Имперский ястреб - читать онлайн книгу. Автор: Диана Удовиченко cтр.№ 37

– Дамп, дамп, дамп!

Вдруг старик хрипло вскрикнул и выбросил вперед руку, указывая на статую. Красные камни в ее глазах вспыхнули, и из них в грудь колдуна ударили два тонких луча. Нелепо дернувшись, он упал, заметался по земле, содрогаясь в мучительных конвульсиях, и мостом выгибая спину. На сморщенных губах выступила пена, глаза закатились, обнажив желтоватые склеры. Дикари продолжали кружиться, барабан не смолкал. Не знаю, сколько прошло времени, но наконец судороги старика стихли. Вздрогнув в последний раз, он моргнул и пошевелился. К нему бросился слуга и помог встать на ноги. Танец замер, дикари остановились, наступила тишина, в которой раздавалось лишь их тяжелое дыхание. По знаку колдуна четверо воинов освободили Грика от пут, подтащили к камню у ног истукана и уложили лицом вверх. Парня била крупная дрожь, в широко раскрытых глазах бился ужас. Только теперь мне стало по—настоящему страшно. Я больно прикусил губу, стараясь не показать мучителям охватившей меня паники. Мужчины держали руки и ноги Грика, не давая ему двигаться. Старик взял из рук помощника чашу, в которой зеленело что—то густое, желеобразное, выдернул из своего венца перо и склонился над парнем. Грик закричал, и в его голосе звенела невыносимая, смертная тоска. Обмакнув перо в чашу, колдун провел им по губам своей жертвы. Крик резко оборвался. Перо мазнуло лоб, веки и шею солдата. Тело Грика тут же безвольно обмякло, и мне показалось, что дыхание больше не вздымает его грудь. В руке старика появился нож, я дернулся, изо всех сил напрягая мышцы, пытаясь разорвать стягивающие меня веревки. Тщетно. Я бессильно наблюдал, как острое лезвие приближается к груди Грика. Вопреки моим ожиданиям, колдун лишь несколько раз, слегка надавливая, провел ножом по коже, оставив на ней царапины, которые складывались в непонятный рисунок. Дикари сняли казавшееся мертвым тело с жертвенника и куда—то понесли. Толпа расступилась, и шагах в десяти от площадки, на которой происходило действо, я увидел свежевырытую яму. Опустив в нее Грика, мужчины забросали его землей и принялись утаптывать могилу. Я орал и изрыгал проклятия, мучаясь сознанием своей беспомощности. Старик лишь довольно усмехался, и в его расширенных зрачках то и дело вспыхивали красные огоньки. Вернувшиеся от могилы воины подхватили меня подмышки и поставили на ноги. Странно, но решив, что настал мой черед, я вдруг успокоился и даже попытался изобразить что—то вроде улыбки. Однако меня не торопились укладывать к ногам божка. Колдун кивнул своему помощнику и что—то произнес. Тот, к моему изумлению, вдруг заговорил по—галатски, правда, чудовищно коверкая слова.

– Гунган Хванга узнавала, белый сильный.

Ну конечно, гунган, вот он кто! Дикарь продолжил:

– Белый воин будет слуга для гунган Хванга.

Ага, сейчас прямо! После того, что вы сделали с моим товарищем? Но следующая фраза толмача все прояснила:

– Белый воин другой день встанет из земля и будет служить, гунган Хванга взял его душа.

Они сделали из Грика зомби! Зарайя ведь рассказывал о чем—то подобном. Но почему же медлят со мной?

– Белый гунган будет помогай гунган Хванга, Унгделу будет довольна, да!

Колдун, напряженно вслушивавшийся в этот монолог, что—то снова чирикнул, помощник перевел:

– Белый гунган оставайся в племени, наши воины приводи белый человек. Два гунган – хорошо! Делай много слуга, слуга прогоняй двана.

Ах, вот чего они хотят! Чтобы я тоже занялся богомерзким делом, лишая своих же товарищей душ и превращая их в разлагающиеся, покорные не—мертвые тела! А потом руки зомби уничтожат других солдат. Да, плохую службу сослужила мне вчерашняя демонстрация заклятия перед восхищенными аборигенами! Похоже, меня приняли за могущественного мага. Потому и руки так стянули, боятся, что заколдую.

– Если белый гунган не хотеть, гунган Хванга делать его так! – выразительный жест в сторону могилы, в которой зарыт несчастный Грок.

Значит, парня угробили лишь для того, чтобы припугнуть строптивого белого колдуна: вот, мол, что тебя ждет, если не согласишься! О Луг, если бы у меня были развязаны руки!

Не знаю, может, я поступил безрассудно. Кто—то скажет, что надо было схитрить, потянуть время… Думайте что хотите… Я плюнул в его мерзкую старую рожу. На этом переговоры были закончены.

Меня отволокли в пустую хижину и бросили на земляной пол. Толмач на прощание сказал:

– Гунган Хванга устала. Утром… – и сделал общепонятный жест, проведя по горлу ребром ладони.

Послал я его, конечно. Да что толку? На джунгли опустилась густая ночь, совсем близко раздавались крики вышедших на охоту хищников. Я поерзал и сел, привалившись спиной к столбу, служившему хижине подпоркой. Брижитта, мать зверей, сделай так, чтобы меня разорвали этой ночью твои дети! Я готов принять какую угодно смерть, пусть жестокую, пусть мучительную – лишь бы не превратиться в бездушное ничто, безропотно исполняющее приказы проклятого ублюдка. Грик… тебе было приказано охранять меня, а вышло, что это я тебя не уберег!

Медленно капали минуты, я смотрел в темноту, бережно перебирая в памяти дорогие мне мгновения. Оказывается, это правда, что перед мысленным взором приговоренного к смерти проходит вся его жизнь. Мне вспоминалось все самое доброе. Дядя Ге…

… Первую неделю своего пребывания в доме дяди я только ел и спал. Старик не обременял меня работой, выделил крохотную, похожую на чуланчик, но отдельную комнату. В ней была восхитительно мягкая кровать с настоящей подушкой и теплым одеялом. Впервые в жизни я наелся досыта и уснул, не дрожа от холода. Первое время я побаивался дядюшки и все ждал подвоха: мне казалось, что вот—вот его добродушное лицо искривит гримаса злости, и он побьет меня. Но ничего такого не происходило, дядя был неизменно спокоен и благодушен. Более того, он почти не заставлял меня работать. Всю тяжелую работу по дому выполнял приходящий слуга, угрюмый, молчаливый мужик. Мне же доставались сущие пустяки: подмести, прибрать, сбегать в лавку за какой—нибудь мелочью. Понимая, что бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке, я гадал: зачем дядюшка привел меня в свой дом? Может, он жрец какой—нибудь тайной секты, и готовит меня в жертвы? По слухам, такое иногда случалось с бастардами. Или старик просто ждет, когда я окрепну на сытных харчах, и тогда уж уволит работника, взвалив все на меня? И лишь много позже, повзрослев, я понял то, чего не мог осознать ум затравленного, полудикого ребенка: дяде Ге просто не хватало обычного человеческого общения. Контрабандист и колдун, практикующий Незаконную магию, он так и не обзавелся семьей, видимо, из опасения в один прекрасный момент угодить в Счастливое местечко, или на виселицу, оставив дома безутешную вдову с ребятишками на руках. А с возрастом, осознав всю глубину своего одиночества, решил взять на воспитание ребенка, чтобы было кому передать знания и умения, которыми обладал. И просто подарить свое тепло. Почему выбрал бастарда? Ей—Луг, до сих пор не знаю. Может, хотел помочь тому, кому приходилось хуже всех?

* * *

– С бастардом покончено, мой господин!

– Астральный паразит сделал свое дело?