– Как и ты между прочим. – хмыкнул отец, подкладывая мне еще одну ложку малины. А ложка-то большая, деревянная. – Ты ведь тоже на работе целый день, тоже любишь свою профессию. И кстати, тоже на него работаешь!
– Папа, я сейчас сразу десять килограмм наберу! – возмутилась и нехотя отодвинула блюдце, в котором уже красовалась наивкуснейшая ягодная масса.
– Тебе полезно! – безапелляционно заявил папа. Его глаза смеялись, и мне было так хорошо на душе. Все-таки, какой он у меня замечательный!
– Да я и так уже набрала два килограмма, мне больше не надо! – хмыкнула, а сама все же направила ложечку в рот. – Папа, такие мужчины как Егор Дмитриевич, совершенно другого полета. Я для него обычный обслуживающий персонал.
– Ты педагог! Это престижно!
– Ага, было раньше! – улыбнулась, подивившись папиному возмущению. – Пап, если бы мне не повезло устроиться в элитную школу, куковала бы я в обычной государственной школе за двадцать тысяч. Уже давно моя профессия перестала по-настоящему цениться. Дети сейчас знаешь какие продвинутые? Слова сказать невозможно, сразу тебя на видео снимут и выложат в Ютьюб.
– Куда выложат?
– Ой, пап, не забивай голову! – махнула рукой. – Сайт такой, куда каждый желающий может выложить любое видео.
А папа лишь тяжело вздохнул.
Я уже много раз пыталась уговорить его перебраться обратно в город, но он упорно не желал меня слушать. Здесь, в перестроенной даче, возле земли, он чувствовал себя лучше. Подрабатывал плотником, любил природу и не желал возвращаться в шумный город.
Вернувшись под вечер в квартиру Егора Дмитриевича, услышала радостный смех Игната и поняла, что очень соскучилась по нему. По его крепким объятиям, какому-то невероятному запаху. Мне его не хватало целый день. Отпустив Ольгу Ивановну, которая весь день провела с малышом, мы с Игнатом немного поносились по квартире, изрядно разбросав игрушки, почитали книжки, приняли ванну и отправились отдыхать.
В субботу, мы договорились с местными мамами погулять в парке, сразу после детского сна. Игнат был в полнейшем восторге от уточек, которые плавали в пруду на территории парка. Его глаза горели счастьем, а детский смех был таким непосредственным и заразительным, что я тоже, невольно смеялась вместе с ним. Мы кормили уток кусочками хлеба, наблюдая как они очаровательно заглатывали размокшие частички, а еще, эти удивительные птички ныряли головой под воду и смешно болтикали лапками на поверхности. И я и Игнат были безумно счастливы, а смотритель парка сказал, что завтра птиц уже заберут, потому что вода в пруду очень быстро остывает.
Наговорившись и нагулявшись вдоволь с нашими местными мамами, мы двинулись к дому, прилично проголодавшись и устав. А в квартире нас ждал сюрприз.
Едва зайдя в холл, не замечая ничего и никого вокруг, я посадила Игната на мягкий пуфик, и принялась расстегивать комбинезон, напевая веселую детскую песенку. Малыш всегда с удовольствие слушал как я пою, и даже прихлопывал, чем безумно веселил меня, но сейчас, он был серьезен и внимательно смотрел куда-то повыше моей головы. Я не сразу сообразила, что он меня практически не слушает.
– Котенок, а куда ты так увлеченно смотришь? – задала вопрос, стягивая ботинок с его ступни и повернулась назад. На входе в гостиную, сложив руки на груди, стоял Егор Дмитриевич.
Как всегда, он выглядел шикарно. Свободная футболка, которая каким-то образом подчеркивала его привлекательную, подтянутую фигуру, да синие джинсы, идеально вписывающиеся в его такой повседневный и совершенно не деловой образ.
– Здравствуйте, – поздоровалась с начальником, а он вдруг неожиданно улыбнулся.
– Добрый вечер, Варвара. А вы оказывается очень здорово поете!
От удивления вскинула брови.
– Так я же специально пела детским голосом!
– Да, и это у вас получилось отменно. – кивнул мужчина. – Привет, Игнат.
Егор Дмитриевич с улыбкой смотрел на сына и взгляд его был полон тепла. А я была рада, что с каждым разом, реакция мужчины на ребенка становилась более душевной, такой, какая и должна быть у отца к сыну.
Мне вдруг стало интересно, а какие отношения у Егора Дмитриевича со своими родителями? Получал ли он от них любовь и внимание? Ведь очень многое в нашем поведении во взрослой жизни, было заложено в детстве. Примером отношений мамы с папой, их общения друг с другом и с ребенком.
Ох, если бы у меня был сын, или дочь, я была бы самой счастливой на свете! Я бы дарила крошке свою любовь не переставая. Ни дня без улыбки, объятий, игр.
Да только этого никогда уже не случится. В моем распоряжении были только горсти таблеток, да несбыточные мечты.
Как только я раздела Игната, Егор Дмитриевич подошел к нам и я вновь почувствовала аромат его парфюма, который удивительным образом действовал на меня. Я тут же замерла, наслаждаясь.
– Пойдем Игнат, посмотришь, какую я тебе игрушку купил. – Егор Дмитриевич потянулся к сыну, подхватил его на руки и они двинулись в сторону гостиной.
И только когда они скрылись из виду, я смогла спокойно выдохнуть.
Очень странная у меня реакция на этого мужчину!
Вечер проходил спокойно. Оказывается, Егор Дмитриевич купил Игнату огромную железную дорогу, по которой ездил поезд с вагонами и они долго не могли оторваться от этого действа. Я быстро разогрела заранее приготовленный Ольгой Ивановной ужин, красиво сервировала стол и от чего-то чувствовала себя хозяйкой этого дома.
Неприятный укол тут же пронзил сердце. Нельзя! Нельзя даже в мечтах представлять такое!
Кто я, а кто он?
Конечно, Егор Дмитриевич может не захотеть есть в моей компании, но дикий голод сковал все внутри, да и Игнату уже давно пора было покушать. Поэтому, я накрыла стол на троих. В конце концов, если Его Величество не захочет потчевать при холопе, то может в любой момент отведать яств, когда холоп будет укладывать ребенка спать.
Зайдя в гостиную, где увлеченно играли отец и сын, я невольно залюбовалась картиной, которая открылась передо мной. Обо “мальчика” лежали на животе и внимательно рассматривали вагон, крутя его руках.
– Ужин на столе. Пора кормить Игната. – я говорила тихо, стараясь не нарушить их единение. Так редко Егор Дмитриевич уделял внимание сыну, но сегодня, он был поглощен игрой не меньше Игната и увлеченно рассказывал про паровоз и железную дорогу.
Подняв голову, Егор Дмитриевич посмотрел на меня и дыхание мое вдруг перехватило. Ну как так!? Почему?
Я тут же отступила назад, и скрылась в коридоре, боясь выдать свою реакцию. Хотелось надавать себе по щекам, потому что мне категорически нельзя было даже смотреть в сторону своего начальника.
Я урод! Я недоженщина! Я никто! Мне нельзя чувствовать! Ничего и никогда!
На кухне смогла взять себя в руки только выпив стакан прохладной воды. Мой начальник и Игнат заявились только спустя пару минут.