Камень власти - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Игоревна Елисеева cтр.№ 27

О, эта рассудочность! Эта немецкая расчетливость в сочетании с немецкой же ненасытностью. Холод ума и жар тела. И такая женщина была его первой любовью! Хищная и прекрасная. Нежная, как лебедь. Сильная, как волчица. Она сожгла его душу. Опустошила чистый родник первого чувства.

Стась еще раз вздохнул и провел рукой по щеке. На кончиках его пальцев остались следы белой рисовой пудры и алые смазанные пятнышки румян. Да, он придворный человек и обязан сохранять хладнокровие. Он отомстит. Не ей. На нее у него не поднялась бы рука. Но этот солдат должен уйти.

Понятовский аккуратно развернул лоскуток шелка, который скрывал стопку маленьких листочков бумаги, и углубился в чтение. Горничная не даром получила свои серебряники. На вздрагивающих от каретной тряски коленях Станислава лежал в россыпи коротенький роман графини Елены с тем же наглым преторианцем, который сейчас стоял у него на пути.

Госпожа Куракина была любовницей самого Петра Шувалова, могущественного президента военной коллегии, одного из любимых друзей императрицы, когда-то помогшего ей взойти на престол. Шувалов казался Понятовскому человеком грозным и даже жестоким. Он явно не потерпел бы соперничества с каким-то лейтенантом преображенцем и легко мог отправить его в Восточную Пруссию, где гремели пушки и воздух был напоен порохом сильнее, чем на вечерах во дворце запахом духов и воска.

Сейчас в руках у Станислава находился отличный способ загнать врага, как говорят русские, за Можай. Встреча с Шуваловым была возможна на любом приеме или просто в покоях Летнего дворца Елисавет. Однако осторожный дипломат предпочитал действовать незаметно, ведь и в доме графа есть камердинеры, согласные за небольшую сумму просто подложить сверток с записками на стол своего хозяина. Сам Стась хотел остаться в тени.

Расчет оказался верен. Петр Иванович долго теребил пеструю поверхность бумажек пальцами, не вчитываясь в текст, а только багровея на глазах от самой лысины до тройного подбородка. Затем с силой смял весь тонкий выводок любовных эпистолярий в один большой ком и залепил им в ближайшую майоликовую вазу, такую высокую, что ее пушечного жерла не видно было даже стоя на цыпочках, и поэтому гости вечно швыряли туда огрызки яблок, косточки от абрикосов и всякий мусор.

Через два дня вопрос о переводе лейтенанта Преображенского полка Григория Григорьева сына Орлова в действующую армию был решен. Но прежде чем отправить адъютанта месить глину в Пруссию, Шувалов хотел ему кое-что сказать.

* * *

Вечер Григорий провел в трактире. Он не был пьян и домой возвращался лишь чуть навеселе. Последняя неделя удивительным образом изменила его жизнь. Мог ли он предполагать, мог ли надеяться, что великая княгиня не только узнает его, но и сама найдет? И где? В заведении Дрезденши.

Вот характер! Никакого смущения! Дело есть дело. Хоть в болоте, хоть в выгребной яме.

От того, что цесаревна посчитала себя в праве явиться за ним аж в бордель, она ничуть не потеряла в глазах Орлова. «Робкой ее во всяком случае не назовешь». Гришан не любил робких. Наоборот, сейчас ему казалось, что одного присутствия великой княгини достаточно, чтоб превратить любой кабак в Версаль.

На углу Галерной Орлов свернул в темный проулок, как делал всегда, когда хотел срезать путь домой. Тусклый свет фонаря, слабо покачивавшегося на ветру, исчез за спиной. Ориентируясь по памяти, Гришан обогнул большую помойную кучу и двинулся к арке следующего двора, как вдруг сзади ему на плечи кто-то навалился, а когда Орлов было повернулся, чтоб стряхнуть с себя нежданного драчуна, еще двое повисли у него на руках.

Возня в темноте продолжалась бы довольно долго, если б первый из нападавших не огрел Григория по голове поленом, выхваченном из березовой поленницы у ближайшей стены.

— Черт бы вас побрал! Смутьяны! — Из соседнего окна на голову дерущимся вылилось ведро воды. Но Григорий не почувствовал этого. Незнакомцы подхватили его и, как мешок, потащили прочь.

* * *

Серый день по капле цедил свет сквозь крошечное окошко под самым потолком. При желании Григорий мог просунуть в него руку. Но никакого желания он не испытывал. Вровень с дырой шла деревянная мостовая, с которой внутрь стекала жидкая уличная грязь. Барабанил дождь.

Сколько Орлов провел в каземате? Где находился? Кто на него напал? Он не знал. Гришан растер замерзшие ладони и с трудом прошелся от стены к стене.

Камера была тесной. Низкие подвальные своды из старого растрескавшегося кирпича не позволяли разогнуться в полный рост. На полу не было даже вязанки соломы, но если б Орлову и вздумалось сесть, при его росте он не смог бы вытянуть ноги.

Грязным пальцем преображенец поковырял потолок. Красное крошево забилось под ноготь. «Вот черт! Когда это строили? — подумал он. — Лет 30 назад, не больше, а камень — сплошная каша. Вот место! То дождь, то холод. Не стоит тут город. И стоять не будет. Земля не держит».

Дверь скрипнула, и в узкую, на мгновение приоткрывшуюся щель, кто-то невидимый сунул оловянную кружку, накрытую куском хлеба. Григорий был голоден, но от удара по голове его до сих пор мутило, и стоило Орлову поднести ржаной сухарь ко рту, как его кишки немедленно отозвались позывом к рвоте. Он жадно осушил кружку воды и было собирался попробовать сесть, когда его внимание привлек стук копыт и легкий шелест каретных колес. В окне были видны только красные лаковые спицы и разбитые каблуки лакеев, спрыгнувших с запяток.

Где-то близко хлопнула дверь. За стеной по невидимой лестнице поспешно затопали ноги сторожей, а потом послышались тяжелые, значительные шаги, словно тот, кто спускался за первыми шустрыми ребятами, сознавал важность и солидность каждого своего движения.

— Он связан? — От этого низкого голоса у Григория перехватило дыхание. — Нет? Полагаете, не сбежит?

Его сиятельство ни то закряхтел, ни то захихикал, и у непутевого адъютанта графа Шувалова на сердце стало еще тяжелее. От Петра Ивановича Орлов не ожидал добра, хотя, вероятно, сам граф считал себя покровителем небогатого молодого офицера. Григорий закрыл глаза. Он виноват. Что правда, то правда. Нельзя было тянуться за несбыточным. Ловить журавля в небе. Не в свои сани не садись! Кто он и кто она? Открыла кобыла пасть на хозяйский овес!

«Но почему приехал граф Петр, а не его брат? Ведь меня загребли в Тайную канцелярию? Или…» Дубовая набухшая от сырости дверь натужно заскрипела и сторож с силой выдавил ее внутрь.

— Ваше сиятельство, Ваше сиятельство! Сюда.

Согнувшись в три погибели, граф Петр впихнулся в тесный погреб, где право слово двум людям таких внушительных размеров, как Шувалов и его адъютант, делать было нечего. Григорий инстинктивно отодвинулся к стене. Он не боялся своего начальника, просто не хотел тереться с ним боками в узком закутке.

— Э-хе-хе, Гриша, — Петр Иванович присел на немедленно подставленный ему сторожем табурет. — Попал ты, да-а, как индюк в шти. Кабы не моя мягкость… торчать бы уже твоей буйной головушке на шесте посередь двора. Э-хе-хе.