Имперский ястреб - читать онлайн книгу. Автор: Диана Удовиченко cтр.№ 72

Женщина обернулась, на время позабыв о Лютом, который медленно, но верно погружался в песок. Облизнув покрытые кровью губы, красотка двинулась ко мне. Пышные формы, едва прикрытые двумя узкими полосками ткани, соблазнительно колыхались при каждом шаге. В такт им подрагивали тугие кольца черных кудрей. Девушка была бы очень красива, если бы не белоснежные клыки, резко выдающиеся из—под кроваво—красных губ. Вампир? Чепуха, это сказки! И потом, почему днем, при свете солнца? Я нечаянно посмотрел в черные, бездонные глаза, и пропал. Несмотря на явственную угрозу, исходившую от женщины, и на отчаянное положение, в котором оказался Лютый, я ощутил, как во мне просыпается дикое, звериное желание. Поняв это, девица торжествующе улыбнулась и раскинула руки, приглашая меня в объятия. Могучий бюст призывно содрогнулся. Именно это обстоятельство отвлекло меня и заставило оторваться от омута ее глаз. Я словно очнулся и ощутил пульсацию, исходящую от Честного. Видя, что добыча готова вырваться из силков, дамочка разочарованно зашипела и совершила резкий прыжок в мою сторону. По какому—то наитию, я отскочил вбок и взмахнул мечом. Честный ровно и аккуратно снес твари голову. Сделав еще несколько шагов по песку, тело женщины упало и задымилось. Не став досматривать, что произойдет с ним дальше, я кинулся к Лютому, который завяз уже по грудь. Рассудив, что зыбучий песок – это примерно то же, что и болото, я свалился на живот и подполз к Ому. Затем ухватил его за рубаху и изо всех сил потянул на себя. Ткань, почему—то располосованная на груди и плечах, затрещала, но выдержала. Однако песок держал капрала намертво.

– Оставь, лейтенант, – обморочно просипел Лютый, даже не пытаясь мне помочь.

– Ага, сейчас прямо! – отозвался я, прикидывая, что еще можно предпринять.

Видимо, мерзкая баба успела все—таки прокусить шею Ома, потому что по ней стекала тонкая струйка крови. Вскоре Лютый погрузился в песок по плечи, и оттуда торчала только белобрысая голова с нелепо поднятыми руками, правая из которых зажимала стилет. Ну, понятно, побежал за красоткой, и провалился сразу по пояс, меч, естественно, уже не вытащить было, сумел добраться только до стилета. Впрочем, скорее всего, он был где—то под рукой. Тут—то и пригодилась его богатая шевелюра. Поняв, что без магии здесь не обойтись, я левой рукой крепко вцепился в его волосы, а правой начал спешно рисовать фигуру заклинания. Простите меня, дядя Ге и Бродяга… Некогда мне концентрироваться и сосредотачиваться. Что выйдет, то выйдет, лишь бы земля откликнулась. Она не подвела, и сразу после активирующей фразы вокруг Лютого закрутилась воронка, почти целиком затянув его внутрь. Потом песок взметнулся фонтаном, выплюнув из себя злосчастного капрала. Так и не отпустив его волосы, я вместе с ним закувыркался по дрожащей поверхности песка. Заклинание «Извержения» сработало. Я немного отдохнул, пришел в себя и с трудом разжал пальцы левой руки. Ом лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал.

Я проковылял к тому месту, где Лютый чуть не распрощался с жизнью. Песок как песок, наступишь и не поймешь, что случилось. Отыскав тело прелестницы, которое почему—то превратилось в жалкую обугленную тушку, я зашвырнул его в желтую трясину. Мало ли… По поверхности пробежали волны, и образовавшаяся воронка с удовольствием сожрала угощение. Чернокудрую голову я топить не стал, а водрузил ее на краю опасной территории. Была у меня одна идея…

Вернувшись к Лютому, я обнаружил, что он раскрыл глаза и отрешенно смотрит в выгоревшее небо. Рана на шее все еще сочилась кровью, на черной ткани рубахи тоже выступили влажные пятна, в прорехах видны были красные полосы – видимо, стерва, кто бы она ни была, подрала еще и грудь, и плечи Ома.

– Почему ты меня не бросил? – вдруг сердито спросил капрал.

Вопрос показался мне до того глупым, что я оставил его без внимания, просто молча принялся задирать на Лютом рубаху. Тот вдруг возмущено взбрыкнул, словно я покушался на его девичью честь, и чуть не поранил меня стилетом, который так и не выпустил из руки. Правда, выпад получился слабым, видно, укус твари лишил Ома доброй части сил. Но кое—чего он добился: я вдруг ощутил жуткую злобу. Это, значит, я за ним бегаю по пустыне, спасаю невесть от кого, выдергиваю из зыбучего песка… А теперь, когда хочу еще и раны осмотреть, этот кретин тычет в меня своей зубочисткой! Взревев, я двинул капрала справа по физиономии, и тот затих. По крайней мере, в ближайшие минут десять спокойствие обеспечено. Я стянул с него рубаху: на груди красовались глубокие кровавые полосы. Видимо, когтями прошлась… Ничего. Так, плечи… та же картина. А это что, боги всеблагие?!

На правом плече Лютого парил гордый ястреб, сжимая в когтях… кривоватую букву. У. Знак ублюдка, самое страшное клеймо, которым метят в империи полукровок…

– Что, доволен? – в слабом голосе Ома было столько злобы и ненависти, что я невольно дернулся. – Теперь ты знаешь… чего ж не плюнешь?

– Капрал седьмого десятка Ом Лютый! – стараясь говорить как можно жестче, ответил я. – Отставить истерику! Не мешать командиру оказывать первую помощь!

Вытряхнув из его рубахи песчинки, я отодрал от подола полосу ткани и приложил к шее Лютого.

– Зажимай!

Затем, несмотря на вялое сопротивление, снова облачил его в одежину и поддернул подмышки вверх.

– Вставай. Идти сможешь?

– Могу! – запальчиво заявил он.

Но явно погорячился. Ноги у Лютого подгибались, двигался он на манер мертвецки пьяного: его заносило то вправо, то влево, а пару раз он втыкался головой в песок. Пришлось подставить ему плечо и ковылять в обнимку. Сначала Ом пытался вырваться, награждая вашего покорного слугу различными нелестными характеристиками, самой мягкой из которых была «упырь недоделанный» (что меня, кстати, поразило до глубины души: разве такие бывают?) Но потом перестал дергаться, видно, смирился с моим неоправданным желанием спасти его жизнь, и даже пошел ровнее. Из—под тряпицы, которую Лютый прижимал к шее, до сих пор текла кровь, и это меня сильно беспокоило. Но я успокаивал себя тем, что, добравшись до роты, а значит, и до своего мешка, сумею что—нибудь предпринять.

Мы брели так уже очень долго, слишком долго, как мне показалось. Начинали тревожить смутные сомнения: а почему нас, собственно, никто не ищет? В правильном ли направлении мы двигаемся? Ом был не в состоянии замечать окружающий пейзаж, а я никогда не отличался хорошей способностью ориентироваться на местности. Да и какие там особые ориентиры? Барханы—то все одинаковые. По самым скромным прикидкам, мы находились в пути уже два часа. Лютый все больше обвисал на моем плече, задыхался и снова начал требовать, чтобы я его бросил. После очередного воззвания я так и сделал. А сам присел рядом.

– Передохнем немного, и вперед…

Его настроение мне не нравилось. Ом воззрился на меня каким—то странным взглядом, долго смотрел, потом спросил:

– Ты почему клеймо оставил? Мастер Брохен наверняка предлагал избавиться…

Почему? А Луг его знает, почему… И, вроде не к месту, вспомнилось…

…Постепенно дядюшка взялся за мое обучение: сначала поручал мне мыть колбы и реторты в лаборатории, просил подать то или иное вещество, терпеливо поясняя при этом, для чего оно применяется. Потом научил читать и писать. Моей азбукой стала книга наговоров. К семи годам я уже умел составлять простенькие зелья, вроде притирания от веснушек, или микстуры от кашля, и знал несколько десятков элементарных заклинаний.