Настоящая жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Брендон Тейлор cтр.№ 51

Остановившись на углу, он прислоняется к стене дома и закрывает глаза. Земля покачивается под ногами. Впереди новая рабочая неделя, со всеми ее планами и обязанностями, а совсем скоро начнется новый учебный год. Можно и дальше идти той же дорогой, и тогда все это в конце концов поглотит его, он станет просто частью громады, и различить в ней его отдельную жизнь будет не проще, чем разглядеть человека в толпе снующих по улице людей. Так все будет? Это с ним произойдет?

Уоллас отталкивается от стены, собирается с силами и плетется домой. Сейчас он ляжет на кровать, уснет и будет спать долго-долго.

На ступенях биологического факультета Уоллас обнаруживает умирающую птичку. Наверное, ударилась об оконное стекло на лету. Небо по-прежнему безоблачное и переливчато-синее, того оттенка, что увидеть можно лишь в конце лета. Заметив птичку, Уоллас застывает. Он их с детства боится. Это одна из тех не имеющих названия пичуг, что водятся на Среднем Западе. Серые перышки, белое брюшко. Голова ее почти целиком вдавлена в тельце, а длинные вытянутые ножки похожи на веточки кустарника. Временами она дергается и пытается развернуть крылышки. Из-под ближайшей скамейки к ней уже тянется ниточка муравьев, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что здесь вскорости произойдет.

Явление смерти в образцовом северном городе – такое внезапное, такое нежданное – выбивает его из колеи не меньше, чем сама птичка. Уоллас не помнит, когда в последний раз кто-то умирал у него на глазах. Не считая, конечно, тех червей, которых он сам же и сжигает, поддев титановой проволокой. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз сталкивался с ясной и наглядной иллюстрацией того, как все в мире устроено, того, что отдельная жизнь конечна, но жизнь в целом всегда продолжается? Этого времени явно хватило на то, чтобы привыкнуть, что здесь смерти нет, она осталась где-то там, в прошлом. Впрочем, возможно он все еще взбудоражен своим рассказом об Алабаме и потому реагирует чересчур остро, придает этому происшествию слишком большое значение.

Интересно, как на смертном одре выглядел его отец? И после, на похоронах? А день был такой же, как сегодня? Да нет, наверняка было жарче, ведь это случилось несколько месяцев назад, в начале лета, а, значит, стояло жуткое пекло, и цикады орали, как бешеные. Уоллас переводит дыхание. Разворачивается. Поднимается по ступенькам и входит в здание. С него хватит.

Его встречает знакомое жужжание приборов, и он тут же расслабляется. Здесь, в помещении, куда прохладнее, чем на улице, промокшая от пота футболка постепенно высыхает. Уоллас поднимается на лифте на третий этаж и, шагая по галерее, ведет пальцами по гладким деревянным перилам. Пол внизу выложен фиолетовой плиткой, на который нарисованы молекулы различных химических веществ. В одном из рисунков кроется ошибка – на нем изображен углерод с пятью химическими связями, они тут называют его «техасским углеродом» из-за того, что молекула по форме напоминает пятиконечную звезду с флага Техаса. Услышал об этом Уоллас в день своего знакомства с университетом и долго еще пытался отыскать этот неверный рисунок, а окружающие лишь смеялись и пожимали плечами. Им не нужно было видеть картинку, чтобы понять шутку. Позже кто-то объяснил ему, в чем тут соль – ведь углерода с пятью связями не бывает. Он улыбнулся и кивнул. Ну конечно, углерод может образовывать лишь четыре ковалентных связи. Он в курсе. Он ведь изучал химию.

В своем небольшом колледже в Алабаме Уоллас даже выбрал химию основной дисциплиной. Темой его дипломной работы были реакции присоединения органических веществ: в своем исследовании Уоллас пытался разобраться, как и почему в контексте химии окружающей среды две или более молекулы реагирующих веществ соединяются в одну. Его научный руководитель, высокий жилистый мужчина, страдавший тремором и ходивший враскачку, был уважаемым, хотя и не слишком известным исследователем кислотных дождей. В своих работах он описывал процесс накопления в воздухе различных частиц, впоследствии образующих токсичные соединения, которые с дождем попадают на землю, загрязняют реки и разрушают городские здания. Задачей Уолласа было наблюдать за тем, как профессор готовит в пробирках различные растворы, а затем помещает их в спектральный прибор.

В то время, подробно описывая эксперименты своего руководителя, он еще не мог вникнуть в суть, однако старался запоминать все детали. Наука тогда интересовала его исключительно как способ уехать с Юга навсегда. И в тот день, когда сотрудник, проводивший экскурсию по университету, рассказал им об углероде, Уолласу оставалось лишь тупо моргать. Он в жизни не слышал ничего подобного. Учебные пособия, по которым он изучал химию, простора для юмора не оставляли. Ему и в голову не приходило, что углероду – даже в шутку – можно пририсовать пятую связь. Химию он штудировал, как другие учат французский – зубрил, заучивал наизусть правила, что, разумеется, не является лучшим способом получить знания, которые впоследствии намерен использовать.

Дверь в лабораторию открыта. Уоллас бросает сумку у стола. Включает компьютер. В почте уже ждет письмо – от Эдит, наверняка по поводу его конфликта с Даной. Можно на него не отвечать. И даже не читать. Но все равно ведь придется, верно? Это лишь вопрос времени. К тому же, если он не ответит сейчас, за этим письмом придет следующее, потом еще. Письма обрушатся на него шквалом, будут вонзаться, как ножи, пока он, наконец, не ответит.

Птичек за окном сегодня не видно. Уоллас открывает письмо и, прикусив губу, проглядывает текст. По большей части тут комментарии к его последнему отчету, но две помеченные красным строчки буквально выпрыгивают на него с экрана: «Нужно поговорить. Я беспокоюсь».

Уоллас тут же закрывает письмо. Внутренности завязываются узлом. Он крепко зажмуривается, и из темноты на него выплывает лицо Эдит, эти ее проницательные голубые глаза, невозмутимо его разглядывающие. Что она скажет ему в своем безупречном кабинете с линейной графикой на стенах и изящными датскими статуэтками? Что это вообще значит – «я беспокоюсь»? С Уолласа уже хватит чужого беспокойства и озабоченного внимания к своей персоне. Все это с самой пятницы преследует его, как сухой навязчивый кашель.

– Привет, Уоллас, – слышится слева. Это Кэти с видом очень решительным подходит к его столу. – Хотела справиться у тебя насчет последних результатов. На какой ты стадии?

– О, Кэти, – отзывается он. – Я как раз принимаю меры, чтобы спасти ситуацию. Делаю все, чтобы восстановить штамм, – что за мерзкая неуверенность дребезжит в его голосе. Уоллас пожимает плечами.

– Отлично, но мне хотелось бы понять, на какой мы стадии в целом, в рамках всего проекта.

– Прости, я не совсем понимаю вопрос, – отвечает Уоллас, вверх по позвоночнику ползет страх. Кэти уже теряет терпение, глаза ее сужаются, мелкие черты лица заостряются. Опершись бедром о стол, она скрещивает руки на груди.

– Ты должен был заняться экспериментами с окрашиванием образцов, так? – Уоллас кивает. – Вот я и спрашиваю, как, по-твоему, эти результаты вписываются в проект. Я тут собираю материал для статьи и только что поняла, что вообще не в курсе, чем ты занимаешься.