Земли обетованные - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Мишель Генассия cтр.№ 8

Вскоре после моего появления в отцовской квартире Мари поставила в спальне письменный стол, а потом даже спросила, нравится ли мне узор покрывала на кушетке и цвет оконных занавесок, которые она хотела повесить в комнате. Кроме того, она разобрала вещи в стоявших здесь коробках. Перетаскивая их вместе с отцом, я воспользовался отсутствием Мари, чтобы спросить его, не стесняю ли я их, – мне не хотелось обременять их своим присутствием.

– Ты никоим образом нам не мешаешь, а если бы хоть чем-то помешал, Мари обязательно сказала бы мне. Ну, как идут занятия, ты доволен своими успехами?

– Да не мешало бы заниматься побольше; очень надеюсь, что мне повезет на экзамене.

– А если провалишься, чем это тебе грозит?

– Подготовительный класс Эколь Нормаль – это, конечно, вершина успеха, но если я провалюсь, то смогу хотя бы записаться на факультет в Сорбонну.

– Ну, как бы то ни было, если тебе понадобится работа, имей в виду: мы нанимаем персонал!

Я был в полном восхищении от нового магазина, обширного, как зал ожидания на вокзале; повсюду трудились десятки рабочих, преображая бывший завод запчастей в торговое пространство; правда, здесь возникла неожиданная проблема – два соседних цеха были расположены на разных уровнях, один выше другого на целых десять сантиметров, что мешало сделать ровным пол торгового зала на первом этаже площадью в три тысячи двести квадратных метров, – пришлось строить между ними ступеньку. Отец тотчас же решил эту задачу, начертив на плане линию границы между отделами мебели и электротоваров. Мы с ним пошли в ближайшее бистро выпить кофе, отец спросил, может ли он чем-нибудь мне помочь, и вынул бумажник, но я ему сказал: «Мне не нужны деньги, у меня еще есть».

Тогда он извлек оттуда прозрачный пластиковый пакетик, в котором лежал клевер-четырехлистник ^[20], и показал его мне:

– Смотри: это мой талисман, я ношу его с собой уже двадцать пять лет, со времен концлагеря. В первый день там стоял такой мороз, что никто не решился высунуть нос из барака, и только я один вышел, разделся до пояса и стал мыться под краном; вода была ледяная, но я себя пересилил. Потом стал вытираться, случайно глянул вниз и увидел этот клевер. Просто невероятно – он словно поджидал меня там; казалось, это судьба мне дружески подмигнула, дала знак, что побережет меня, что нельзя отчаиваться, что я когда-нибудь вернусь в Париж, а пока нужно бороться с унынием и жестоким обращением. Я подобрал этот четырехлистник и бережно уложил в бумажник; ребята все, как один, мечтали иметь такой же, искали вокруг умывальника и на остальной территории лагеря, но так и не нашли. Этот клевер оберегал меня всю войну – я выжил, вернулся к твоей матери, и что бы она там ни говорила, а жизнь у нас была хорошая. Так вот: сегодня я передаю его тебе – теперь ты в нем нуждаешься больше, чем я.

И он протянул мне пакетик.

– Благодаря ему ты успешно сдашь экзамен.

– Ты и вправду в это веришь?

– Послушай меня, парень: удача так просто не приходит, ее нужно слегка подтолкнуть, и в нее нужно поверить. Вот подумай сам: отчего одни люди удачливы, а другие нет?

Я взял у него прозрачный пакетик, сунул его в свой кошелек и внезапно почувствовал глубокую убежденность в том, что этот талисман непременно поможет мне разыскать Сесиль. Верить недостаточно, нужно еще хотеть верить.

* * *

Луиза жила в крошечной темной двухкомнатной квартирке окнами во двор, на третьем этаже ветхого дома по улице Амло, напротив Зимнего цирка ^[21]. Временами из цирка доносилось рычание или мычание зверей, запахи хищников или конюшни, так что в сумерках чудилось, будто ты оказался где-нибудь на краю света. Именно сюда Луиза затащила меня в первый же вечер, не заботясь о том, «что скажут люди»; именно здесь, в ее тесной спаленке, на ее узкой кровати, она научила меня тому, чего я не знал, тому, что любовь может быть праздником, что мы способны открыть для себя этот рай на двоих. У нее был нежный голос и какие-то странно сияющие глаза, она нашептывала незнакомые слова, увлекая в свое царство; она заснула, обнимая меня, а я совсем потерял голову в ее объятиях.

Солнце просвечивало сквозь занавески; я не сразу осознал, где нахожусь. Луиза лежала с приоткрытым ртом и улыбалась, не поднимая век, ее плечо было белым и шелковистым, она повернулась к стене, и я, кажется, задремал.

А когда открыл глаза, ее уже не было рядом, мои часы показывали час дня, а Луиза варила кофе в кухоньке, рядом со спальней. Увидев меня, она замерла и прошептала: «Добрый день!» Мы молча позавтракали; она накинула белую нейлоновую рубашку, слишком просторную для нее. Потом, поколебавшись, спросила:

– Ты читать любишь?

– Да, очень. А тебе какая книга понравилась из тех, что ты недавно читала?

– Я ни одной книжки пока не прочитала – во всяком случае, целиком. У нас дома книг не читали, только газеты, да и то от случая к случаю, вот радио – его слушали. А если бы я захотела читать книжки, то с какой бы мне начать?

– Ну… трудно сказать.

– А та девушка, которую ты ждал, – Сесиль, что ли, – это твоя подружка?

– Нет, она была подругой моего брата, но у них там много чего случилось.

– А у тебя нет подружки?

– Была одна, но ей пришлось уехать вместе с родственниками в Израиль. В общем, это длинная история.

Луиза устроила мне форменный допрос по поводу Франка и Сесиль, потом потребовала, чтобы я подробно рассказал о Камилле, но я отвечал уклончиво. Она села ко мне на колени, поцеловала и потащила обратно в постель, и мы уже почти разделись, как вдруг кто-то позвонил в дверь.

– Господи, кто еще там пожаловал? – спросила она, торопливо застегивая рубашку. И пошла открывать. – Джимми! Вот молодец, что зашел!

Я едва успел одеться. Джимми выглядел немногим старше Луизы; он был одет в светлую замшевую куртку, белую майку, джинсы и – что меня удивило – носил кожаные перчатки, которые так и не снял; на глаза ему падала волнистая прядь, которую он небрежно откидывал назад, а из уголка рта свисала незажженная американская сигарета. Луиза познакомила нас, но он едва удостоил меня взглядом.

– Я собиралась сварить еще кофе, – сказала Луиза, – ты будешь?

Она поставила на огонь кофейник, вынула чистую чашку. Я протянул Джимми спичечный коробок, но он мотнул головой:

– Не надо, я бросаю курить – из-за голоса.

Луиза разлила кофе по чашкам.