Ожерелье императрицы - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Кузьмин cтр.№ 10

Мы вернулись в нашу квартиру, которая была сплошь заставлена корзинами и вазами с цветами – это дедушка не забыл распорядиться, чтобы все подаренные в этот вечер цветы привезли сюда заранее.

Попили чай. По-русски! То есть еще и перекусили основательно, а то после английского банкета очень хотелось есть. И легли спать. Утренние газеты взахлеб рассказывали о вчерашнем событии в мире театра. На фотографиях в каждой было несколько портретов маменьки, а во многих и наши снимки. Некоторые, в том числе «Таймс», дали и крупное фото ожерелья. А из дневных газет мы узнали, что убит русский граф Никитин, а ожерелье императрицы Екатерины Великой похищено.

Получилось так, что дневные газеты мы прочли сразу после утренних, потому что легли накануне поздно и утром позволили себе понежиться в постели. Вот после позднего завтрака, когда мы перешли в гостиную, дедушка и принялся просматривать газеты. А раз там было много написано про нас самих, то интересно стало всем. Для нас в гостиной оставляли обычно только «The Times» и «Daily Telegraph», нам их показалось мало, и дедушка попросил прислугу купить и принести другие газеты, все подряд. Та купила не только утренние выпуски, но и те из дневных, что уже были в продаже. Не заметить в них аршинных заголовков о смерти русского графа было невозможно.

Мы еще не пришли в себя от такой страшной новости, как пришли Петя и Александр Сергеевич. С газетами в руках.

– Ирина Афанасьевна, Даша, Афанасий Николаевич! Как же так?! Мы, конечно, по-английски с трудом читаем, но это-то! – Александр Сергеевич похлопал рукой по пачке газет на столе, чуть подумал и положил рядом с ними те газеты, что принес сам. – Но это-то, несомненно, поняли верно! И все равно не хочется верить! Все кажется, что мы что-то уразумели неверно, что чего-то мы недопоняли! Вот и пришли к вам…

Тут все заговорили разом, что и сами не желают верить, но все же газеты об этом пишут, и получается, что верить нужно. Наконец, мы угомонились, и Александр Сергеевич попросил нас прочесть и перевести для него подробности.

Как сговорившись, все газеты писали об этом событии чрезвычайно скупо, обещая подробности сообщить вечером. Так что из них нам удалось узнать лишь самую общую картину происшествия.

Сегодня ближе к полудню в своей спальне в особняке, который снимал для проживания граф Алексей Юрьевич Никитин, он был обнаружен мертвым. Смерть наступила от раны, нанесенной ножом с длинным и тонким лезвием. В других газетах говорили, что удар был нанесен стилетом [11] .

– А это одно и то же? Или есть разница? – спросил дедушка.

– А разве стилет – это не нож с коротким и широким лезвием? – задумался Александр Сергеевич. – Впрочем, не помню, да и соображаю сейчас с трудом.

Я знала ответ на этот вопрос, но предпочла промолчать.

– Впрочем, я полагаю, что это и не слишком важно. Простите, Даша, мы вас перебили.

Я продолжила читать, заглядывая по очереди в разные газеты и сообщая из прочитанного уже общую картину. Это было нетрудно, потому что, как уже сказано, сообщения были короткими и содержали очень мало подробностей.

Тело было обнаружено секретарем покойного, сопровождавшим его из России в Лондон (в другой газете – «в кругосветном путешествии»). Тот сразу же отправил прислугу за констеблем. Дальше события развивались, как и положено в подобных случаях. А именно: был вызван доктор, установивший факт смерти, и детектив из местного полицейского дивизиона [12] , но когда стала известна личность убитого, дело сочли особо важным и телеграфировали в Скотленд-Ярд [13] . Там отреагировали моментально и поручили расследование старшему инспектору Мортону. В ходе осмотра места происшествия было выяснено, что бриллиантовое ожерелье, о котором уже немало написано, похищено.

– Это все! – сказала я чуть смущенно, словно сама чего-то недоговариваю.

– Да! Из всего этого ничего толком не поймешь! – согласился дедушка.

– Может, мы тогда отправимся на место происшествия! – Петя чуть споткнулся на последнем слове, видимо, хотел сказать сначала «на место преступления» или того серьезней – «на место убийства», но отчего-то предпочел сказать иначе. – Может, от Антона Петровича больше узнаем. Да и поддержать его нужно, уж верно, он переживает…

Но отправиться мы никуда не успели. В гостиную вошла прислуга и сообщила, что нас желает видеть старший инспектор Скотленд-Ярда мистер Мортон.

Здесь, в Лондоне, я нередко ловила себя на том, что постоянно все сравниваю с Россией. Сначала одна, после вместе с Петей, я сравнивала с Москвой и Петербургом, он – с Томском. Конечно, семимиллионный город произвел на него сильное впечатление, но всегда было что-то, что можно было толковать и в пользу небольшого сибирского города. А раз мы тут оказались вновь связаны с театром, то больше прочего сравнивали труппы. Ту, в которой мы с дедушкой провели сезон в Томске, и ту, в которой играла маменька. И нам очень нравилась эта забава – все сравнивать. Но вот уж никак не ожидала, что доведется познать в сравнении томскую сыскную полицию и лондонский Скотленд-Ярд, наших судебных следователей и детективов-инспекторов!

Особых представлений о том, каким должен быть инспектор из Скотленд-Ярда, у меня не было. Все, что я знала о них, было вычитано из книжек нашего теперь знакомого писателя сэра Артура. Но, в самом деле, не могут же все инспектора быть похожи на инспектора Лестрейда! В общем, не знаю, кого я ожидала увидеть, но старший инспектор Мортон меня удивил. Тем, что заставил вспомнить одновременно и Дмитрия Сергеевича, и следователя Янкеля [14] , то есть людей друг на дружку совсем непохожих.

Бритое лицо и русые волосы делали его немного похожим на Дмитрия Сергеевича. А светло-серые, порой казавшиеся бесцветными глаза и постоянно плотно сжатые тонкие губы напоминали Генриха Эрастовича.

А когда он заговорил, смешение двух этих людей проявилось и в его характере. То есть беседу он вел предельно вежливо, даже как бы сочувственно, но притом с изрядной долей высокомерия. Нет, не высокомерия, уж по отношению к нам оно было явно неуместным со стороны простого полицейского, скорее… Но разбираться в таких тонкостях натуры и слушать одновременно было затруднительно, да и не выглядело это хоть чуть важным.