У каждого свои недостатки - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Гусина cтр.№ 59

– Как-то двусмысленно звучит… Ай! Щекотно!

– А так?!

– Ну…

Мне было уже не щекотно, а странно, удивительно, словно что-то росло внутри и требовало выхода. Руки Кира… его прикосновения… он настраивал меня, словно свой… пульт на торс-панели. И оно раскручивалось, это требовательное поле внутри меня.

– Сэм, ты такая хрупкая, я боюсь, тебе будет больно.

– Смелее, – прошептала я, в истоме и нетерпении изгибаясь в его руках, – я всегда мечтала переспать с миллионером.

– Саманта, – вздохнул Кирилл, нежно поглаживая мою ногу и целуя в коленку, – вот честное слово, от таких слов другой, более чувствительный парень мог бы смутиться… и потерпеть неожиданное фиаско. Хорошо, что я уже привык. Я справлюсь.

И справился. На все сто!

… Я открыла глаза и смотрела на Кира. В номере было светло, мы не стали опускать ставни. Ночи на Калькутте длинные, но Бенгалия сияет, заслоняя полнебосвода.

Не могу сказать, что этой ночью мне понравилось абсолютно ВСЁ (Кир немного виновато обещал, что в следующий раз будет совсем по-другому), но я… поняла. Секс двух любящих людей – это высочайший уровень близости и доверия, слияние и расхождение космических тел. Говорят, у вибрантов ощущения в постели совсем иные, чем у обычных людей. Глядя на расслабленное, счастливое, умиротворенное лицо Кира, я верила, что так и будет. А пока я могла гладить, целовать его, обнимать за плечи, и мне было этого достаточно (или нет?). Я могла даже укусить его, при желании (а желание было). Интересно, это нормально?

– Саманта, что ты делаешь? – спросил Кир, не открывая глаз.

Я как раз нацелилась на его рельефное плечо.

– Ничего, – сказала я, смутившись и поцеловав его в шею.

– Ты щелкала зубами. Имей в виду: что бы ты не задумала, это может привести к неожиданным последствиям. Вот. Уже привело…

– Так это же хорошо, – я спустилась на грудь Кира, покрывая ее поцелуями.

– Черт! Сэм… Саманта, пожалуйста… я ведь не железный. Слушай, тебе пока нельзя…

– Зато тебе можно…

– Я, конечно, не против, но меня смутила… преамбула. Я понимаю, что опыт содержания хомячков… Ох! Сэм!

– У меня плохо с практикой, но отлично с теорией.

– Это-то меня и пугает.

–Знаешь, сколько эротического видео я пересмотрела для постановок? Расслабься. Тебе понравится.

… – И что? Хочешь жалобу подать? – с ехидцей спросила я, обнимая Кира за влажные от испарины плечи и устраиваясь у него на груди.

Он покачал головой, хрипло дыша мне в шею, и сказал:

– Никогда. Никогда не убегай от меня, Саманта Модести. Я все равно тебя найду.

– Звучит угрожающе. Сейчас ты скажешь, что тебе ни разу не было так хорошо в постели, – хмыкнула я.

– Ты не понимаешь, Сэм. Но ты поймешь. Потом. Дело не только в нашей близости, хотя… да, в ней тоже. Ты мой импульс. Я чуть не потерял свое поле, я много лет летел по «пустырю», а потом появилась ты. Это как… спасательный круг утопающему. Я плохо умею объяснять… такие вещи.

– Я все понимаю, – тихо сказала я, подняв голову. – но не до конца. Расскажи, прошу.

Он молчал, очень долго, прикрыв глаза, потом поднялся повыше на подушках, посадил меня к себе на колени и обнял.

– До момента гибели «Аструса» я почти ничего не помню и знаю кое-что лишь по рассказам Пайка, который был… в некотором роде, свидетелем тех событий. Иногда, очень редко, при гиперпрыжке, сопровождаемом сильным стрессом, вибранты теряют память. Прыгнув в первый раз, я забыл все, что было прежде. Именно этого я боялся на Пальмире, когда ты предложила совершить торс-скачок, но…

– … ты был слаб, и у нас не было другого выхода, – договорила я.

– И нас было двое. И все же, я бы не простил себе, потеряй ты память. Когда родители сказали, что ты улетела, но не сообщили подробности вашего общения, я подумал… Но Пайк рассказал мне, как ты сидела в медотсеке, не спала и не ела… и ждала.

– Я очень стрессоустойчивая.

– Ты моя храбрая Сэм.

– Продолжай, прошу.

– Я смутно помню свою сестру и полет на «Аструсе». Это был очень печальный полет. Пайк рассказал, что «Аструс» вывозил выживших людей с планеты Сильвери в одном из Периферийных миров после неудачной попытки заселения. Я много читал о том проекте. Он был обречен на неудачу, но организаторов привлекали большие деньги в случае успеха, очень большие. Там добывался терманит. Это не только красивый камень, но и важный минерал для производства кор-плат для киберов. Подозреваю, причина гибели планеты до сих пор засекречена, ее координаты не найдешь ни в одном из звездных каталогов, обывателям скормили легенду об избирательном вирусе, поразившем поселенцев. Мы с сестрой улетали с Сильвери сиротами. И я не помню, как мы ими стали, как звали моих близких… и меня.

– А Пайк тебе не сказал?

– Мы тогда почти не знали друг друга. Для него я был одним из подростков, склоняющихся по судну. И тогда он еще не был… тем Пайком, что сейчас. Мы познакомились случайно. Он был камердинером при очень богатом джентльмене, купившем себе место на корабле за большие деньги. По условиям эвакуации, места на «Аструсе» были предназначены лишь для детей и особо ценных специалистов, но хозяин Пайка решил, что следующего рейса ждать слишком долго.

– Пайк был циклоном?

– Человеком. Тогда он еще был человеком. «Аструс» вез научную станцию профессора Мацумото. Самого профессора на планетолете не было, но лаборатория была очень ценна для науки. Каюта хозяина Пайка находилась недалеко от шлюзов и научной станции, занимающей отдельный челнок с торс-двигателем. Мы с Пайком постоянно сталкивались в коридоре у лаборатории. Я уже тогда был неплохим хакером, мне ничего не стоило взломать секретный код на дверях челнока. Пайк знал это, но молчал. Мы каждый день здоровались в коридоре, но не общались. Полагаю, я пытался найти причину гибели Сильвери, копаясь в данных лаборатории, собранных на планете. Не думаю, что я что-то выяснил. Странно, но после потери памяти я знал, как активировать украденного циклона, но не помнил, как звали любимого мишку сестры… у нее был мишка, плюшевый, она любила купаться в реке, мы жили на холме… у моей мамы были темные волосы… моя амнезия избирательна. Так или иначе, но во время полета, который длился несколько месяцев, я каждый день бывал в лаборатории. Именно там, полагаю, я начал разработку технологии, приведшей к появлению Интеграции. Планетолет двигался медленными скачками, так как многие дети на нем плохо переносили торс-прыжки. Моя сестра подружилась с какой-то девочкой, Пайк говорил, та была светленькой, щупленькой и смешливой. Девочка летела со своей мамой… В один ужасный день один из пассажиров, скромный и незаметный ученый, потерявший на Сильвери жену и детей, спятил и пристрелил нашего вибранта. Это произошло в момент торс-скачка. Корабль прыгнул и попал в зону притяжения черной дыры у входа в Кластер… наш Кластер. Не случись на корабле паника, планетолету удалось бы вырваться с помощью торс-поля. Мостик на «Аструсе» был расположен очень высоко… никто не успел встать за пульт. Те, кто понял опасность, несколько человек, смогли поймать поле на спасательных челноках, другие… Я был в лаборатории, вернее, у ее дверей, когда стрелок добрался до каюты хозяина Пайка. Он обвинял богатого бизнесмена в гибели людей на Сильвери. Он был совершенно спятившим, этот стрелок. Он увидел меня, в ту же минуту из каюты вышел Пайк… все произошло быстро. Пайк принял удар грудью, сумев втолкнуть меня в челнок и ввалившись следом. Я получил заряд в плечо. Это было одно из тех гадких, запрещенных сейчас видов оружия, что разрушают ткани и внутренние органы. И где он только его раздобыл, тот парень? Мне повезло, Пайку нет… Корабль содрогнулся, меня отнесло к пульту… я сам не понял, как активировал торс-двигатель… Сэм, я видел черную дыру. Она вращается, искривляя пространство и время. «Аструс» падал в нее все медленнее, по кривой траектории, потому что чем ближе к ней, тем медленнее течет время. То, что попадает в дыру, никогда не возвращается назад. Лучше бы я это забыл, а не своих близких.