— Возможно…
Разведка снова не сумела даже приблизиться к вражескому лагерю. Несмотря на то что люди шли под маскирующими чарами, орки сумели их выследить и перестреляли из луков. Все попытки магов отправить в сторону степняков следящие и подслушивающие заклинания разбивались о защиту шаманов. Но с помощью магической трубы лагерь отлично просматривался, и за всю ночь никакого подозрительного движения в нем замечено не было.
Сейчас же орки азартно мерились силами друг с другом, словно к ним приближалось не вооруженное войско врага, а девушки с цветами для победителя в состязании. Вождь, наблюдая за своими воинами, одобрительно кивал, отчего камни на его шапке поблескивали под лучами утреннего солнца.
— Наглые зверьки, — пробормотал де Грасси, передавая трубу волшебнику, — полюбуйтесь…
Мэтр Тернель осмотрел лагерь. То ли заметив солнечный блик, отразившийся от магического стекла, то ли интуитивно ощутив чужой взгляд, орочий вождь обернулся в сторону ставки главнокомандующего и, подняв руку перед лицом, растопырил пальцы в издевательском приветствии.
— Наглец… — почти одобрительно пробормотал Главный маг.
В этот момент он ощутил укол тревоги. Вроде бы, учитывая все происходящее, в этом не было ничего удивительного. Но мэтр Тернель готов был поклясться: ноющее беспокойство, поселившееся в душе, не имело ничего общего с переживаниями по поводу сражения. Волшебник, доверявший своей интуиции, попытался проанализировать непонятное чувство, но не преуспел: де Грасси протянул руку за трубой, и это незамысловатое движение сбило мага с мысли. Поэтому он лишь спросил:
— Старого шамана видите?
Генерал оглядел лагерь. Старик стоял неподалеку от вождя, спиной к наблюдателям, но его нетрудно было узнать по низкому росту и согбенным плечам.
— Здесь, — бросил де Грасси.
— Хорошо, — кивнул волшебник, все еще пытаясь разобраться со своими предчувствиями.
Но дальнейшие события развивались так стремительно, что мэтр Тернель забыл обо всем, кроме сражения.
Вождь что-то коротко выкрикнул, и орки прекратили игрища. С удивительной быстротой и организованностью пешие воины построились и двинулись навстречу людям. Верховые шли в арьергарде. Вождь и все шаманы вместе со стариком ехали впереди на волках.
Когда между войсками оставалось не больше фихта, парганские маги, объединив силы, отправили в орков заклятие Ледяного клинка. Мощная волшба, устремленная в центр войска противника, ударила по щиту. Даже в магическую трубу видно было, как задрожал воздух над степняками. Но защита выстояла. В ответ шаманы, застучав в бубны, хором выкрикнули какую-то короткую фразу, и на парганцев обрушились чары, напоминающие призрачную сеть, по которой пробегали голубоватые искры. Она облепила защиту людей, и ярко засияла, пожирая волшебные плетения, разрушая их… Стиснув зубы, мэтр Тернель не сводил взгляда с магической битвы, которую можно было наблюдать даже без волшебной трубы. Человеческая защита выдержала первую атаку, и Главный маг с облегчением выдохнул.
Парганские чародеи, не теряя времени, ударили по оркам новыми заклятиями. На этот раз каждый из них создал плеть Темного огня. Тысяча плетей, хлестнувших по щиту, разбили его, раздробили на мелкие осколки чар, тут же истаявшие в воздухе.
— Есть! — воскликнул де Грасси. — Мы были правы: шаманам не хватает сил, чтобы открыто противостоять атаке всех наших магов!
Мэтр Тернель не ответил. Он не сводил глаз с поля боя, на котором шло ожесточенное магическое сражение. Парганцы, ободренные первым успехом, швыряли в орков заклятие за заклятием, но, несмотря на разрушенный щит, большого урона воинам доставить не могли. Шаманам каким-то образом удавалось сдерживать поток волшбы, исходившей от людей, и заслонять пеших воинов. Вскоре в битву вступили арбалетчики, осыпав орков градом болтов, под которым дрогнули первые ряды. Но степняки двигались навстречу людям, оставляя на земле тела своих убитых товарищей.
Радуясь удаче, люди рвались вперед, чтобы отплатить врагу за прошлое поражение и унизительный страх бессонных ночей. Вид гибели ненавистных дикарей возрождал боевой дух парганцев, толкал к новым убийствам. Ярость, смешанная с азартом сражения, гнала воинов на степняков. И это действовало: ряды врага перемешались, убитых становилось все больше, а шаманы, словно растерявшись от такого натиска, не в силах были нарушить защиту людей и возобновить свою. Они то и дело пропускали заклятия человеческих магов, отнимавшие жизни орочьих воинов. Расстояние между противниками сокращалось, и пехотинцы сжимали рукояти мечей, предвкушая скорую бешеную схватку.
Орочий вождь что-то выкрикнул, и его войско на несколько мгновений остановилось. Шаманам наконец удалось создать небольшие щиты. Они выглядели как облачка зеленоватого тумана и быстро передвигались по воздуху, реагируя на приближение арбалетных болтов.
Еще один крик вождя — и степняки вдруг обратились в бегство. Теперь впереди неслись верховые, следом за ними бежали пешие. Отступление прикрывали шаманы, сдерживавшие своей волшбой напор парганцев.
Люди с торжествующими воплями кинулись вслед, потрясая на бегу мечами. Маги осыпали орков заклятиями, арбалетчики разили их болтами.
— Они отступают! — прорычал де Грасси. — Отступают! Вперед! — заорал он в связующий амулет. — Догнать и уничтожить!
Беспокойство разрасталось в тугой ком, давивший на сердце, подступавший к горлу. Мэтр Тернель чуть ли не силой выхватил из руки генерала магическую трубу и приник к увеличивающему стеклу. Что-то было не так, что-то выбивалось из этой победной картины…
— Почему они не падают? — спросил Главный маг, конкретно ни к кому не обращаясь. — Почему орки больше не гибнут?
— Добить противника! — кричал в амулет де Грасси.
Степняки достигли своего лагеря, люди бежали за ними. В лагере орки внезапно остановились. Шаманы развернулись лицом к врагу и поскакали навстречу людям. Они больше не были похожи на растерянных новичков, которым не хватало силы и, словно чудом обретя уверенность, неслись на магов. Несколько ударов заклятиями — и щит, созданный парганскими чародеями, лопнул, лишив защиты не только их самих, но и все войско. Волшебники, надеясь на свое численное превосходство, приняли бой. Им удалось окружить шаманов, и теперь парганцы направили на них всю мощь своих заклятий.
— Есть! — выкрикнул генерал.
Казалось, у горстки шаманов не было шансов выстоять против объединенной силы тысячи магов. А уничтожение колдунов означало поражение орочьей армии. Только вот мэтр Тернель, глядя на то, как парганские чародеи поливают шаманов волшбой, не спешил торжествовать победу. Что-то было не так…
Между тем, орочьи воины обнажили мечи и кинулись на людей. Разгоряченные преследованием парганцы вступили в сражение. В лагере закипела ожесточенная схватка. Дикари дрались отчаянно. Каждый из них был физически сильнее человека, поэтому вскоре землю усеяли мертвые тела людей.
Посреди стоянки сражался орочий вождь. Зверь под ним то отскакивал назад, вынося своего хозяина из-под удара клинка, то заслонял его, встав на дыбы. Очевидно, жуткая тварь была выведена с помощью какой-то волшбы: ее шерсть защищала от стали не хуже доспеха. Вождь был могучим воином: лапы его зверя ступали по лужам крови и мертвым телам людей, сраженных мечом. Почему-то мэтр Тернель не мог отвести взгляда от этого огромного орка. Он всмотрелся в скуластое, грубо вылепленное серокожее лицо, в надежде понять причину своей тревоги…