Зеркала судьбы. Изгнанники - читать онлайн книгу. Автор: Диана Удовиченко, Максим Удовиченко cтр.№ 24

Обеденный стол еще не был накрыт. На нем одиноко лежал узкий матерчатый сверток длиной примерно в ярд.

– Разверни, – с улыбкой предложила старушка.

Я взял сверток, немного покрутив, откинул полотно и залюбовался. Под грубой тканью скрывалась шпага. Она была удивительно красива. Гарда, образованная крестовиной со щитком и защитной дужкой. Полукруглый щиток, выполненный в виде наложенных друга на друга листочков плюща, представлял собой совершенное произведение искусства. Рукоять заканчивалась небольшим противовесом. Клинок этого великолепия был облачен в не менее красивые ножны из дерева, обитого кожей. Только самый кончик ножен был закован в сталь. Я невольно положил ладонь на рукоять.

– Я хочу подарить ее тебе, – сказала тетушка, кивнув на шпагу.

– Извините, но я не могу принять такой подарок. Она стоит целое состояние!

– Не обижай старую женщину. Оружие принадлежало моему покойному мужу. Он был очень состоятельным торговцем. Супруг заказал эту шпагу у гномов. Он хотел сделать ее семейной реликвией, передавать от отца к сыну. Вот только детей нам боги не дали… Муж погиб в стычке с разбойниками, когда путешествовал с караваном. Шпагу мне привезли вместе с вестью о его гибели. Вынь ее из ножен.

Я сделал, как мне велела тетушка. Клинок оказался заточен с одной стороны, только кончик был обоюдоострым. Такое оружие предназначено в основном для колющих ударов, но им можно и рубить. В начале лезвия, ближе к эфесу, я заметил маленькую руну.

– Это имя клинка, – пояснила тетушка Полли. – Дословно руна переводится с гномьего: «Любовь». Но диалект гномов различает несколько понятий любви. Здесь имеется в виду чувство родителя к ребенку. Прими этот подарок, не отказывайся. Я не могу продать ее, но она напоминает мне о моем горе. Подарив шпагу тебе, я буду считать, что желание моего мужа выполнено. Я бы очень хотела, чтобы мой ребенок был таким, как ты. Да и негоже молодому господину путешествовать без приличного оружия. Все равно когда-нибудь ты закончишь академию, и не факт, что останешься в Релоте.

– Я никогда этого не забуду. – Еще никто не дарил мне таких подарков. Как странно, что здесь, в чужой стране, я нашел материнскую любовь и заботу. Чтоб мне провалиться, если когда-нибудь забуду человека, впервые за долгие годы ставшего мне родным! Я задвинул шпагу в ножны и положил ее перед собой. Потом встал, поклонился и приложился почтительным поцелуем к тетушкиной морщинистой, пахнущей корицей ручке.

– Вот и отлично, а теперь пора обедать. – Тетушка Полли растроганно вытерла глаза, хлопнула в ладоши, и со стороны кухни послышался топот служанки, которая ждала конца разговора, чтобы накрыть стол.

Мара

И начались мои занятия. Как оказалось, каждому будущему телохранителю Вельш сам назначал срок обучения, исходя из уровня воинской подготовки, выдержки, скорости реакции и прочих качеств, необходимых в работе. Чтобы определить способности новичка, наставник проводил небольшую схватку, после которой либо отказывал в приеме, либо решал, какое время понадобится для превращения ученика в профессионала. И если Вельш считал, что претендент безнадежен, никакие деньги не могли заставить старого вояку изменить решение. Таким образом хозяин школы заботился о своей репутации. Например, Ник, принятый только из-за своей недюжинной силы и успехов в рукопашной, занимался уже год. И все бы ничего – и драться он умел, и с мечом обращался прилично, да Костолом никак не мог добиться от парня спокойствия и сдержанности. Увидев нашу с ним драку, Вельш утвердился в мысли выгнать Ника из школы, и спасло вспыльчивого ученика, как оказалось, только мое вмешательство. Желающих заниматься у Костолома хватало. Недели не проходило, чтобы не явился новенький, а то и несколько. Но и отсев был жесткий. Некоторые, не выдержав нагрузок, уходили сами, других прогонял наставник. При этом деньги, заплаченные за обучение, не возвращались.

Мне же Вельш после первого занятия сказал:

– Вообще-то тебе не требуется шлифовать умения и выносливость. Может, ты и не самый великий воин Вирла, но по сравнению с моими ребятами – мастер. И для тех задач, которые ставятся перед телохранителями, физически подготовлена ты отлично. В этом плане ничего нового я не сумею тебе дать. Времени нет. А вот тонкости ремесла – обращение с подопечным, правила работы, этику – ты пока не знаешь. Ими и займемся. И конечно, тренировки наравне со всеми. Вернее, нагрузки будут больше, чем у остальных.

Это я как раз отлично понимала. Воин не должен отлынивать от тренировок. Закон, перед которым все равны. А если я сильнее и выносливее среднего человека, значит, бегать должна дольше, а тяжестей поднимать больше. Ну а что касается правил работы телохранителей, тут у меня возникли затруднения. Но я утешала себя тем, что в последние дни на меня свалилось очень много новых знаний. Требовалось время для их усвоения и закрепления. Одних слов я сколько узнала! Вот, например, «профессионал». Означает человека (ну, или не человека), который в совершенстве владеет своим ремеслом. Профессиональный воин. Для меня это очень странное понятие. У нас все орки воины. Иначе мы просто не выжили бы в Холодных степях. Или вот еще – «репутация». Узнав, какой смысл имеет это слово, я чуть не рассмеялась. Оказывается, большинство людей чрезвычайно озабочены этой самой репутацией – тем, что будут думать и говорить о них другие. Все это очень сложно, я даже долго не могла осознать, что это значит. Ведь жителям Холодных степей вообще несвойственно нарушать данное слово, хитрить и обманывать. Для нас лучше всего об орке говорят его дела. Вообще, чем дольше я находилась среди людей, тем больше обнаруживала пробелов в своих знаниях. Спасибо Вельшу, он посвящал часть времени, свободного от занятий, именно разъяснению особенностей человеческих законов, традиций, порядков.

Мой день строился следующим образом. Я вставала в шесть утра (узнавать время по часам меня тоже научил Костолом), завтракала на кухне под присмотром тетушки Хильды. Потом отправлялась в школу. Там два часа посвящалось общей тренировке. Сначала мы бегали вокруг холма, на котором находилась Бархатная улица, потом на этот самый холм взбирались. Спускались и снова карабкались. Между прочим, довольно утомительно. Поднимали тяжести, отжимались, метали камни и делали еще много всяких упражнений, которые Ник метко называл одним словом – «жиловытягивание». Ленивому и не очень подвижному ученику эти наши скачки давались нелегко. Мне же, хоть Вельш ежедневно понемногу повышал нагрузку, занятия доставляли удовольствие. Одним из серьезных недостатков городской жизни я считала отсутствие простора и движения. Потом наступало время теории, как называл это Костолом. Он загонял учеников в здание школы, в тренировочный зал, где мы рассаживались на полу и внимали его речам.

– В чем главная задача телохранителя? – громогласно вопрошал он, цепко вглядываясь в наши лица и ожидая ответа.

– Защитить охраняемого, – вякал кто-нибудь из новичков.

Вельшу того и надо было, и он рявкал:

– Забудьте эти слова! Отныне человек, которого вы будете охранять, для вас – тело, доверенное вам. А ваша задача, – далее Костолом, как правило, делал эффектную паузу, после чего продолжал, – вовремя прикрыть его! Дать ему возможность спастись, убежать, скрыться! Вы что же, думаете, телохранитель – это только от слов «хранить тело»? Нет, цыплятки, есть и еще одно значение: «хранить телом»! Своим! Собственным! Телом! Если надо – загороди, подставь под стрелу себя. Ты для того и существуешь, для того и нанят. Это потом уже, если подопечный в безопасности, можно попробовать обезвредить нападавших. Если они не смоются к этому времени. Хотя, конечно, точно смоются. Но первая и главная задача – сохранение жизни «тела». А теперь, если кому-то такая работа кажется не очень привлекательной, самое время уйти и не тратить мое и ваше время.