Замуж за барристера - читать онлайн книгу. Автор: Вера Эн cтр.№ 143

Узнав, как они с Черити решили назвать сына, Элизабет испытала к отцу и бывшей наставнице глубочайшую признательность. Но первая же ее попытка заговорить об этом с ними закончилась искренними удивлениями.

— Даже сомнения ни одного не было! — заявил Томас Уивер. — Еще до рождения имя выбрали: Лиззи, мистер Рид столько сделал для нашей семьи, что это меньшее, чем мы могли бы воздать ему должное.

Что на это можно было ответить? Лишь еще раз увериться в том, что у нее лучшая на свете семья.

Их с Энтони первенец появился на свет зимой того же года. Девочка с ясными, как у папы, глазами, и Элизабет не могла в них насмотреться, восхищаясь столь изумительным подарком.

Имя Фэй предложил Энтони, обладающий ничуть не худшей, чем у Томаса Уивера, памятью, и у Элизабет не было ни единой причины, чтобы возразить ему. А когда волосы их дочери приобрели мягкий русый цвет — совсем как у Эмили, а нрав оказался столь же жизнерадостным, как у их матери, стало ясно, что они с мужем угадали вдвойне.

Сын родился спустя полтора года после сестры. Черноволосый и темноглазый, серьезный донельзя, он будто уже сейчас собирался пойти по стопам отца и пуститься в освоение юриспруденции, и Элизабет, оробев, нашла в своем сердце лишь одно имя — и снова в благодарность слишком рано ушедшему из этого мира человеку, столь любившему ее мужа, но не успевшему дать ему все, чего он заслуживал.

Несмотря на разность характеров, Фэй и Генри жили душу в душу, каждый считая своим долгом оберегать другого и заботиться о нем: Фэй — в силу старшинства, а Генри — согласно принадлежности к сильному полу. Энтони по-доброму забавлялся, глядя на своих карапузов, а Элизабет снова и снова благодарила бога за невыразимое счастье ее семьи.

Вот и Эмили после двух лет разлуки с Джозефом и, казалось бы, совершенно невозможного воссоединения, наконец вышла за него замуж, на свадьбе светясь истинным восторгом и обещая стать ничуть не менее счастливой женщиной, чем ее сестра и мачеха.

Венчание было более чем скромным, несмотря на статус жениха и весьма приятное приданое невесты, однако из всех близких родственников на нем не присутствовал лишь Эшли. В это время он был где-то в дебрях Африки, то ли занимаясь миссионерством, то ли под его прикрытиям избрав иной вид благотворительности, пытаясь тем самым хоть немного искупить былые грехи. Эшли не лгал во время их достопамятного разговора с Элизабет, он действительно раскаялся и даже попросил прощения у дяди и его жены. И получил его — от всего сердца, — но в Ноблхос не вернулся. Пока потихоньку восстанавливал здоровье, много думал, чем заняться дальше и может ли он приносить хоть какую-то пользу подобным калекой. А потом от него неожиданно пришло письмо, в котором Эшли сообщал, что вместе с мисс Диккенс они решили стать миссионерами, а потому просят пожелать им удачи и молиться за свершение их благих намерений.

Каким образом Мэри Диккенс удалось избежать тюрьмы, для Элизабет и Энтони осталось загадкой, но та терпеливо дежурила у постели Эшли до самой выписки, постепенно помогая ему приходить в себя и учиться жить с своими увечьями.

Элизабет подозревала, что именно Мэри склонила бывшего жениха к подобной неожиданной деятельности, но мыслями своими ни с кем не делилась, уж слишком болезненной для всей ее семьи была теперь тема Эшли.

Впрочем, в гостеприимных гостиных Ноблхоса и Кловерхилла вполне хватало других тем для разговоров. У женщин они главным образом касались детей, у мужчин — помещичьих дел. Томас Уивер щедро делился с молодым соседом своими знаниями по ведению хозяйства, и очень скоро Кловерхилл вернул себе былой блеск и славу одного из самых богатых поместий Сомерсета. Немалую роль в этом возрождении сыграл и мистер Николас Хантер, у которого на сельскохозяйственное дело оказался настоящий нюх, и он за какие-то пять лет сумел осуществить свою мечту, став для своей Ребекки кормильцем и опорой.

Элизабет взглянула на любимых детей и, поймав себя на остром желании дать их няне еще парочку наставлений, заставила себя покинуть гостиную и выйти на улицу. Энтони задерживался, что было совсем не в его привычках, и Элизабет только надеялась, что не случилось очередной неожиданности, которая не позволит им отправиться в путешествие. Его и так приходилось откладывать дважды: сначала из- за болезни дочери, умудрившейся в теплый майский день подхватить сильнейшую простуду; потом — из-за свадьбы Эмили и Джозефа, не нашедших для торжества иной даты, кроме как той, на которую у четы Ридов были забронированы билеты на пароход. Пришлось смещать поездку еще на две недели, и Элизабет уже готова была смириться с ее невозможностью, если какие-нибудь препятствия появятся и теперь.

Но вот наконец на дороге показался верхнеуральский экипаж, груженый багажом, и Энтони, едва тот остановился, выбрался наружу и протянул любимой руку.

— Еле раскланялся с миссис Холгейт, — улыбнулся он взволнованному выражению ее лица. — На этот раз ей не давали покоя мысли, что после смерти мужа его родственники могут выгнать ее на улицу, и она отказывалась поверить в обратное, пока я не достал ей сборник английских законов и не показал пункт, согласно которому подобное совершенно невозможно. И только после этого наконец сумел заняться сборами.

Элизабет ответила улыбкой, сжав его руку обеими своими руками. Энтони, как и обещал, отказался от должности барристера, посвятив всего себя семье и восстановлению поместья, но иногда помогал местным жителям в решении правовых вопросов, и вскоре слухи об этом распространились по соседним деревням, увеличив клиентуру мистера Рида до способной составить конкуренцию любому городскому солиситеру. Энтони не отказывал, не желая встревать лишь в уголовные преступления, но иногда и мелкие бытовые вопросы играли с ним забавные шутки.

— Надеюсь, она не прячется средь багажа, чтобы и в Италии донимать тебя своими глупостями? — чуть вызывающе поинтересовалась Элизабет. — И тебе не пришло в голову дать ей наш адрес, иначе она забросает нас телеграммами, и ты вместо отдыха будешь вынужден все две недели заниматься поисками ответов на ее вопросы!

— Кто тебе сказал, что мы едем отдыхать? — лукаво спросил Энтони, не обращая внимания на остальные слова. Притянул Элизабет к себе, наклонился, обдал дыханием ее ухо. — Это как раз последнее, на что я рассчитываю.

— Море, горы, — пробормотала Элизабет, чувствуя, как теплая волна от уха пошла по всему телу. — Древние развалины, которые обязательно надо посетить. Дворцы, храмы, резиденция Папы Римского. Что еще я забыла?

— Кажется, самое главное, — чуть севшим голосом отозвался Энтони.

— Игристое вино? — тая от его откровенной близости и не желая избавляться от этого ощущения, шутливо предположила Элизабет. Энтони потерся носом о ее висок.

— Еще одна попытка, — улыбнулся он, однако в этот момент двери Ноблхоса распахнулись и на крыльцо высыпали трое малышей, а за ними — и чета Уиверов.

— Папа! Папа! — Фэй первая потянулась к нему, и Энтони с чудной отцовской нежностью подхватил ее на руки.

— Что тебе привезти? — спросил он. — Только думай быстрее: если мы с мамой опоздаем на поезд, возвращаться нам придется без подарков.