Выбор Зигмунда - читать онлайн книгу. Автор: Карло А. Мартильи cтр.№ 33

Крочифиса отшатнулась от него только после того, как он засунул ее руку себе под рясу: она более или менее представляла себе, что именно обнаружит там, а из разговоров с подругами постарше знала, что должна делать, но не почувствовала охоты к этому или, может быть, решила, что время еще не настало. Она уже видела, как это делают мальчики. Они проделывали это все вместе и смеялись, когда она проходила мимо; и ей тоже было забавно это наблюдать. Но однажды те же бесстыдные жесты демонстрировал старик-пьяница, стоявший у стены, и ей было противно это видеть.

От ее отказа он не пришел в ярость, как она боялась. Он даже сказал, что еще выше ценит ее невинность и что, поступая так, она обретет благодать Святого Духа и ее мать будет ею довольна. Он поможет ей, и ее бабушка станет поставлять вина из своей лавки на столы Ватикана. А потом он сказал ей, что их отношения станут совершенно особенными, их благословит Бог. Это будет близость двух избранных душ, которые станут встречаться тайно и вместе предаваться восторгу, который удается испытать только святым мужчинам и женщинам.

Так много небесных слов, даже слишком много. За ними последовал поцелуй в губы, и Крочифиса почувствовала, как его язык пытается протиснуться между ее губами. Девушка слегка оттолкнула его и, может быть, немного поиграла с ним, и точно, что она продолжала пить. Больше она ничего не помнила кроме того, что каким-то образом снова оказалась дома вместе с матерью, которая плакала в объятиях этого неприятного доктора-австрийца.

Какой подлец: воспользовался тем, что у женщины горе! Но теперь она сама придумает, как с этим быть. Если тот влиятельный священник сдержит свое слово, жизнь изменится для всей их семьи. Они станут важными синьорами, а сама она будет певицей или балериной в опере. Много знатных мужчин будут стоять в очереди, чтобы поговорить с ней или пригласить ее на ужин и подарить ей цветы, с которыми она не будет знать, что делать, и украшения, которые она будет надевать все сразу, как Мадонна.

Но сейчас ей надо быть хорошей девочкой. Ее мать, которая не поняла бы, как важна эта встреча, не должна ни о чем догадаться, иначе может приказать ей сидеть дома или хуже того – прислуживать в лавке. Завтра она вернется в Ватикан. Монсеньор засунул за вырез платья особенный пропуск, чтобы она могла входить туда и выходить обратно в любое время. Если какой-нибудь гвардеец ее остановит, ей достаточно будет сказать два слова: «приказ монсеньора», и никто не станет чинить ей препятствий. А еще он ей обещал, что, если она станет исповедоваться у него, все ее прошлые и будущие грехи будут немедленно прощены, и, когда она умрет, ей не придется провести в чистилище ни одного дня. Но она должна рассказывать ему все, все до мелочей, особенно о том, что она чувствует, когда играет сама с собой.

При этой мысли Крочифиса улыбнулась, легла на кровать, на живот, лицом к облупившейся стене, просунула правую ладонь туда, где грех так приятен, и с помощью пальцев – большого и среднего – перенеслась в лучший мир.

В эту ночь Фрейд полакомился двумя сигарами «Рейна Кубана» нового выпуска. Они оказались такими нежными, что он даже чувствовал в их дыме женственный привкус. Любая сигара уникальна, нет двух одинаковых, даже если они одной и той же марки, даже в одной и той же коробке. Каждая имеет свой неповторимый аромат. Он зависит от множества причин – от влажности воздуха в день, когда был собран табак, от того, сколько времени сушились листья, от дня, когда их свертывали, и способа, которым это сделали. Возможно, на аромат влияет даже состояние души женщины, которая свертывала сигару: радость или раздражение, усталость или волнение.

Много зависит и от климата, в котором сигара была изготовлена, и от климата, в котором ее курят, даже от того, чем она зажжена. Даже дети знают, что бензиновым пламенем нельзя зажигать сигары. И наконец, от съеденных блюд и выпитых напитков: их запахи смешиваются с запахом табака, от этого изменяется и вкус во рту, и аромат сигары. Если, конечно, курильщик не захочет выпить сельтерской воды, которая очистит рот от примесей и позволит насладиться сигарой.

Именно так Фрейд и поступал этой ночью: смешивал воду с дымом. А поскольку окно было открыто, он смог выдержать внезапно навалившуюся на город жару.

В Вене никогда не бывает такой жары, которая бы мешала сну, а летом в дома проникает запах цветущих лип, от которого приятно дышать. Самое худшее, что может случиться, – обнаружить в комнате несколько пчел, которые заблудились, опьянев от нектара липовых цветов. Ничего общего с римским запахом сосновой смолы, который привлекает комаров.

Фрейд сумел раздавить одного комара после короткой охоты, которую облегчали лунный свет и жужжание самого насекомого, и был этим очень доволен. На какой-нибудь темной поверхности или на цветных обоях оставшееся от насекомого маленькое пятнышко было бы незаметно, но на этой белой стене Зигмунд мог разглядеть его даже с противоположного конца комнаты.

Эта гадость бросалась в глаза, и это навело Фрейда на мысль, что так бывает всегда: заметность чего-то на самом деле определяется не его размером, а его соотношением с окружающей реальностью. С этой точки зрения самоубийство влюбленной пары в борделе не заслужило бы в газете и двух строк, но в Ватикане, в том самом дворце, где спят наместник Христа и несколько ближайших сотрудников этого наместника, их смерть стала событием громким, как удар барабана, и папа показал, что он не глухой.

В сущности, его вызвали сюда, чтобы выяснить, сам ли комар разбился о стену или кто-то каким-то образом толкнул к ней насекомое. Ведь в самом деле: из всех мест, которые эти двое могли выбрать, чтобы дать волю своей страсти или свести счеты с жизнью, гостиная, где днем принимают правителей и дипломатов, выглядит самым нелепым. А вот если в этом деле был каким-то образом замешан кто-то из высокопоставленных прелатов, осквернение такого важного места добавило бы второе удовольствие к наслаждению от греха.

В любом случае полиграф готов к работе: спасибо Августу, который достал переходник для вилки. Теперь надо было найти ассистента, и с этим возникла проблема. Записать ответы на вопросы нетрудно: данных будет мало. Но их высокопреосвященствам не понравится присутствие на сеансах постороннего. Разве что удастся найти человека, настолько далекого от их среды и настолько безвредного, что его присутствие их не смутит. В конце концов, когда-то знатные люди не стеснялись испражняться при своих слугах, но никогда не делали этого при равных себе.

Анджело Ронкалли (которому должны были сообщить, чем закончилась история с Крочифисой) не годится: он не нравится кардиналам и слишком близок к папе. Может быть, подойдет Август: его молчание и невозмутимость – своего рода гарантия. К своему сожалению, Фрейд не знал больше никого, к кому бы мог обратиться. Ему казалось, что есть лишь одно решение – попросить помощи непосредственно у папы.

– Добрый день, доктор, как у вас дела? – с удивлением услышал он голос Марии и еще больше удивился, когда увидел ее перед собой.

Она наверняка не могла войти без стука; значит, он или сделался слишком рассеянным, или стал хуже слышать. Фрейд посмотрел на горничную так пристально, что она опустила глаза. И решение появилось. Оно было совершенно ясным, и в первую минуту его подкрепляла мысль, которая была не очень научной. Фрейду хотелось убедить себя, что возможность проводить больше времени в обществе Марии не имеет ничего общего с этой мыслью.