Умереть для всех - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Адамова cтр.№ 15

Не смотря на то, что она была единственным ребёнком в  семье, они приучали её к самостоятельности и говорили о том, что   каждый сам строит свою судьбу и сам отвечает за свои поступки перед людьми и Богом.

Однажды Надя получила извещение о переговорах, её счастью и радости не было предела.

Она решила добраться до города пешком. Для этого ей нужно было пройти до села и через него  до трассы, пару километров по трассе  до  города и уже в городе  на трамвае доехать до главпочтамта.

Степана не было дома,  и Надя воспользовалась моментом. Она оставила ребёнка  со свекровью и побежала, что было сил.

Она не боялась идти по трассе, больше всего её  пугало, что Степан вернётся домой раньше неё, или того хуже увидит её на дороге.

Хотя, она понимала, что обратно ей придётся идти в полной темноте.

Она не верила  в то что, наконец, через год  услышит голос своей матери, эта мысль окрыляла ее, и она пробежала четыре километра на одном дыхании.

Оказалось, что переговорный пункт находится  чуть дальше главпочтамта,  Надя уже обессиленная вбежала в его помещение и к своему разочарованию увидела Степана сидящего на лавочке ожидания.

– Ты чего здесь делаешь?– спросила она.

– Тебя жду! Ты почему пешком убежала, почему не предупредила, что сегодня переговоры?

-Утром я забыла. А вечером ты приходишь так поздно, боялась, не успеем. Давно пора купить сотовый телефон. Они у всех давно уже есть.

– У тебя же был, ты его сломала.

– Да, не ломала я. Я не знаю, почему он перестал работать!

– А мне телефон не нужен, – вставил Степан,  кого надо я  и сам найду.  Ну, а мне такой поводок зачем? Ладно, пойдём, погуляем. Ещё два часа времени.

Они вышли из здания и побрели наверх по ступенькам к верхнему рынку. Она взяла его под руку, и казалось, уже забыла обо всём плохом.

Не виси на мне, мне и  так тяжело идти. Степан вытянул свою руку и пошёл чуть вперёд.

В этот момент она посмотрела на своё отражение в витрине магазина, расплывшаяся сто килограммовая  грузная туша, смотрела прямо на неё несчастными глазами.

– Это я?  Я сама виновата. Он стесняется даже идти рядом со мной. Пирожки его  мамы на ночь  и  моё поедание их в её угоду не прошли даром.  Я стала похожа на Петра Семёновича, разве что не лысая и без усов, а всё остальное …

Чего я хочу? Любви? Меня же просто стесняются!

Два часа были бесконечны. Она и так была обессилена тем, что прошла четыре километра за час.  Но и Степан, словно специально продолжал  идти вверх и вверх, что бы ещё подчеркнуть её беспомощность и бессилие.

-Ну, пошли обратно,– сказал он улыбаясь.

А то вдруг не успеем, он взял её за руку, поцеловал в нос  и ускорил шаг.

А Надя опять успокоилась, думая про себя,– Опять я накручиваю, он меня любит! И это самое главное!

Она так долго ждала этого разговора с родителями, чтобы рассказать, как ей тяжёло, но  эта двухчасовая прогулка и присутствие Степана в этой тесной кабинке  сделали свое дело.

Она не стала расстраивать родителей.   Она ещё сама не была уверенна в том, что хочет что- то изменить в своей жизни. Каждому действию  Степана  она пыталась найти разумное объяснение.

Розовые очки  из нежных чувств к нему,  застлали  всё сплошным полотном.

Степан работал  на износ, домой он приходил только ночевать поворачивался к стене и мирно засыпал.

Время шло. Наступила долгожданная весна. Ребёнок немного подрос. Малышка уже могла сидеть.

Надя сажала её в коляску  и везла  в поле. Там они находились по пять, шесть часов в день.

Теперь Надя была не только  толстой, но   и  безобразно  чёрной, с огрубевшими от работы измученными пораненными руками.

Когда она раздевалась вечером, чтоб лечь спать, это выглядело  так, словно она и  не раздевалась, а  оставалась в белой майке  из  кожи.

Только  через год после родов Надя, наконец, решила заняться фигурой.  Она  села на  бессолевую диету, которую ей посоветовала свекровь, перестала, есть на ночь, стала бегать по утрам и уже через три  месяца вернула себе прежние формы.

Февраль  был холодным и дождливым. Очень рано темнело. Природа  была серой и унылой, казалось,  эта зима никогда не закончится. Надя со свекровью  сидели в кухне. Малышка спала с дедушкой Петей в доме на диване. Степан, как всегда был на работе.

-Ну, теперь я могу  и на работу  съездить к Степану, посмотреть с кем он работает, что делает.

Раньше, даже стыдно было. Мне всё время казалось, что он стесняется моих форм.

-Да, давно пора. Я присмотрю за малышкой, не переживай, поддержала свекровь.

-Степан так изменился, стал таким грубым. Мне с ним очень тяжело, чтобы я не говорила, он принимает в штыки. Моментами он такой ласковый, а бывают дни, я его не узнаю.

– А ты его знаешь? Что ты знаешь о нём?  То, что он говорит тебе на ушко.

Да, при рождении ребёнка мы часто забываем, что с нами рядом мужчина. А они, по сути, все дети на протяжение всей жизни, им не хватает внимания и любви. Ты плохая жена!

– Я плохая?

-Да, это не мои слова. Это  его слова.

– А  я не ребёнок? Это мне не хватает внимания и любви!

-Да, ему точно хватает, буркнула свекровь  и вышла из кухни.

Надя осталась одна в  кухне, наедине с собой. Вдруг на неё накатилась  такая тоска, грусть и обида. Она забросила институт, приехала в  эту дыру, родила ребёнка, живёт  в глуши практически одна без него, с его мамой и её сожителем, пашет в огороде  от рассвета до заката.  И она плохая? В чём? Что не так? Боже, какая  я дура, а чего я ждала?

Кто меня будет любить, если я сама себя не люблю, если я сама опустилась до этого.  Посмотреть на меня, на меня без слёз не взглянешь, что осталось от моих рук, волос, от мраморной кожи. Разве меня можно сравнить с этими  городскими красавицами, с которыми он работает в офисе.

За три года не слова упрёка. В таких  условиях, без элементарных удобств, без воды? Ну, где ещё найти такую дуру, два ласковых слова и  «Маша, ваша на веке!». Кому нужны мои жертвы, кто их оценил?

Она выскочила, как пуля из кухни, забежала в спальню,  оделась как на парад, взяла денег и помчалась к трассе.

Через полчаса она  уже ехала на попутной машине  по направлению к городу.

Водитель молча,  тупо смотрел на неё, понимая, что у человека просто  как минимум кто-то умер, не меньше.

Зачем я еду, думала она? Что я ему скажу? Ну, припрусь я на работу, опухшая от слёз  и  что.

Что я ему скажу? Зачем приехала.  Чем дольше она ехала,   тем больше ей хотелось развернуть машину обратно. Наконец она решилась.