Что осталось после нее - читать онлайн книгу. Автор: Элен Мари Вайсман cтр.№ 77

Она столько лет страдала в одиночестве. Ей казалось, что за эти годы она стала самостоятельной и смерть матери не подействует на нее так сильно, как если бы они виделись каждый день. Но она ошибалась. Когда Пег сообщила ей новость, Иззи упала на пол и громко зарыдала. Ей стало нечем дышать. Заплаканная Пег опустилась на ковер и обняла Иззи. Она ничего не говорила и только гладила ее по голове, пока та не пришла в себя. Наверное, только спустя час Иззи нашла в себе силы подняться.

Итак, мама умерла, совершеннолетие неумолимо приближалось, ее заперли в морге в Уилларде… Ей все чаще хотелось порезать себе руки. Она пока держалась, но все время представляла, как разбивает зеркальце, лежащее в сумке, и острым осколком рассекает нежную кожу на запястьях. Иззи говорила себе, что облегчение продлится не дольше минуты и боль не оживит маму. Пора стать взрослой, пора искать дорогу в жизни, не поддаваясь унынию и жалости к себе. Мать пожертвовала собой ради того, чтобы она была счастлива. И она должна постараться стать счастливой.

К большому облегчению Иззи, после инцидента в Уилларде Шэннон с подружками оставили ее в покое. Когда они проходили мимо по коридору, Шэннон опускала глаза. Может, она боялась, что Иззи заявит в полицию? С Итаном они расстались, но Иззи не подыгрывала его попыткам заговорить. Он передал через Алекс записку: написал, что сожалеет о случившемся, и попросил разрешения ее навестить. Иззи выбросила его письмо. Она попросила Пег и Гарри, если он позвонит, ответить, что она в ванной или гуляет с друзьями. Ей нужно время, чтобы разобраться в себе и понять, что она будет делать дальше. Столько всего произошло… Не хватало еще обломаться с Итаном. Впрочем, вряд ли он захочет встречаться с девчонкой, у которой нет ни родственников, ни блестящих перспектив.

— Иззи, — окликнула ее из кухни Пег, — иди домой. Скоро будем ужинать.

Иззи вздохнула, вытерла глаза и, борясь с тошнотой, повернула к дому. Есть совершенно не хотелось, но Пег и Гарри были так добры к ней, столько ей помогали! Можно поесть хотя бы из вежливости. Гарри стоял за кухонным столом и резал салат.

— Я решил приготовить твои любимые такос, — с улыбкой сказал он.

Иззи кивнула. Глаза вновь наполнились слезами. Здорово, что кто-то помнит, какое у нее любимое блюдо и тем более готовит его для нее. Но это такая мелочь по сравнению с тем, что Пег и Гарри для нее сделали! Они оплатили гроб и похороны ее матери и таким образом спасли ее от забвения на тюремном кладбище. Маму похоронят рядом с родителями. Иззи никогда не встречала таких щедрых, великодушных людей. Она старалась найти слова, чтобы их отблагодарить, но каждый раз, когда она открывала рот, ее душили слезы и она замолкала.

Иззи повесила на крючок жакет и, дрожа всем телом, встала у стола. Пег достала из холодильника молоко, налила в кастрюльку и поставила на плиту.

— Я сварю тебе какао, — сказала она. — И ты его обязательно выпьешь. Ты же с утра ничего не ела!

— Спасибо, — слабо улыбнулась Иззи.

В дверь позвонили. Гарри отложил нож и, вытирая руки о кухонное полотенце, пошел открывать. Минуту спустя он вернулся в сопровождении Алекс и Итана. Несмотря на то что Иззи решила держаться от него подальше, она почувствовала, что обрадовалась ему. Он был одет в черную куртку, черные джинсы и высокие ботинки. Его щеки разрумянились от холода. Иззи закусила губу, прогоняя желание броситься ему на шею. Алекс, чуть не плача, кинулась к ней.

— Иззи, как ты? — спросила она.

— Нормально, — ответила Иззи, смахивая слезы.

Алекс обняла ее. Когда Иззи отстранилась от нее, Итан прижал ее к себе. От него пахло зимним воздухом и одеколоном. Он коснулся холодной щекой ее виска. Ей ужасно хотелось уткнуться ему в плечо.

— Мне жаль, что твоя мать умерла, — сказал он.

— Да, — согласилась Иззи, торопливо обняла его и отодвинулась, не решаясь поднять глаза. Но он ее не отпускал. Какие у него сильные руки…

— Я буду рядом, — прошептал он ей на ухо. — Хочешь ты или нет.

Иззи зажмурилась, чтобы не заплакать. Бесполезно. Слезы градом катились по щекам.

— Поужинайте с нами, — предложила Пег. — Гарри сделает такос. Он всегда готовит столько, что на целую армию хватит.

Итан отпустил Иззи и погладил ее по щеке большим пальцем.

— Обожаю такос, — с широкой улыбкой сказал он.

— Я тоже, — подхватила Алекс, прикоснувшись к ее плечу.

Иззи улыбнулась. Сердце радостно забилось в груди. Не так уж она одинока, в конце концов.

Март 1946 года

Последние семь дней непрерывно лил дождь. Грязная вода текла в дренажные отверстия вдоль стен туннеля под Чапин-Холлом, и каменные полы постоянно были мокрыми. Клара стояла в очереди за Эстер, внизу лестницы, ведущей в подвал, и думала о том, заметит ли кто-нибудь, если она улизнет оттуда и побежит по туннелю к моргу, к дверям, за которыми лежит зеленый газон. Если она разобьет окно, протиснется через раму и во весь опор помчится к озеру, то успеет скрыться под водой, прежде чем ее поймают. Пора положить всему этому конец.

Она больше не будет спать на жесткой кровати в холодной вонючей палате, прислушиваясь к бреду и всхлипываниям других женщин. Больше не будет бесконечных рассветов, с наступлением которых ей приходится с трудом выбираться из кровати, чтобы в который раз увидеть, как несчастные пациентки сидят у окна, бьются головами о стену и воют, просясь домой. Пора покончить с жизнью, которая уходит на то, чтобы шить, играть в шашки и давиться безвкусной едой. Она больше не хочет видеть, как людей избивают и накачивают наркотиками. Она больше не хочет чувствовать в груди черную пустоту, от которой каждый удар сердца — словно удар ножа между ребер. Она посмотрела на свои руки: оттого, что она годами занималась шитьем, продевала нить в иголку, на подушечках пальцев кожу прорезали крошечные трещины. На среднем пальце образовалась вмятина от наперстка. Ногти были обкусаны до кожи, которая стала сухой и заскорузлой, как у старухи. А какие ручки были у ее матери! Гладкие, холеные, ногти розовые и блестящие, а кожа пахла лавандой. Она попыталась представить, какой стала мать: седые волосы, морщинистое лицо… Наверное, попивает чай из заграничной фарфоровой чашечки, сидя на бархатной кушетке. А отец? Здоров ли он? Неужели они счастливо прожили все эти годы в теплом и комфортном особняке? Вспоминали ли они когда-нибудь о ней? Задумались ли хоть раз, каково ей здесь, жива ли она? Приходила ли им в голову мысль приехать в Уиллард, чтобы попросить прощения и велеть врачам отпустить ее на свободу? Или они так бессердечны, что им совершенно не было до нее дела? Неужели они никогда не сомневались, что поступили правильно, когда выбросили дочь из дома, словно ненужную вещь?

Пока Клара стояла в туннеле, железистый запах мокрого цемента пробудил в ней воспоминания о той ночи, когда они с Бруно пытались сбежать. Прошло столько лет, а у нее до сих пор стоит перед глазами лицо Бруно в тот момент, когда он грустно посмотрел на нее, прежде чем заколотить гвоздями гроб, в котором она пряталась. Если бы она могла тогда заглянуть в будущее, она бы без колебаний попросила его и Лоуренса закопать ее вместо мисс Энни Блумберг.