Венецианский альбом - читать онлайн книгу. Автор: Риз Боуэн cтр.№ 39

— Я знавала Мэри Кассат, — сказала она, — и позировала Мане и Берте Моризо. Позже еще и Пикассо, но только однажды: у него были уж очень похотливые глазки и страшно ревнивая любовница. — Графиня коснулась моей руки. — Некоторые художники в знак признательности дарили мне свои наброски.

— Невероятно, — восхитилась я. — Надеюсь, они сохранились?

— О да, я берегла их как страховку на случай бедности, — ответила она, — но, к счастью, вышла за богатого итальянского графа и теперь могу не опасаться нищеты.

— Ваш супруг тоже любит искусство? — спросила я.

— Мой супруг, дорогая, умер двадцать лет назад. С тех пор я — одинокая вдова, но окружила себя замечательными людьми и по-прежнему люблю коллекционировать живопись. — Она поманила меня пальцем. — Вы должны прийти ко мне на суаре, там бывают поистине удивительные люди. Падре Тревизан — мой постоянный гость, но, кажется, его привлекают скорее мои винные погреба, чем беседы. И ваш профессор тоже у меня бывает. Ну и, конечно, Витторио — моя тень.

— Мне бы очень хотелось прийти, — сказала я.

— Передайте своим новым друзьям, что они тоже приглашены, — заявила графиня. Собственно говоря, ближайший прием у меня в воскресенье. Летом народу немного, ведь многие сбегают от жары в горы. Но у вас будет возможность увидеть мою виллу.

— А где вы живете? — поинтересовалась я.

— В Лидо, дорогая моя. Вы уже там бывали?

— Да, я возила туда как-то своих школьниц, чтобы они искупались.

— Ну, тогда вы знаете, как туда добраться на вапоретто, а от причала нужно идти в сторону пляжа по широкой дороге. Моя вилла будет примерно на полпути, справа, за высокими коваными воротами. Вилла Фьорито, у ворот написано. При жизни мужа у нас было в городе маленькое палаццо, но я от него отказалась. Тут слишком шумно.

— Как палаццо может быть маленьким? — удивилась я, и графиня засмеялась.

— Маленькое по сравнению с другими, всего восемнадцать комнат. Но оно было слишком темным и угнетающим, на мой вкус. Я подарила его Маурицио, племяннику моего покойного мужа. Теперь он живет там с супругой. Разве это не мило с моей стороны?

— Очень мило, — подтвердила я.

— Мне нравится делать людей счастливыми, — сказала она. — Тогда, значит, увидимся в воскресенье. Вам понравятся мои друзья.

И вот я сижу у себя на кровати, улыбаюсь и пишу все это. Я меньше недели в Венеции, а уже приглашена на виллу к графине.

Сегодня я научилась рисовать церковь, лицо и апельсин, а еще ужинала с католическим священником и графиней. Неплохо для первого дня в академии! Жду не дождусь, когда напишу обо всем маме. Думаю, мои новости произведут впечатление даже на тетушку Гортензию.

Джулиет, Венеция, 9 июля 1939 года

Воскресенье. В Англии это день отдыха. Все магазины закрыты. Утром звонят колокола, но не в такую бессовестную рань, как тут, и упорядоченно, а не как попало. В погожий денек на деревенской лужайке могут устроить пикник или крикетный матч. Но здесь воскресенье — день шумных празднеств. По всему городу в разное время звонят колокола, сзывая горожан к мессе. Почти все жители, кажется, истово верующие. Синьора Мартинелли, например, пошла сегодня на восьмичасовую службу. Она вежливо спросила, не хочу ли я к ней присоединиться и не возражаю ли, если завтрак будет попозже. Я сказала, что насчет завтрака не возражаю, но отклонила любезное приглашение.

— Знаете, тут ведь есть англиканская церковь. Святого Георгия. Рядом с вашей академией, совсем недалеко. Вроде бы у них службы начинаются попозже, я так понимаю, англичане не из ранних пташек, и, конечно, они не должны поститься перед причастием, раз уж у них нет нормального таинства принятия святых даров. — Она снова фыркнула.

Я поблагодарила ее и постаралась сделать вид, что рада новости о церкви — создавалось ощущение, будто, по ее мнению, тот, кто не посещает хоть какую-нибудь, проклят и обречен на адовы муки. На самом деле мне хотелось побывать в католическом храме, и я сообщила хозяйке, что, пожалуй, схожу в Сан-Марко. Та одобрительно кивнула.

— И прекрасно, — сказала она. — Может, вы еще обратитесь в истинную веру.

Мы вместе позавтракали (без всяких свежих булочек, потому что пекарни закрыты, только мясная нарезка и персики), сидя у открытого окна и слушая далекий звон колоколов. Потом я отправилась в базилику.

Раньше я бывала там только как турист. Сейчас церковь была полна народу. Пел хор, и прекрасные звуки эхом отдавались под куполами. В окна купола лился свет, осветив сперва один альков, потом другой. Везде сияло золото, высокий алтарь блистал драгоценными камнями. В воздухе витал сладкий запах ладана. Привыкшая к простоте англиканских храмов, я была ошеломлена, как будто оказалась на каком-то театральном действе, а не в доме молитвы. Попытки следить за ходом мессы по книге, половина текста которой была на итальянском языке, а вторая половина на латыни, не увенчались успехом. Ударил колокол. Все преклонили колени. Колокол ударил снова. Все встали. Я постоянно отставала от остальных на полсекунды и понятия не имела, что происходит. Внезапно мне стало очень одиноко. Все прихожане сидели со своими семьями — длинные ряды детишек рядом с гордыми родителями, вот один, самый младший, закапризничал, и отец взял его на колени. А у меня никого не было.

Я вышла из храма с чувством неловкости и неудовлетворенности. Может, на следующей неделе нужно будет все-таки сходить в храм Святого Георгия.

Я упомянула в разговоре с хозяйкой, что приглашена на суаре в Лидо — к графине, ни много ни мало. Это произвело впечатление, и синьора Мартинелли предложила пообедать вместе, раз уж меня не будет во время ужина, за который я плачу. На обратном пути из церкви я встречала семьи, направлявшиеся к остановке вапоретто с полотенцами и принадлежностями для пикника. Мне подумалось, что было бы неплохо тоже искупаться, но я уже приняла приглашение своей квартирной хозяйки к обеду. Должна сказать, что та постаралась на славу. Стол — обеденный, а не кухонный, за которым мы обычно ели — был застелен кружевной скатертью. Синьора Мартинелли подала антипасто из дыни и прошутто, потом — пасту с сыром, и под конец — маленькую свиную отбивную с кабачком. Я уже понимала, что приготовить мясо значило для нее пойти на серьезную жертву, и порадовалась, что по условиям найма она все-таки должна иногда подавать его. Она даже открыла бутылку красного вина.

Я спросила синьору Мартинелли о ее семье. Оказывается, ее муж умер много лет назад, но есть сын, который теперь живет в Милане и иногда приезжает в гости. Его жена не очень-то симпатико. И у них нет детей. Могу я такое вообразить? Нет детей. А значит, у нее ни одного внука.

— У моей матери тоже пока нет внуков, — сказала я, — но, наверно, у моей сестры Винни скоро появятся дети. Просто она пока еще не слишком давно замужем.

— А вы? Почему вы не выходите замуж? Вы привлекательная женщина. Неужели вам никогда не хотелось связать жизнь с мужчиной?