Коварная ложь - читать онлайн книгу. Автор: Паркер С. Хантингтон cтр.№ 132

Ее черные волосы развеваются, напоминая гриву дикой лошади. Снаружи все покрыто снегом, толстыми, слежавшимися слоями, превратившимися в кристаллический цемент.

Огонь спасает нас от мороза. Пламя мерцает, тени танцуют на шерстяных стенах. Моя тигрица выглядит по-королевски, ее волосы светятся всякий раз, как поднимается пламя.

Красные губы искушают меня. Ее серый глаз – цвета лунного камня – сияет так ярко, что стал почти бесцветным. Другой, морозный, как Байкал, бездонный источник мудрости, белые блики в нем сражаются с голубым.

Никто не победит.

Никто никогда не побеждает, когда дело касается Эмери.

Только битва.

Постоянная.

Страстная.

Красивая.

Любовь, стоящая погони, которая подпитывает ее.

– Нет никакого «может быть», – говорю я. – Ты рада меня видеть.

Я пытаюсь пригладить несколько прядей ее волос, но это бесполезно, приручить Эмери – все равно что приручить тигра. Если попытаюсь, изменю все в ней, что делает ее ею.

А я люблю ее, какая она есть.

Я люблю ее дикой, и безрассудной, и яростной.

Я люблю ее моей.

– Мне казалось, ты прекратил помыкать мною. – Она поворачивается ко мне, покусывая мою шею.

– Вне спальни, – поправляю я.

– Вне спальни, – соглашается она, размыкая губы, два разноцветных глаза смотрят на вход, чтобы убедиться, что мы одни.

Я не должен быть тут, стоять перед своей невестой, высмеивая ее раскрасневшуюся кожу и оргазм, который я ей только что подарил. Гидеон убьет меня. Может попытаться, и если только Делайла не доберется до меня первой, может даже преуспеть.

– Я не помыкаю тобой, детка. Я констатирую факт. Ты чертовски рада видеть меня. – Лизнув один из ее сосков сквозь платье, я ухмыляюсь. – Признай это, Тигренок.

Она качает головой, и я принимаю вызов.

Я беру ее за подбородок. Твердо. Именно так, как нравится моей невесте. Она смотрит мне в глаза с таким вызовом, что мне хочется снова развернуть и погрузиться в нее. Мои губы опускаются, чтобы запечатлеть поцелуи на ее ключицах.

Сколько бы я ни целовал ее, не заявлял на нее свои права, не отмечал ее как свою, мне никогда не будет достаточно. Моя жажда ненасытна. Это – доказательство бессмертия.

Я завожу руку ей за спину и расстегиваю молнию на ее платье, прежде чем подобраться сзади и провести языком по ее позвоночнику.

Она разворачивается и бьет меня по лицу. Ее пальцы царапают мои глаза, заставляя меня выругаться.

– Я только что его застегнула.

– А мне нужна твоя киска, чтобы согреть мой член. – Я беру ее пальцы и прижимаю их к своей эрекции под костюмными брюками. – Так холодно, аж съеживаются яйца.

– Они не съеживаются. – Она сжимает пальцы, будто не в силах удержаться, потом кивает в центр юрты – гребаной юрты, вот как она вьет из меня веревки. – Обогреватель включен, Нэш.

– Два полена и пачку спичек «Прескотт отель» не считает обогревателем.

Она готова спорить. Всегда готова. Я облизываю губы в предвкушении, наслаждаясь этой прелюдией, которую мы разделяли. Каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение: закуска, предваряющая минуту, когда я окажусь внутри нее.

Рид прерывает нас, входя в юрту без стука.

– Я бы постучал, но тут нет двери.

Эмери визжит при виде моего брата, вцепляется в его плечи.

– Ваша мама тут? Я так рада, что вы не потерялись.

Она в коротком платье, ужасная идея для бракосочетания в Норвегии в середине сентября. Я сказал ей это, но что я понимаю? Снаружи четыре с чем-то там градуса, начало зимнего периода. Холодно, но терпимо, особенно в свете того, что с тех пор, как мы приехали в Норвегию, соски у нее постоянно твердые.

– Да. – протягивает Рид, кивая мне. – Все ждут, когда вы уже выйдете.

Рид тут в качестве подружки невесты Эмери. Он все еще не слишком меня любит, но я уже не заклятый враг. Мы приближаемся к тому моменту, когда нам будет хорошо вдвоем. Ма говорит, что мы в одном шаге от того, чтобы снова стать братьями. Эмери ведет себя так, будто это уже случилось, и, возможно, так оно и есть. В конце концов, я начал понимать, что многое неизбежно. Эмери сжимает руку Рида.

– Дай нам пять минут.

Когда он уходит, она возвращается ко мне и стирает пятно помады, которое оставила на моем костюме. Папином костюме. Эмери подшила его для меня. Я почти жалею, что не снял его, прежде чем вой ти в нее, но к черту. Папа хотел бы, чтобы я был счастлив, и я счастлив.

Бальтазар в тюрьме. Не в каком-нибудь убежище миллиардера с охраной для вида. В настоящей тюрьме с тюремными сучками, дворовыми драками раз в неделю и потрепанными жизнью людьми, которые ненавидят придурков вроде лорда Балти.

Картрайт заперт в том же заведении, его активы заморожены, а сын так разорен, что у него нет денег, которые он мог бы отсылать отцу в его тюремный диспансер. Чувак не может позволить себе даже упаковку лапши быстрого приготовления. Он оказывает услуги за еду.

Когда активы Бальтазара заморозили, Вирджиния переселилась в трейлер в маленьком городке в центре Северной Каролины. Она все еще живет там, продавая вещи из своей прошлой жизни в качестве Уинтроп. Их не так уж много, поскольку я выкупил поместье Уинтропов и передал его Гидеону.

– Мы женимся, – шепчу я, переполняясь гордостью при виде того, как Эмери не может сдержать улыбку всякий раз, как я говорю это.

– Слава богу. – Она сжимает мои плечи и закусывает мою нижнюю губу. – Меня уже тошнило от того, как ты вставлял «моя невеста» в каждое предложение.

– Вовсе нет, и ты заплатишь за ложь. – Я шлепнул ее по заднице, прежде чем выйти, обернувшись как раз вовремя, чтобы увидеть, как она подмигнула мне.

– Меньшего я и не ожидаю.

Рид и Гидеон стоят у входа в юрту и ждут Эмери. Я киваю им обоим и оглядываю все.

Тромсё, Норвегия, – место, попав в которое вы уже не захотите уезжать. Эмери влюбилась в него, когда в прошлом году мы прилетели сюда жечь под звездами и северным сиянием, так что я разродился вопросом с кольцом, которое хранил в кармане.

Надо мной изумрудные, голубые, желтые и розовые полосы борются за господство в небе. Каждый раз это один и тот же брачный танец.

В первую свою поездку в Тромсё мы смотрели на звезды каждую ночь. Я смотрел на Эмери. Она смотрела на звезды. Она всегда болела за сиреневый, но изумруд всякий раз побеждал.

Я спросил ее, почему это важно.

Она сжала мою ладонь и ответила:

– Сиреневый напоминает мне о твоем папе. Когда я покрасила почтовый ящик коттеджа в черный, Вирджиния накричала на меня за то, что я вела себя не как леди. Твой папа погладил меня по голове и сказал: «Все в порядке. Я буду любить розовый вместо тебя». – Она уставилась в небо, ее внимание могло разжечь в сиреневом больше жизни. – Думаю, я хочу, чтобы на этот раз победил аутсайдер.