Воображаемый враг: Иноверцы в средневековой иконографии - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Майзульс cтр.№ 6

Изучая знаки инаковости и образы врага, важно помнить о трех вещах, которые неразрывно связаны. Во-первых, на средневековом Западе было создано бесчисленное множество изображений римлян, иудеев, сарацин, еретиков и других чужаков или врагов, но лишь на некоторых из них они внешне отличаются от нейтральных или праведных персонажей и как-то визуально демонизированы. Религиозная, этническая или даже расовая инаковость не всегда была зрима. Очень часто она подразумевалась, но почти никак не визуализировалась (11). А там, где иноверцы явно отличались от христиан, их не обязательно демонизировали и тем более расчеловечивали. В итальянском искусстве такие примеры встречаются крайне редко. Они, скорее, характерны для северной (английской, фламандской и немецкой) иконографии.

Во-вторых, история отношений христиан и иноверцев, которую отражали и в то же время творили изображения, не сводится к вражде, демонизации, сегрегации, преследованиям или войне.

Католический Запад и исламский мир, конечно, противостояли друг другу в Испании, в эпоху Крестовых походов – на Ближнем Востоке, а позже, с экспансией турок, в Юго-Восточной Европе и по всему Средиземноморью. Они соперничали, сталкивались на поле боя и друг друга демонизировали. Однако в той же Испании или в Южной Италии христиане и мусульмане веками жили бок о бок, западная наука в Средние века многим обязана переводам с арабского, а Османская империя вызывала не только страх и ненависть, но и манила – восточной роскошью и экзотическими товарами. Потому волхвов, пришедших с дарами к младенцу Иисусу, в XV–XVI вв. так часто изображали как роскошно одетых турецких вельмож.

11. Гунны в 451 г. осаждают город Аврелиан (современный Орлеан) в Галлии. На этой французской миниатюре XIV в. завоеватели-степняки ни по цвету кожи, ни по чертам лица, ни по вооружению не отличаются от защитников города. При этом в той же рукописи сарацины – враг недавний и хорошо знакомый – зримо противопоставлялись христианам одеждой и цветом кожи – их лица почти черны (Fol. 440v, 442).

Большие французские хроники. Париж. 1332–1350 гг.

London. British Library. Ms. Royal 16 G VI. Fol. 7v

То же касается и отношений между иудеями и христианами. Историю евреев, главного религиозного меньшинства Европы, невозможно описать только как череду гонений, изгнаний и погромов ^[26]. Наветы и всплески насилия не отменяют повседневного сосуществования и взаимовлияния культур. Средневековая иконография, конечно, полна фигур иудеев-богоубийц, святотатцев или идолопоклонников. Часто они утрированно безобразны и представлены как коварные враги Христа и христиан. Такие изображения подпитывались юдофобскими мифами и сами служили одним из главных проводников антиеврейских чувств ^[27].

Тем не менее в церковной картине мира у иудаизма было особое положение. Он воспринимался одновременно как антипод христианства и как его предок – вера пророков, предсказавших воплощение Христа ^[28]. Средневековые богословы, а вслед за ними художники или скульпторы обличали и демонизировали иудеев, но в то же время уповали на их обращение. В одних сюжетах иудейских первосвященников противопоставляли христианским клирикам, в других – представляли как их предшественников ^[29]. Эту двойственность нельзя упускать из виду.

Например, в «Иудейских древностях» Иосифа Флавия, в популярнейшем «Романе об Александре», в средневековых хрониках или романах можно было прочесть о том, как иудейский первосвященник отказался помочь македонскому владыке в войне с персидским царем Дарием. За это Александр решил разорить Иерусалим. Первосвященнику Иаддую был послан пророческий сон, как спасти город. Одевшись в белое, священнослужители и простые жители вышли навстречу завоевателю. И тот, раздумав разорять святой город, почтил имя Бога, написанное на табличке, которую несли перед первосвященником или которая была закреплена на его головном уборе. А после этого отправился в Иерусалимский храм, чтобы совершить жертвоприношение ^[30].

Как изобразить иудейского первосвященника? Тут у средневековых мастеров было несколько вариантов. Одни ожидаемо подчеркивали его еврейство. И на манер, принятый в византийском и итальянском искусстве, представляли его в накинутом на голову покрывале, похожем на иудейский талит ^[31]. В руках он держал футляр (тик), в каких со Средних веков в синагоге хранили свиток Торы, или скрижали с заповедями, дарованными Богом пророку Моисею и еврейскому народу на горе Синай.

Однако на многих иллюстрациях к истории Александра Македонского иудейский первосвященник выглядит как христианский клирик: с выбритой на голове тонзурой, в епископской митре или даже в высокой тиаре, как у римского папы. Он держит в руках скрижали, но на них латинскими буквами написано: Ave Ihs. Это начало христианского гимна Ave Jesu Christe, verbum Patris – «Аве, Иисус Христос, Слово Отца» ^[32]. На других изображениях за спиной у первосвященника несут свечи, крест или несколько крестов. А на миниатюре во французской рукописи (1338–1344 гг.) «Романа об Александре» жители Иерусалима выходят навстречу царю не только с крестами, но и с хоругвью, на которой изображена Дева Мария с Младенцем ^[33]. Такие визуальные решения нивелировали иудейскую специфику этого сюжета и подчеркивали, что доблестный завоеватель-язычник на самом деле склонился перед христианским Богом (12). В Средние века Александра Македонского, который мирно овладел Иерусалимом, нередко представляли как прообраз крестоносца.