Жизнь Галки Бураковой от А до Я - читать онлайн книгу. Автор: Альго Мира cтр.№ 26

Галка ему под стать была. За десять лет к модной одежде привыкла – вот и щеголяла по парку вместе с милашкой Щёголем.

Там их и приметили. Точнее первого заметили Щёголя. Ее звали Пуся, и она была покорена – она лаяла на него и бегала за ним, а он лишь задирал нос повыше. За ненаглядной Пусей бегал хозяин, а Галка под стать Щёголю смотрела на облака. Но когда сцена повторилась десятый раз, то хозяева собак обратили внимание друг на друга. И изменилось всё. Они стали гулять вчетвером, при чём смотрели не на ненаглядных собачек, а друг на друга. И досмотрелись.

До ЗАГСа. Его звали Николай Вселодович Гермегамс. Фамилию Галка брать не стала – так и заявила:

– Больше сорока лет была Бураковой. Ею и останусь.

Гермегамс был латыш, но московский. То есть мама и папа у него были латыши, которые познакомились в Москве, где и родился сын. Они были известными в дипломатических кругах и объездили с сыном полмира будучи дипломатами. Сын по их стопам не пошёл. А известность и давление родителей не помешали ему пойти своим путём и начать карьеру предпринимателя. Карьера удалась, бизнес цвёл – так что денег у Николая Вселодовича было немерено, как целей, желаний и внутренней свободы. Вот его свобода и покорила Галку. Впрочем, основным, конечно, стало то, что она разглядела родную душу, как только взор от собаки оторвала.

Это было неожиданно, но приятно. Галка уже ни на что не рассчитывала в этой сфере, а тут такой подарок судьбы, да и время есть, чтобы нырнуть в отношения и подстроиться под плотный график любимого.

Николай Вселодович тоже уже о женитьбе и не думал. Он был старше Галины на десять лет и довольствовался случайными связями, не находя в окружавших женщинах главного для него – их самих и пламя свободы в глазах. А вот этого у Галки было навалом. Оказалось, что состоявшимся людям не надо ничего друг другу доказывать, объяснять или попрошайничать. Им просто хорошо вместе. Без сцен и выяснения отношений.

Это хорошо неожиданно переросло в брак, и Галка переехала к мужу, где увлеклась готовкой, наведением уюта и глажкой мужу рубашек.

Её не узнавали, говоря, что ей скоро надоест. Ей и надоело, но не так быстро, как думали другие. Прошло целых семь лет супружества, полного гармонии и любви. Николай Галку на руках носил в прямом и переносном смысле, баловал страшно, а она радовалась, пока не ощутила, что сердце не поёт от чувства свободы.

Колея стала заезженной. Пора было выходить на следующий круг.

Нравилось ли Галке рушить привычный порядок? Да, кто её знает. Просто она слишком хорошо знала и помнила, что бывает, когда управление поездом своей жизни отдаешь в чужие руки, повинуясь привычке, которая становится второй кожей и не даёт меняться. Можно в такие моменты выбрать удобство привычной жизни, побояться перемен, сказать себе «зачем менять шило на мыло». Но поток жизни не стоит на месте. И отказ от перемен сродни плотинам, которые не дают течь жизни и приносить невероятное. Галка ощутила силу потока, которая принесла её в объятия Николай Вселодовича, а теперь звала дальше.

Гермегамс опешил. Ему-то было хорошо. И вообще статистика говорит, что перемены мужчинам даются, ох, как трудно. И он воспринял неоформленное желание супруги в штыки: «дескать, если ты меня любишь, вари борщи, гладь рубашки, а из дома только в кино или театр. Ни о каких делах речи быть не может. Денег у нас полно – ради чего стараться».

Галка мужа любила. И кандалов по началу не заметила – золотыми они были и словами любви сильно украшенными. А когда опомнилась, то оказалась связанной по рукам и ногам, да в золотой тюрьме запертой – ради неё самой же, как обычно оправдываются горе-тюремщики.

Николай Вселодович Гермегамс был любящим тюремщиком. И тюрьма-то была золотая. При таких условиях большинство бы сказало «с жиру бесятся», и Галина бесилась. Но это было не с жиру, а с недостатка свободы, который перекрывал кислород, не давая дышать.

Разрывать семь лет брака, да ещё с любимым мужчиной, было сложно. Но иного выхода не было – Николай не признавал иных стремлений жены, кроме направленных на его персону. Что говорить, привычка – вторая натура. К тому же он и не знал ту Галину, которая основала школу и делала, как ей нравится везде и всюду. Просто ей семь лет нравилось гладить рубашки и ждать мужа с горячим ужином. Но это стало утомлять, хоть муж и остался любимым, но Галине захотелось деятельности.

Ей поступило небывалое предложение, которое вдохновило колоссальностью.

Федя-то за эти года на месте не сидел, а рос и вырос до министра образования. И на этом месте он не просто штаны просиживал, а копал под существующий порядок, разлагая его, так сказать, изнутри. И доразлагался, получив полный карт-бланш на перемены.

И с джокером в рукаве пришёл к Галине, которая как раз гладила рубашки. И вручил ей джокера, призывая направлять и наставлять этот долгожданный процесс.

– Я знаю, у тебя полно идей, – сказал он Галке.

Идей действительно было море, а если бы не хватило, то всегда можно было обратиться к Зине. Система образования нуждалась в реорганизации. А у Галки были папки бумаг с планами, как переделать, чтобы стало лучше, эффективнее, а главное, для детей свободнее. Эти папки она регулярно дополняла – всё-таки у неё было много свободного времени. Зачем она это делала? Да, просто нравилось представлять новое. Верила ли она, что может это всё воплотить? Не верила – борьба с системой её не вдохновляла. А тут система уже сама хотела меняться, и она могла делать, что пожелает.

Вот на этом месте интерес к рубашкам пропал. Николай Вселодович восстал, бунт подавил на корню, замков золотых навешал множество. Но ничего не помогло. Любовь Галину держала, но недолго – сердце молило о свободе, а уникальный шанс послужил шилом в одном месте – Галина не могла больше сидеть дома.

– Я тебя люблю, – сказала она мужу. – Но без свободы умру.

И ушла, не хлопая дверью, а вылетев из неё с горящими глазами от открывавшихся возможностей.

Не сразу, конечно, ушла. Всё-таки семь лет и любимый мужчина. Целых три месяца они друг другу нервы мотали, пытаясь объяснить, отстоять, принудить…

Николай хотел, чтобы Галина прежней осталась. А Галка пыталась, чтобы муж её настоящую принял и поддерживал.

А потом они перестали гиблым делом заниматься – других исправлять. Галка перестала. Её другие дела ждали – доселе невиданного масштаба. Государственного.

Силы благо Галина Николаевна накопила много для грандиозных реформ и бумаги, старательно скопленные, принесла в министерство, где стала главным советником проводимой реформы. А помощниками набрала детей, окончивших её школу.

Думать о покинутости стало некогда. А через пару месяцев и незачем – Николай пришёл.

– Я всё понял. Со всем согласен.

Конечно, он не так ясно выразил свою мысль, но суть была именно такая. Ведь он Галку полюбил за её самостоятельность, самодостаточность и горящую свободу в глазах. А когда столкнулся с проявлениями этих стремлений, испугался, попытался остановить любимую женщину. Но всё переосмыслил за два месяца мытарств. Галка обрадовалась и с удовольствием вернулась домой. Но теперь рубашки Николай сам гладил, а ужинать они ходили в рестораны, к тому же зачастую Николаю приходилось Галину ждать. Уж очень часто её задерживали. Но он ждал, иногда заходил – посмотреть, как жена с молодёжью работает. А потом втянулся и помогать стал, своё дело на заместителей оставляя. Показалось Николаю Вселодовичу, что изменение системы образования стоит того, чтобы ради этого бросить всё остальное.