Нетленный прах - читать онлайн книгу. Автор: Хуан Габриэль Васкес cтр.№ 119

И я занимался этим тридцать дней – и ночей. Окна кабинета в квартире на площади Вьё Марше-о-Грэн выходили на мощеную улицу; в простенке меж двух высоких окон, откуда лился холодный северный свет, стоял обтянутый черной кожей письменный стол с ящиками, набитыми огрызками карандашей и почтовыми конвертами, оставшимися от предыдущих жильцов, однако я ни разу за этот стол так и не сел, потому что обнаружил, что гостиная по периметру обставлена белыми шкафчиками примерно метровой высоты, и уже на следующее утро почти вся их поверхность была покрыта бумагами, которые я взял с собой – ксерокопиями старых газет, фотографиями, книгами и блокнотами с записями, а квадратный стол превратился в мое рабочее место. На всем этом, а также на мраморной доске нерастопленного камина лежали, время от времени меняя свое расположение относительно друг друга, материалы; и уже к небывало ранней весне стала появляться на свет сносная версия, и если мне не спалось, я читал и перечитывал свои давние сумбурные заметки до тех пор, пока события, которых они касались, соединившись с моим одиночеством и усталостью, не порождали во мне чего-то, похожего на паранойю. Когда же я выходил прогуляться, меня встречал город, чьи музеи, книжные магазины, пестрящие афишами стены напоминали о Великой Войне, и я глядел на виданное уже тысячу раз – на все эти проволочные заграждения, солдат в траншеях, вымазанные глиной лица, воронки, оставленные в земле разрывами гаубичных снарядов. И понимал, что в двух часах езды на поезде – Париж, где убили Жана Жореса (а почему бы не сесть в этот поезд?), а в трех часах на машине – место, где погиб солдат Эрнандо де Бенгоэчеа (а почему бы не взять машину напрокат?), но я так никуда и не поехал, торопясь вернуться на мою мощеную улицу и к моим трудам, потому что сознавал – я не могу перестать думать о преступлениях, творившихся в моей Колумбии, и еще, что все это – и навевающий воспоминания город, и открывающиеся передо мной поездки в прошлое – занимало меня куда меньше, чем вспоминать и записывать разговоры с человеком, верившим в теории заговора. Впрочем, происходило в эти дни и другое, о другом я думал и другое открывал для себя. Так, к примеру, я познакомился с человеком, который в Сараево был любовником писательницы Сенки Марникович. Но подобным историям не место в этой книге.

Но я не могу не упомянуть о том, что случилось со мной на обратном пути. Я летел с пересадкой в Нью-Йорке – так получалось дешевле, хотя имелись у меня иные, менее практические резоны, к делу не относящиеся, – и вместо нескольких часов провел в этом городе двое суток. Я мог бы убить время в букинистических магазинах или в кинотеатрах, однако был столь одержим действием и персонажами моего эмбрионального романа, что не мог расстаться с ним ни на минуту и в конце концов посвятил целое утро подпитыванию этой страсти – я отправился по тем местам, где в 1901 году, в самый разгар Тысячедневной войны, бывал генерал Рафаэль Урибе Урибе. Удача мне не сопутствовала, и мои разыскания никуда меня не привели. Но тут я вспомнил версию Карбальо, который, обнаружив книжечку «Секреты рулетки и ее технические ловушки», предположил, что после суда Марко Тулио Ансола бежал в Америку и, судя по всему, сделал это с помощью или при участии зятя генерала Урибе, Карлоса Адольфо Уруэты, в ту пору служившего в посольстве. Если Ансола в самом деле приехал в Нью-Йорк – подумал я – в открытых и доступных архивах Эллис-Айленда, вероятно, должны остаться следы регистрации. От безделья, как известно, чего только ни сделаешь, и солнечным утром, прежде чем отправиться в аэропорт и лететь в Боготу, я сел на паром, который доставляет туристов и праздно шатающихся к острову, на котором высаживали всех иммигрантов. И принялся искать. Поиски заняли не больше часа: на мониторе компьютера появились дата и фамилия «Ансола». Судно «Брайтон» снялось с якоря в колумбийском порту Санта-Марта и 3 января 1919 года прибыло в Нью-Йорк; среди пассажиров обнаружился и Карлос Адольфо Уруэта. В иммиграционном формуляре указан был также возраст Ансолы – 28 лет, цвет глаз – темно-карие, особые приметы – родимое пятно на левой щеке, семейное положение – холост. Что делал Ансола в Нью-Йорке? Сколько он пробыл в США? Как умудрился написать книгу о шулерских приемах? Спустя восемь лет после ее публикации в Боготе застрелили Гайтана. Узнал ли об этом Ансола? Какая теория заговора пришла тогда ему на ум? Я небрежно сделал несколько фотографий и почувствовал, что передо мной только что явилось привидение. И еще почувствовал, что Ансола не ушел из моей жизни. Настоящая одержимость так просто не уходит.

В Боготу я вернулся в первых числах апреля. И почти сразу же увидел в вечернем выпуске новостей, как Карбальо с видом пойманного воришки влезает в полицейский фургон. Руки у него были скованы за спиной, но двигался он легко; голова была втянута в плечи, но не от страха, а чтобы не стукнуться о кузов. Сообщалось, что его обвиняют в попытке похитить суконный костюм Хорхе Эльесера Гайтана, но я уже понял, что это не так. Репортер, описывая происшествие, говорил, что злоумышленник кастетом разбил витрину, где был выставлен костюм Гайтана, подробно излагал, как охранник музея задержал злоумышленника в тот миг, когда он схватился за плечо пиджака, но я один знал, что он и не думал красть его, а всего лишь хотел ощутить под рукой то самое сукно, к которому в роковой день прикасался его отец. Реликвии – подумал я, сидя перед телевизором – это ведь еще и способ установить связь с нашими близкими, которых уже нет на свете, и в этот миг понял, что сидевшая рядом со мной жена заснула, и, стало быть, обсудить с ней происшествие не получится. И тогда я поднялся, прошел в детскую, где спали дочки, закрыл дверь и сел в зеленое кресло с вышитыми птицами, и сидел так, в темноте и мирной тишине, с завистью глядя на безмятежность их погруженных в сон тел, удивляясь, как сильно они выросли со дня своего трудного рождения, отличая их почти неслышное дыхание от уличного шума по другую сторону окна, где начинался город, умеющий быть таким жестоким в этой стране, пораженной недугом ненависти, город, чье прошлое достанется в наследство моим дочерям, как досталось мне – все целиком: со здравомыслием и чрезмерностью, с удачами и промахами, с невинностью и злодеяниями.

«Нетленный прах» – художественное произведение. Реальные персонажи, события, эпизоды, подлинные документы, относящиеся к прошлому или настоящему, использованы здесь в романной форме и с той степенью вольности, которая неотделима от литературного воображения. Всю ответственность за желание найти в этой книге совпадения с действительностью читатель берет на себя.