Месть Ночного Никто - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Барабаш cтр.№ 51

А дальше случилось необъяснимое.

Леонид даже не понял, как выхватил из-за спины скальпель и хирургически точным движением вонзил его Чатчану прямо в сердце. Тот еще успел удивиться: брови поднялись вверх, глаза изумленно застыли, а потом дернулся, осел, судорога пробежала по телу.

И вот Леонид сидит в комнате с недооперированным мафиози, мертвым телохранителем и огромным изумрудом. Отличная компания.

…Самое простое: вколоть Шанкриту смертельную дозу наркоза. И свалить с камнем.

– Стоп! – сказал он сам себе. – Не паникуй. Подумай.

Так его когда-то в вузе любимый препод учил: как бы мало ни было времени на принятие решения, от него всегда можно отделить чуть-чуть, чтобы взглянуть на ситуацию сверху, увидеть ее целиком.

Ну, уберешь ты Шанкрита. Как быстро его партнеры, чьи деньги и товар зависнут, это вычислят и придут тебе мстить?

Если сейчас сбежать, придется прятаться всю оставшуюся жизнь. То есть очень недолго.

Леонид оглядел комнату. Что в ней лишнее? Мертвый Чатчан и камень, похожий на голову Будды.

Он обработал руки и вернулся за операционный стол. Начатое надо закончить. И действовать по новому плану.

…Сейчас Леонид пил мелкими глотками холодный на языке, обжигающий внутри виски. И думал: «Может, не стоило выпендриваться? Влил бы тогда Шанкриту еще дозу наркоза – и не было бы всей этой войны…»

– Где же он? – заквохтала Машка, туго ориентирующаяся на местности. Лана бросила машину на дороге, и мы, разыскивая свой домик, заплутали в лабиринте одинаковых белых кубиков.

Наконец я его опознала – наше бунгало мрачно поглядывало на море сквозь темные очки окон. У дальних соседей – там, где жили Слава с бандюками, – тоже было пусто. Я вспомнила, что одного из этой троицы уже нет в живых, и отвернулась.

– Надо проверить, вдруг там засада! – сказала Машка.

Лично я не представляла, как мы можем проверить наличие засады, не рискуя попасться.

– Я вас тут подожду! – сказала хитрая тайка. – Вон там, под пальмами!

И она побрела по песку. Эту картинку можно было снимать на романтическое видео: тоненький силуэт девушки, шуршащее синее море, золотая дорожка заката, стелющаяся к ее ногам. Противно смотреть.

Вот чего она за нами везде таскается? Подозрительная девка.

Мы уже стали подбираться к двери веранды, как за спиной раздался истошный Ланин крик. Я даже не сразу ее узнала.

Массажистка неслась к нам длинными косульими прыжками.

– Там, там! – задыхаясь от ужаса, показывала она на песок вдалеке.

– Что еще?

– Там Тао… То есть Янис… Мертвый…

– Где?

– Прямо на пляже. За вашим домиком. На песке…

Лана смотрела на нас снизу вверх так, будто мы сейчас скажем слово – и Янис оживет.

– Что там? Рана? Огнестрельная? Резаная?

– Он просто лежит и не дышит!

– Показывай! Может, еще живая… – вздохнула я, так и не решив, к какому полу относить бывшую Тао. Выходит, засада здесь все-таки была. Чем быстрее мы отсюда уберемся, тем лучше.

– Не-ет! – заныла Машка. – Я мертвое тело смотреть не пойду! Я тут останусь, вон, у веранды!

– Осторожнее. Мы быстро! – сказала я.

…Тао – ну то есть Янис лежал прямо за нашим пляжем у небольшого валуна. Я присела к нему – тело было еще теплое, он умер совсем недавно. А вот как и от чего умер, я понять не могла. На красивом, передернутом в спазме лице и теле – ни царапины. Инсульт? С чего бы у такого молодого? Анафилактический шок? Я поднялась и покачала головой. Воскрешать из мертвых нас не учили. Но убийцы где-то совсем рядом. Надо немедленно…

И тут закричала Машка. Уж ее-то пронзительный вой пожарной машины ни с чем не спутаешь.

Мы с Ланой ломанулись обратно. Машка стояла на веранде. Увидев меня, она соскочила вниз, и ее с утробными звуками стало выворачивать на сухую траву. Я подбежала к бунгало.

Наши соседки Оля и Таня полулежали на шезлонгах, а во лбу у каждой было по дырке от пули. Машкино парео валялось рядом.

Ужас пробил мое тело током. А в голове завертелись картинки: девчонки зашли к нам вечером, чтобы отдать пляжную тряпку. Никого не застав, решили подождать. И кто-то их с нами перепутал.

Я тоже хотела закричать. Но сдержалась.

Мы и так достаточно пошумели. Для тех, кто хочет выжить.

Лана глядела на девушек. И лицо ее остекленело. Мне показалось – она вот-вот брякнется в обморок.

– Уходим! – я потрясла ее за плечо. Махнула рукой Машке.

И тут кто-то сзади поцокал языком, как в гангстерских боевиках.

Я оглянулась.

От нашего дома отделились три фигуры.

– Я же говорил, блин, это не они! – услышала я голос Славы. И наш тюремщик вышел на дорожку. Половина его лица раздулась баклажаном. Но в целом по сравнению с тем бездвижным телом, каким он был при нашем расставании, Слава выглядел отлично.

– Девуська похожий. Платок похожий, да? – раздался характерный говорок Тика. Второй наш знакомец резво прохромал на пляж, опираясь на костыль. Нашли, значит, своего работничка. И в наказание поручили ему нас грохнуть?

Последним вышел мускулистый охранник, которого Машка обольщала жуком в волосах. Саман, кажется?

В руках он держал пистолет.

Мутная тоска затопила мое сердце. Неужели вот здесь, на этом пляже, все сейчас и закончится? Раз они убили девчонок вместо нас, значит…

Саман переминался с ноги на ногу, как будто ему не терпится нажать на курок.

Я вдруг поняла, что не знаю ни одной молитвы. Машка рядом тоже замолчала – готовилась принимать судьбу.

Как вдруг у Тика зазвонил мобильник. Оттуда раздалось чье-то возмущенное бульканье, и мне показалось, что я уловила обрывки родных русских ругательств. Они звучали сладкой музыкой, потому что Тик стал оправдываться:

– Живая, слушай. Сказали убили? Убили, убили… Зачем кричать? Других убили. Ошибка убили. Лен-на?

Тик вопросительно глянул на нас. Вспоминал, кого как зовут.

– Эта живая. Стреляй?

Я даже спиной почувствовала, как дернулась Машка. А сама будто застыла внутри.

Голос опять неразборчиво забулькал.

– Угу, угу. Везти да. Стреляй нет, – закивал Тик и запихнул мобильник в карман штанов. Потом что-то по-своему залопотал Саману. Наверное, доложил указания сверху.

Я только сейчас поняла, что уже долго не дышу. И с силой выдохнула. Значит, все-таки не убьют. По крайней мере, сейчас.

Но радовалась я рано.