась не готова к тому ощущению, которым сопровождались морозы: к ясности ума, которая, наверное, как-то связана с ясностью воздуха, и к свежести чувств, которая возникает уже потому только, что тебе кажется, будто этот воздух похрустывает от твоего дыхания… Или это снег похрустывает от твоих шагов?

Так жалко было уезжать из Москвы в этот волшебный мороз, просто до слез жалко!

Но билет был уже взят, да и не только в билете было дело. Отъезд был тем решительным шагом, который не кажется необходимым в данную минуту твоей жизни, но определяет всю твою жизнь дальнейшую. Точно так же ей, десятилетней, надо было уехать в Нью-Йорк с техасского ранчо той осенью, когда дни скользили легко и беспечно и никуда уезжать не хотелось.

В сентябрьском Техасе было невозможно жарко, в декабрьской Москве так же невозможно холодно, и, наверное, из-за этой объединяющей невозможности пронзительная ясность чувств была одна и та же.

И одинаково жаль было эту ясность терять.

Но билет был взят, вещи собраны, и даже гостиничные горничные уже знали, что задержавшаяся в Москве американская актриса уезжает через три дня.

Все эти дни и даже ночи были у Алисы заняты разнообразными прощальными посиделками – в кафе, в квартирах, в мастерских официальных художников и на чердаках художников неофициальных… Число ее московских приятелей оказалось так велико, что прощание с ними потребовало большой самоотдачи, о которой она, впрочем, нисколько не жалела. Она не против была бы проститься и с Маратом, в конце концов, он был самым ярким ее московским воспоминанием, но о нем не было ни слуху ни духу; никто из русских участников «Главной улицы» понятия не имел, где он.

– Можем завтра на лошадках покататься, хочешь? – предложила в ее предпоследний московский день Маринка. – Хоть будет что напоследок вспомнить.

– Мне и так есть что вспомнить, – улыбнулась Алиса. – А на лошадях мы с тобой покатаемся, когда ты приедешь ко мне в гости. Поедем на мое ранчо и покатаемся.

– Ты лучше жениха мне к приезду найди, – возразила Маринка. – Это, знаешь ли, поактуальней будет, чем лошади.

– Хорошо, – засмеялась Алиса. – Но только старого, толстого и нудного.

– Это все мелочи жизни, – отмахнулась Маринка. – Лишь бы без материальных и жилищных проблем.

– Ты удивительная женщина, – покачала головой Алиса. – Ну как можно так относиться к своей душе?

– Ничего удивительного, – хмыкнула Маринка. – Пожила б ты с наше, быстро сообразила бы, что почем. У нас знаешь кому говорят, что пора о душе подумать? Кандидатам в покойники. А пока здоровье в порядке, душа побоку.

– Давай завтра покатаемся на лошадях, – вздохнула Алиса. – Это, по-моему, интереснее, чем искать женихов.

Ее немного пугал завтрашний день – его прощальность, и она решила, что лучше провести этот день в каком-то определенном занятии. Катание на лошадях вполне для этой цели подходило.

– Можно, между прочим, и совмещать приятное с полезным, – обрадовалась Маринка. – Женихи небось тоже на лошадках катаются. Так жалко, что ты уезжаешь, Алиска! Ты странная такая, не от мира сего, хоть и американка. Я тебя ужас как полюбила.

– Вот и приезжай ко мне, – улыбнулась Алиса. – Когда мы завтра встречаемся с лошадьми?

– Да с утра пораньше и встретимся. Это знакомой моей лошадки. Вернее, только одна лошадка. Она «Пежо» собиралась купить – знакомая, в смысле, – деньги копила-копила, а потом эту конягу увидела, и все, запала на нее до полного одурения. Так что теперь у нее вместо «Пежо» Киндерсюрприз. Это его прежние хозяева так по-идиотски назвали, – пояснила Маринка. – А переназывать уже поздно было, привык же он. Сена жрет больше, чем «Пежо» бензина. Зато релаксация с ним суперская. Галка на нем сама катается и друзьям дает.

– Мы будем ездить на нем по очереди? – уточнила Алиса. – А он не устанет?

– Да там этих коней – девать некуда, – махнула рукой Маринка. – Хоть роту солдат приводи кататься. Из «Главной улицы» все наши ходили, да и ваши многие тоже. Маратик твой, кстати, большой любитель был, ты не знала разве? А конягам уставать не с чего. Им протруситься только полезно.

Мороз в этот Алисин последний московский день стоял такой, что снег был совсем сухим и поэтому казался не снегом, а крупной солью. Он не сминался, а только рассыпался под ногами и не скрипел, а шуршал.

Алиса шла вслед за Мариной по тропинке, которая была расчищена от ворот к конюшням, и сердце у нее замирало от этого снежного шуршания.

– Вон он, Киндер наш! – радостно завопила Маринка. – Ждет нас, лапочка, ждет, красавец! Может, мне тоже конягу купить? Вместо шубы, – обернулась она к Алисе.