Бланка Кастильская - читать онлайн книгу. Автор: Жорж Минуа cтр.№ 10

Все эти церкви, колокола которых должны были бы звонить при въезде молодой королевской четы в город, к сожалению, молчали, поскольку соблюдался папский интердикт. Однако город не умер. Ибо это был далеко не святой город: там было столько же проституток, сколько и священнослужителей и на них интердикт не распространялся. Примерно в 1200 году проповедник Жак де Витри (1170–1240) писал, что Париж "распутен, как козел или больная овца. […] Проститутки, разбросанные по улицам и площадям города, почти силой заставляли священнослужителей посещать их бордели. Если случайно они отказывались войти, их тут же оскорбляли, называя содомитами… В том же доме где наверху находилась школа, на первом этаже принимала куртизанка. Наверху учителя давали уроки, внизу проститутки занимались своим постыдным ремеслом. […] [Студенты] противоречили друг другу в спорах, не только на тему различных сект или по случаю школьных дебатов, но они ненавидели друг друга, плохо отзывались друг о друге и нагло произносили оскорбления и поношения". Вопреки словам этого сурового цензора, если верить епископальным опросам духовенства того времени, не было необходимости принуждать церковников, посещать публичные дома. Словом, парижская жизнь била ключом.

Это был живописный город, одновременно отталкивающий и завораживающий, усеянный церквями и укреплениями, через который Бланка проезжала по пути к тому, что должно было стать ее главной резиденцией на полвека: дворцу на Иль-де-ла-Сите. "Дворец" — помпезный термин для этого аскетичного здания. Расположенный на западной оконечности Иль-де-ла-Сите, он был окружен стеной размером 135 на 110 метров, внутри которой возвышалась огромная цилиндрическая башня высотой 30 метров и диаметром 12 метров, построенная в первой половине XII века: Grosse Tour. Жилые помещения были расположены в северной и западной пристройках. В XI веке Роберт II построил здесь большой зал для аудиенций, а в следующем веке Людовик VII добавил две часовни: Сен-Николас и Сен-Мишель; третья, часовня Девы Марии, находилась на месте нынешней Сент-Шапель. Внутренняя планировка помещений неизвестна, но если обратиться к архитектуре замков XII века, то можно предположить, что здесь было мало света и мало уединения. К счастью, окна западного фасада выходили в сады, которые занимал оконечность острова, и открывали прекрасный вид на заходящее солнце и близлежащую сельскую местность.

Именно здесь король проживал, когда не странствовал по своим владениям, то есть в течение трех или четырех месяцев в году, согласно исследованию историка Джона Балдуина, который подсчитал, что между 1180 и 1190 годами 24 % хартий Филиппа Августа были составлены в Париже, 32 % между 1191 и 1203 годами, 39 % между 1203 и 1214 годами, 28 % между 1215 и 1223 годами. За все время правления 31 % актов было отправлено из Парижа, 7 % из Компьеня, 7 % из Фонтенбло, 7 % из Сен-Жермен-ан-Ле, 6 % из Мелёна, т. е. даже если король много путешествовал, он не уезжал далеко от столицы. Филипп Август оборудовал часть дворца для своего сына и невестки. Бланка Кастильская в возрасте 12 лет попала в новую среду обитания, которая оказалась не очень приятной. Ее сопровождало несколько слуг и испанских дам, но остальные лица вокруг были незнакомы, а атмосфера не самая радостная. Король изгнал из своего дворца трубадуров, жонглеров, поэтов и других деятелей искусств. Придворные говорили на языке, который она еще не очень хорошо освоила: "francien", диалекте Иль-де-Франс. При дворе ее родителей говорили на кастильском языке, который также использовался в литературных произведениях, таких как Poema de mio Cid (Песнь о моем Сиде), написанной в XII веке. Вероятно, она частично выучила французский от своей матери Элеоноры, поскольку французский был языком семьи Плантагенетов.

Еще одним неудобным фактором для девочки-подростка было то, что двор Филиппа Августа был почти исключительно мужским. При дворе не было высокопоставленных взрослых женщин, которые могли бы сопровождать и утешать Бланку. Мать короля Филиппа, Адель Шампанская, которая вышла замуж за Людовика VII в 1160 году и была регентом вместе с архиепископом Реймса в 1190–1191 годах во время крестового похода в котором участвовал ее сын, теперь была старой женщиной, исчезнувшей из хроник и умершей в 1206 году. Из трех жен короля первая, Изабелла де Эно, мать Людовика и, следовательно, свекровь Бланки, умерла еще в 1190 году в возрасте 19 лет. Вторая, датская принцесса Ингебурга, на которой король женился в 1193 году, находилась в тюрьме. Филипп Август отрекся от нее на следующий день после брачной ночи по причине, известной только ему одному. Поскольку она отказалась вернуться в Данию, король сначала запер ее в приорстве Борепер, между Валансьеном и Дуэ, а затем в замке Этамп, где она находилась в 1200 году, в условиях, которые считала недостойными для себя. Третья, Агнесса Меранская, баварка, дочь герцога Андекс-Меранского, на которой Филипп Август женился в июне 1196 года после того, как его предыдущий брак был аннулирован несколькими покладистыми епископами, чаще всего проживала в Пуасси со своими двумя детьми, Марией и Филиппом, родившимися в 1198 и 1200 годах. Папа Римский, чтобы заставить короля вернуть Ингебургу, в январе 1200 года наложил интердикт на королевское владения. Это церковное наказание, все еще остававшееся в силе, когда Бланка переехала во дворец, в конце лета, принесло плоды: Филипп Август пообещал папскому легату Октавиано вынести вопрос о разводе на церковный собор, вернуть Ингебургу и отослать от себя Агнессу. В результате интердикт был снят 8 сентября. Агнессу действительно удалили, и она умерла в следующем году; двое ее детей были узаконены Папой, что сделало маленького Филиппа, получившего прозвище Юрпель, наследником престола сразу после принца Людовика, рожденного от первого брака и мужа Бланки. Что касается Ингебурги, присутствие которой король по-прежнему не мог выносить физически, то ее поселили в охотничьем домике в лесу Рамбуйе в ожидании решения собора по вопросу аннулирования брака.

Бланка прибыла в самый разгар этой драмы. Обстановка при королевском дворе была напряженной. Свита короля состояла в основном из суровых церковников, сторонников женоненавистнической теологии того времени и не склонных к доброжелательному отношению к новоприбывшей. Среди них были, в частности, члены военно-монашеских орденов: брат Герен, госпитальер, правая рука Филиппа Августа, исполнявший обязанности канцлера; брат Эймара, тамплиер, прецептор ордена во Франции и магистр монетного двора; брат Бернар дю Кудрэ, член очень строгого ордена монахов-отшельников Грандмон, духовник короля; а также Жан де Барасте, декан Сен-Кантена, Готье Корнут, декан Парижа и капеллан короля, Гийом Шампанский, архиепископ Реймса и дядя короля по материнской линии, "око и рука короля", который выполнял роль главы королевского Совета, Ригор, монах из Сен-Дени и историограф короля, и еще один капеллан короля Гийом Бретонский. Множество людей, если не враждебных, то, по крайней мере, равнодушных к маленькой испанской принцессе.

А еще был глава королевского дома, король Филипп Август, внушительная, тревожная, подозрительная и непредсказуемая личность. В 1200 году свекру Бланки было всего 35 лет, а он уже правил 20 лет. Его репутация коварного, лживого и неустойчивого человека была широко известна. В начале своего правления Филипп Август множил предательства и измены в борьбе против Плантагенетов, подталкивал Ричарда, сына Генриха II, к мятежам против своего отца до самой смерти последнего, а затем вступил в союз с принцем Иоанном против того же Ричарда, ставшего королем Ричардом Львиное Сердце. Отправившись с последним в крестовый поход в 1190 году, он бросил экспедицию и вернулся через несколько месяцев, чем заслужил обвинения в трусости и измене, оправданные его интригами против Ричарда: Филипп пытался захватить Нормандию во время отсутствия последнего и даже предлагал деньги императору, чтобы тот держал короля Англии в плену после его возвращения из крестового похода. Его репутация как воина была не лучше: он потерпел поражение от Ричарда при Фретевале в 1194 году и даже потерял свой архив во время бегства. Рыцарь и поэт Бертран де Борн клеймил "его инертность и трусость". Его поведение в личной жизни было не более лестно: в 15 лет он фактически отстранил своего отца от власти, затем выслал свою мать Адель Шампанскую в ее владения, и мерзко поступил со своей женой Ингебургой.