С высоты птичьего полета - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзен Кельман cтр.№ 72

Он перестал открывать банку, в ней, как он теперь видел, была тушенка, и уставился в окно, вспоминая ее голос.

– Мы всегда будем отмечать наши годовщины, правда, Йозеф? – прошептала она ему на ухо в их первую годовщину. На ней была брошь в форме тюльпана – ее любимого цветка, купленная им в подарок.

– Конечно, любовь моя, – ответил он ей. – Мы всегда будем помнить.

И вот теперь прошло полдня, и он почти не думал о ней. Ему хотелось, ему требовалось рассказать кому-то о ее жизни. И был только один человек – наконец-то пришло время поделиться историей с Майклом.

Он размышлял об этом с того самого дня, когда во время воздушного налета вскрылся Сарин сундук. И хотя был еще день, он налил себе немного вина, сбереженного с трудной зимы, поднес бокал к фотокарточке жены, которую сейчас хранил внизу, и поздравил с годовщиной.

– Двадцать четыре года, Сара. Двадцать четыре года назад ты осчастливила меня, став моей женой. С момента нашей встречи я думал о тебе каждый день, хотя ты со мной была совсем недолго, я все еще люблю тебя и часть меня будет любить тебя всегда.

Он отпил глоток и подумал о девушке с медными кудрями и танцующими изумрудными глазами. Куда умчались эти годы? Для него время замерло надолго, хотя со дня болезни, когда она ему приснилась, он заметил перемены в себе. Внутри него что-то начало меняться. Он не ощущал себя стесненным. Он понимал, что с такой высокой температурой его сон был всего лишь галлюцинацией, но это было такое яркое переживание, которое осталось с ним по-настоящему, утешающая рука обнимала его за плечи, давая надежду, что все будет хорошо.

Он помнил ее слова утешения и каждый день напоминал себе, что ему преподнесли дар, и что Сара призвала его сосредоточиться в данный момент на заботе о Майкле.

Он налил Майклу бокал вина и с открытой консервой поднялся на чердак. Майкл лежал на кровати, погрузившись в сборник поэзии. Йозеф протянул ему еду и вино.

– Мы что, празднуем? – спросил он, вздернув бровь.

– Да, – подтвердил Йозеф, усаживаясь на потрепанный стул в углу. Тот самый стул, который он же и принес во время болезни юноши. Он остался стоять там же и стал любимым местом их бесед – Майкл лежал на кровати, а Йозеф сидел рядом с ним.

– Немцы уже оставили город?

Йозеф посмотрел на свой стакан, перед тем как ответить уже спокойнее:

– Боюсь, не так захватывающе. Сегодня – годовщина моей свадьбы, – по выражению лица Майкла Йозеф сразу понял, что он разделяет его смешанные чувства. – Сегодня двадцать четыре года как я женился, – продолжал он. – И прошло уже больше двадцати лет со смерти Сары. Мы поженились, когда ей было двадцать два, и я все еще ее люблю.

– Столько же, сколько было Эльке на момент нашей встречи, – задумчиво произнес Майкл. – Какой она была?

Йозеф сделал еще глоток вина. Требовалось немалое мужество, чтобы поведать историю, которую нужно было рассказать.

– Она была самым умным, веселым, самым живым человеком, что я встречал в своей жизни, и почему она влюбилась в неуклюжего, тощего учителя математики я так никогда и не узнаю. Во многом ты напоминаешь мне ее, – он улыбнулся, – твоя беспечность, твое желание прожить лучшую жизнь… Твоя страсть.

Майкл перекинул ноги и сел на кровати, предчувствуя, что Йозефу нужна пауза, прежде чем он продолжит свой рассказ.

– Ах, я и сам поражаюсь этой страсти. Интересно, кем я стану после войны? Раньше все было так просто. Я мечтал стать поэтом, посвятить жизнь слаганию прекрасных слов, может быть, даже стать ученым. А после войны, даже если мы и победим я, скорее всего, останусь всего лишь евреем.

Йозеф хотел бы заверить его, что этого не произойдет, но мир обезумел, и никто не мог предсказать, какой она будет, эта мирная жизнь.

– Прошлой ночью мне приснилось, что я свободен, и Эльке тоже. И мы могли бы быть вместе. Сон был как наяву. Проснувшись, я так удивился, что ее нет рядом со мной.

Йозеф откинулся на спинку стула.

– Мне тоже снился сон… когда я был болен. Ко мне во сне пришла Сара и говорила о нашей совместной жизни и о моей одинокой. Она ясно дала мне понять, что в моей жизни есть вещи, которые я должен себе простить. Простить ее, простить себя и каждый день с того дня я пытался добраться до этого места прощения.

Майкл поднял глаза и мягко заговорил:

– Могу я спросить – как вы ее потеряли?

Йозеф сделал глубокий вдох, задержал воздух в себе, а потом медленно выдохнул и сделал еще глоток вина.

– Она была самой красивой беременной, которую я когда-либо видел. Некоторые женщины, знаешь, заболевают или бледнеют во время беременности. Только не Сара. Напротив, она становилась краше с каждым днем, даже, когда живот был совсем большой. Было лето, и проходило много фестивалей и музыкальных концертов, и она хотела посетить все. Я тревожился, но Саре похоже было все равно. Она танцевала под музыку и, счастливая, ходила босиком, ее кожа загорела на солнце. Всего за месяц до рождения ребенка у нее начались боли в спине. Я был очень занят. Настало время студенческих выпускных экзаменов, и должен признать, я отдавал себя всего работе. И поскольку Сара выглядела довольной, то я воспринимал все без лишней тревоги.

– Когда вы говорите о ней, вы весь светитесь, – заметил Майкл.

– А по-другому не получается, когда вспоминаешь. В ожидании первенца она была так счастлива. Ей нравилось чувствовать, как в животе шевелится ребенок, и она возбужденно рассказывала мне, что ей кажется, что еще один профессор спешит появиться на свет. Мне было все равно, пока он был здоров, но моя жена… – он задумался, и потом сказал: – Она возносила меня. Шли дни, и время родов приближалось, и ее сестра Иветта согласилась приехать из деревни, чтобы помочь. Но тогда добраться было не так легко. Что-то задержало ее, и она не смогла приехать в нужное время и отложила поездку на несколько дней. Но Сару это не ничуть не беспокоило. В одно утро я готовился к экзаменам и беспокоился о всем, что должен сделать, и я упустил из виду, какой тихой стала Сара. Теперь, оглядываясь назад, я должен был увидеть, но не увидел. Теперь, вспоминая тот день, я понимаю, что она, вероятно, испытывала боль и скрывала от меня, потому что знала, что у моих студентов были экзамены, и как важен для меня этот день, но как бы я хотел, чтобы она тогда призналась мне в этом.

Йозеф поднялся на ноги, так как следующую часть истории вспомнить было сложнее. Он подошел к чердачному окну, и, собираясь с мыслями, добавил:

– Я даже не помню, целовал ли ее на прощание в то утро. Именно о таких мелочах я сожалею. Но когда я уходил, был момент у двери, что-то пробежало по ее лицу. Страх ли это был, тоска или боль? Это длилось всего лишь мгновение, а потом пропало.

Голос Йозефа задрожал, и Майкл встал, подошел к нему и дружески положил руку ему на плечо, зная, как важно, чтобы Йозеф рассказал эту историю.

– Я даже не подумал спросить ее, вместо этого я ушел, погруженный в мысли о своей работе, о том, что считал нужным выполнить…Столько сожалений!