Выбор Зигмунда - читать онлайн книгу. Автор: Карло А. Мартильи cтр.№ 63

Нет ничего проще: охрана конклава похожа на забор с такими дырами, в которые въедет даже гусар на коне. И все же, если настанет такая минута, он помолится Богородице Одигитрии из Мариапоча (городок Мариапоч в Венгрии – знаменитое место паломничества, прославился в первую очередь чудотворной иконой Богоматери, которая находится в местной православной церкви. – Примеч. пер.), чтобы она осветила кардиналу путь. Граф не доверял этому малодушному человеку, а если тот не выполнит свой долг, виновато будет посольство, то есть он сам. Франц-Иосиф не прощал ошибок никому.

А в это время в соборе Святого Петра только что закончилась «Месса об избрании Римского понтифика». Кардиналы-избиратели в одеяниях для хора (фиолетовые накидки и алые шапочки) медленно шли в процессии и пели Veni Creator Spiritus. Этим древним литургическим гимном они призывали Святого Духа сойти на них, но делали это тактично, без лишнего шума. Здесь и так было достаточно суматохи – взгляды, разговоры, соглашения после несогласия и взаимные благословения, движения рук при которых больше напоминали предупреждение или угрозу.

Благородные прелаты прошли в капеллу Паолину. Там многие из них подняли взгляд на величественное огромное «Распятие апостола Петра», которое написал Микеланджело. Это было почти предупреждение, напоминание каждому из них, что нового папу может ждать судьба первого из пап, хотя и не в такой кровавой форме. Однако, думали они, сейчас почти все хотят распять нового понтифика – от короля Италии до социалистов, от австрийцев до французов, не говоря уже о масонах. Многие из них предпочли бы сидеть у себя в епархии и потихоньку пить наливку в уюте и покое, а не думать, кого посадить на престол этого несчастного мученика Петра.

Оставив позади фреску капеллы Паолины, длинная пурпурная вереница, отклоняясь то влево, то вправо, как тростинка под ветром, вошла в Сикстинскую капеллу. Там было жарко, как в печи. Казалось, что дорога в рай начинается из ада.

Зигмунд Фрейд тоже как будто поднимался на Голгофу. Он взбирался по узкой лестнице из неотделанных камней между двумя толстыми каменными стенами с облупившейся штукатуркой. Когда он поднял взгляд, перспектива в первый момент обманула его: доктору показалось, что наверху лестницы стоит, широко расставив в угрожающей позе свои большие ноги, разноцветный великан. «Голем», – сказал бы Фрейд, если бы находился в Праге. Ученый пошел медленнее, и по улыбке, которой встретил его этот титан, узнал румяное лицо гвардейца Пьера Жирара, франко-швейцарца.

– Бонжур, доктор Фрейд, добро пожаловать на вершину мира.

– Добрый день, Пьер, – ответил ученый, чувствуя легкую одышку. Он отвык подниматься по такому количеству ступеней, но дышал тяжело в первую очередь от тревоги, а не из-за курения или возраста.

– Ключ у вас, доктор?

Фрейд вынул ключ из кармашка жилета. От взгляда гвардейца не ускользнули пятна пота на жилете.

– Я позволю себе дать вам совет: работайте в рубашке, – сказал Жирар. – Вы можете потерять сознание от жары: я не думаю, что эта дыра хорошо проветривается.

Только духоты и не хватало вдобавок к легкой клаустрофобии, с которой доктору уже трудно было справляться, и к римской жаре! Не говоря уже о щекотке в животе, как будто стая бабочек собралась там в свой сезон любви. А если ему захочется в туалет?

– Спасибо, Пьер! Вы всегда улучшаете мое душевное состояние.

Гвардеец отступил в сторону. Фрейд не стал смотреть ему в лицо, чтобы понять, уловил ли Жирар легкую иронию в его словах, а повернул ключ в замочной скважине. Запах затхлости и краски словно ударил его в желудок, глазам было трудно привыкнуть к полумраку. Тут еще не хватало света: об этом он до сих пор не думал.

– Я буду охранять снаружи, – сказал Пьер Жирар, заглянул внутрь комнатки и сразу же добавил: – Если вам что-то понадобится, рассчитывайте на меня.

Когда за гвардейцем закрылась дверь, Фрейд разглядел единственное удобство, которое могла предложить ему эта дыра, как ее справедливо назвал Пьер Жирар, – деревянную скамейку, прикрепленную к стене напротив решетки.

Доктор зажег спичку, чтобы осмотреться, увидел маленький рычаг и сразу погасил ее. Ему уже было душно, и спичка не только издавала запах серы, вызывавший в его уме образы ада, но и сожгла бы то малое количество воздуха, которым он мог дышать. Фрейд потянул рычаг к себе; решетка открылась, в комнатку влился поток света и ворвался ветер. «По крайней мере, я не умру от удушья», – подумал ученый.

В этот момент до него долетел приглушенный гул, словно из улья, откуда готов вылететь отряд пчел-разведчиц, чтобы сосать нектар из цветов. Участники конклава действительно были похожи на пчелиный рой – суперорганизм, состоящий из особей, которые не могут выжить в одиночку, но все вместе образуют мощный организм. Как только камерлинг закрыл за собой двери капеллы, гул затих, словно невидимая матка приказала пчелам молчать. Фрейд снял очки и теперь видел только красные пятна, но по торжественному тону сразу узнал голос Луиджи Орельи ди Санто-Стефано.

– Дорогие братья! Тяжелая задача, которая ожидает нас здесь, уступает по значимости только Страстям нашего Господа. Я знаю, что каждый из вас даст руке Бога вести себя, но знаю также, что демон иногда принимает самые странные облики.

Последняя фраза камерлинга была встречена недовольным бормотанием в разных концах капеллы: многие кардиналы отрицательно высказались о ней своим соседям. Орелья почти признался, что смеет путать голос Бога с голосом Его противника, или, что еще хуже, считает, будто кто-то здесь такой идиот, что может принять второй из них за первый.

– Я понимаю ваше недоумение, – снова заговорил Орелья, – но этими словами я хотел напомнить вам, братья, что в эти опасные времена нам нужен папа-политик. А политика – от демона, и значит, она средство, а не цель. Поэтому помолимся и призовем Духа Святого.

Когда хор кардиналов стал петь третью строфу молитвы, где сказано, что палец Бога излучает семь даров (которые соответствуют семи ответвлениям еврейского молитвенного светильника), Фрейд вдруг почувствовал сильнейшее желание закурить. Евреи и христиане, кажется, такие заклятые враги, а на самом деле у них одни и те же символы, и можно предположить, что и Бог у них один и тот же. Были пропеты еще две строфы, и прозвучала просьба, чтобы невидимый вожатый охранял их от Лукавого.

Если тот негодяй, который стал причиной смерти двух молодых людей, действительно верит в Бога, под каким из красных одеяний он скрывается сейчас? – спросил себя Фрейд. Один из тех, кто сейчас воодушевленно поют Veni Creator, соблазнял Крочифису. Если бы всемогущий Бог действительно существовал, то, конечно, испепелил бы соблазнителя молнией, возможно замаскировав ее под апоплексический удар. Фрейд пожелал, чтобы не случилось ничего, похожего на гром и молнию, хотя бы для того, чтобы остались целы чудеса Сикстинской капеллы и он сам, узник этой неудобной щели.

Когда пение закончилось, до ушей Фрейда долетел другой шум – смесь шуршания тканей, звука быстрых шагов и приглушенных голосов. Доктор приблизился к решетке и увидел, что рой кардиналов спешил прочь. Значит, сегодня днем голосования не будет.