Наследница Теней - читать онлайн книгу. Автор: Энн Бишоп cтр.№ 96

– Убери эту шлюху отсюда, иначе я сверну ей шею.

Лютвиан поспешно вскочила со стула, вытолкнула Рокси вон и захлопнула за ней дверь.

По его телу бежала дрожь, вызванная не то гневом, не то болью.

– Что ж, теперь я знаю, для чего мне нужно «уединяться». Это будет замечательное отличие твоей школы от сотни других, верно? Как же, в распоряжении твоих учениц будет сильный Верховный Князь. Ты могла бы заверить обеспокоенных родителей, что у их дочерей не будет никаких проблем в Первую ночь. Я бы не осмелился даже возразить, поскольку мне полагается служить ведьме, «исполняя все ее желания».

– Все было бы совсем иначе! – жарко возразила Лютвиан, стиснув спинку стула с такой силой, что пальцы побелели. – Ты ведь тоже многое вынес бы из этого. Огни Ада, Люцивар, ты – Верховный Князь! Тебе необходима регулярная сексуальная разрядка – просто для того, чтобы сохранять власть над собственным характером.

– Раньше я никогда не испытывал в ней потребности, – вызверился он, – и уж тем более не нуждаюсь в этом сейчас! С собой я как-нибудь справлюсь – когда сам того захочу.

– В таком случае, похоже, не так часто тебе этого хочется!

– Это верно. Особенно когда меня силой укладывают в чужую постель.

Лютвиан вскочила, с грохотом задев стулом стол, и оскалила зубы:

– Укладывают силой! Подумать только! О да, это такая обременительная задача – доставить женщине немного удовольствия! Силой! Ты говоришь совсем как…

Твой отец.

Он и раньше видел подобные вспышки ее гнева, не раз наблюдал подобные истерики. Люцивар всегда пытался проявлять понимание. Он и сейчас приложил все усилия. Только вот теперь не мог понять другого – почему человек вроде Повелителя захотел отношений с такой беспокойной и слишком молодой и неопытной женщиной.

– Расскажи мне о моем отце, Лютвиан.

По кухне прокатилась волна отчаяния и нарастающего гнева.

– Расскажи мне о нем.

– Мы были ему не нужны! Он никогда не любил нас! Хуже того, грозился перерезать тебе глотку в колыбели, если я не уступлю ему! – Теперь их разделял стол. Лютвиан стояла напротив Люцивара, дрожа всем телом и обнимая себя руками.

Такая молодая. Такая беспокойная. И он не мог ей помочь. Они уничтожили бы друг друга за неделю, если бы Люцивар попытался остаться здесь, с ней.

Мать слабо улыбнулась ему:

– Но мы можем быть вместе. Ты волен остаться и…

– Я уже в услужении. – Он не хотел произносить это так жестко, но лучше ответить так, чем рявкнуть, что он никогда не станет служить своей матери.

Уязвимость и ранимость смерзлись в неприятие, а оно переросло в гнев.

– Джанелль, – угрожающе пустым и бесстрастным голосом произнесла Лютвиан. – Я смотрю, у нее настоящий талант обводить мужчин вокруг пальца. – Она уперлась ладонями в стол. – Хочешь узнать больше о своем отце? Иди и спроси свою драгоценную Джанелль. Она знает его гораздо лучше, чем я когда-то.

Люцивар вскочил на ноги, нечаянно свалив стул:

– Нет.

В улыбке женщины сквозило жестокое удовлетворение.

– Будь осторожен, играя с игрушками своего отца, маленький Князь. Он может с легкостью отрезать тебе яйца. Впрочем, это все равно не будет иметь особого значения.

Не отрывая от нее настороженного взгляда, Люцивар на ощупь поставил стул на место и попятился к выходу. Годы тренировок позволили, не сбиваясь с шага, перебраться через довольно высокий порог. Еще один шаг. И еще.

Дверь захлопнулась перед его носом.

Через мгновение он услышал грохот разбиваемой посуды.

«Она знает его гораздо лучше, чем я когда-то».

Только поздно вечером Люцивар наконец добрался до хижины. Грязный, голодный, дрожащий от физического и эмоционального напряжения.

Он медленно приблизился к крыльцу, но не смог заставить себя сделать шаг вперед – там читала Джанелль.

Она закрыла книгу и взглянула на эйрианца.

Мудрые глаза. Древние. Грезящие и пригрезившиеся глаза.

Он с трудом выдавил слова, которые должен был произнести:

– Я хочу встретиться со своим отцом. Сейчас же.

Она пристально, оценивающе посмотрела на него. Когда Джанелль наконец ответила, нежное сочувствие, отчетливо проступившее в ее голосе, вызвало страшную боль, от которой у мужчины не было никакой защиты.

– Ты уверен, Люцивар?

Нет, он уже ни в чем не был уверен!

– Да. Я уверен.

Джанелль не тронулась с места.

– В таком случае ты должен узнать еще кое-что, прежде чем мы отправимся в путь.

Он без труда расслышал скрытое за этими мягкостью и сочувствием предупреждение.

– Люцивар, тот, кого ты хочешь увидеть, – мой приемный отец.

Люцивар застыл на месте, как громом пораженный, глядя на Джанелль, и наконец понял все. Он мог принять их обоих или уйти прочь от обоих, но он не сможет служить ей и сражаться с человеком, давно получившим право на любовь Леди.

Она была права, сказав, что существует три причины, по которым он может не захотеть служить ей. К Цитадели он мог бы привыкнуть. Сумел бы справиться и с Лютвиан. Но Повелитель?

Впрочем, был лишь один способ выяснить это.

– Идем, – сказал он.

Джанелль сошла с гостевой паутины.

– Это дом моей семьи.

Люцивар неохотно последовал ее примеру. Несколько месяцев назад он бродил по руинам Зала Са-Дьябло в Террилле. Однако те развалины ни в какое сравнение не шли с этим темно-серым зданием, неприступной скалой возвышавшимся над ним. Огни Ада, здесь мог бы жить целый двор, ничуть не мешая друг другу!

Затем до Люцивара дошло, что скрывается за жизнью Джанелль в Зале, и он повернулся, уставившись на подругу так, словно видел ее впервые.

Все те занимательные истории, которые она рассказывала ему о своем любящем и заботливом папе… Все это время Джанелль имела в виду Сэйтана. Князя Тьмы. Повелителя Ада. Это он построил для нее хижину в лесу, помог начать жизнь заново, с чистого листа. Люцивар никак не мог мысленно примирить два образа одного и того же человека, не мог уравнять в своем сознании громаду Зала и тот воображаемый особняк, к мысленному виду которого уже успел привыкнуть.

И он не сумеет сделать этого никогда, если и дальше будет стоять столбом во дворе.

– Идем, Кошка. Пора постучать в дверь.

Однако она распахнулась до того, как они успели подняться на последнюю ступеньку крыльца. На пороге стоял высокий, крупный мужчина с бесстрастным, невозмутимым выражением лица, выдававшим в нем типичного дворецкого, а на груди у него сверкал Красный Камень.