Разбитые часы Гипербореи - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Барсова cтр.№ 15

– Видите, – как будто бы угадав его мысли, сказал Чапеллон. – Та ситуация, которая сложилась, не даст нам ни на минуту забыть о том, что происходит… И ведь это только начало…

Скандаровский не был глуп. Он моментально подобрался, понимая, что вот-вот Чапеллон приступит к основному, и ему хотелось не ударить в грязь лицом – понять, что же от него требуется. Выглядеть наивным юнцом не хотелось.

– Друг мой, – неожиданно дребезжащим голосом сказал Чапеллон, словно ему было сто лет, а не сорок с небольшим, – на вас выпадет весьма почетное задание, я бы даже сказал миссия… Нас ждет увлекательное зрелище… К власти придут большевики.

– Эти варвары? – вырвалось у Скандаровского.

– Они будут стараться искать новый мир. И пытаться переделать старый.

– Ну да, – попытался иронично подхватить тему Скандаровский. – Там еще в песне «Интернационал» об этом поется. «Весь мир насилья мы разрушим до основанья. А затем… мы наш, мы новый мир построим».

– Вы неплохо знакомы с революционными песнями, – поддел его Чапеллон. Скандаровский в этом месте чуть не покраснел. Дело в том, что он временами читал статьи и труды большевиков, знакомился с, так сказать, популярным в их среде творчеством. Он порой корил себя за эту излишнюю любознательность, но совладать со старой привычкой было сложновато.

– Да… так… – промямлил он.

– Это, кстати, очень похвально. Вы интересуетесь окружающим… Мы вчера с вами были в одном красивом особняке со мраморными львами. Когда я подходил к нему, я подумал, что вот передо мной – мертвые львы, сила, запечатленная в мраморе, но существует некая мудрость, заключенная в живых письменах, она никогда не исчезает, не становится мертвой. А передается из поколения в поколение…

Домой Скандаровский шел в странном состоянии. То, что открыл ему Чапеллон – с одной стороны, выглядело невероятным. А с другой… скорее всего, он прав. Во всяком случае, осведомленность нового знакомого просто поражала. И весьма вероятно, что все пройдет так, как он предсказывал.

Скандаровский шел по Невскому и вспоминал состоявшийся разговор.

– Куда прешь? – услышал он грубый окрик. Скандаровский прищурился: перед ним стоял пьяный человек и покачивался.

– Пропустите, милейший, – суховато сказал Скандаровский, – отойдите с дороги!

Мужчина лет сорока пяти, с покрасневшими глазами и в мятых брюках икнул и воззрился на Скандаровского.

– Чего? Ты как разговариваешь со мной, супостат, времечко ваших благородий вышло… накося выкуси, – и пьяненький показал Скандаровскому большой кукиш, на что он точно рассчитанным ударом вывернул ему руку. Да так, что тот даже не крикнул, только глаза выпучились от боли и из горла вырвался жалкий писк.

– Еще раз нападешь на кого-то из благородных, с того света достану, – прошипел ему в ухо Скандаровский. Сам же себя в душе похвалил за рвение в изучении боевых наук. Нет, недаром он всегда важное значение уделял своему физическому совершенству, любил верховую езду, фехтование, не был чужд боксу, хотя находил его варварским… и вот сейчас он бы с радостью не оставил от наглеца и мокрого места… Он занес руку для второго удара, как услышал:

– Ах. Оставьте его, тупое и бесчувственное животное.

С удивлением Скандаровский повернулся вправо и увидел около себя девушку, при взгляде на которую ему пришел в голову один-единственный эпитет «прелестная». Девушка была из благородных, как он сразу определил. Светлые волосы с пепельным отливом и большие небесно-голубые глаза были так живописны… Как знаток женской красоты Скандаровский это сразу отметил.

– Тупое? – переспросил Скандаровский. – Мадам? Это вы о ком?

– Да ну о вас же! – девушка сделала презрительный жест рукой. Словно отмахиваясь от него как от назойливой мухи. – Помогите же…

Скандаровский помог перетащить уже бесчувственного к тому времени человека к краю тротуара.

– И вы не окажете ему помощь?

– Помощь? Он на меня напал, а я должен ему помощь оказывать? Не многого ли вы хотите от меня, сударыня?

– Ничуть…

– Тогда прощайте! Честь имею, – лихо козырнул Скандаровский. И окинул свою новую знакомую нахальным взглядом, – счастливо оставаться.

Он ушел не оглядываясь, но даже спиной чувствовал презрительный взгляд молодой особы.

Дома Скандаровский перевел дух. То, что ему предложил Чапеллон, было захватывающим и дерзким… Он обещал ему внедрение в структуры большевиков, которые будут так называемым «мистическим» направлением. И здесь ему нужно будет обратить внимание на одного человека. На Александра Васильевича Барченко.

* * *

– БА-БА-А… – сначала раздались примерно такие звуки, которые свидетельствовали о приходе Воркунова. Почему-то он сразу начинал кашлять, шумно двигаться, говорить по мобильному телефону, отчего все звуки сливались в это бесконечное ба-ба-ба… Анфиса знала, что босс любит нагрянуть без всяких объяснений, проверить, чем она занимается. Когда он так шумел – давал Анфисе сигнал подготовиться к его приходу. Значит, он шел не один.

У них был представительский офис в бизнес-здании недалеко от метро «Киевская». Там шеф вел деловые переговоры, принимал потенциальных партнеров, инвесторов. Сюда же, в этот старый особняк, Мстислав Александрович приводил обычно людей не столь официальных: старых знакомых, друзей, тех, с кем когда-то пересекся по жизни, а теперь считал нужным и полезным возобновить знакомство. Анфиса давно поняла, что ее шеф ничего не делает просто так. Он выстраивал сложные связи, многоуровневые комбинации. Она ничуть не удивилась, когда шеф сказал, что его любимой игрой с малых лет были шахматы. Как поняла Анфиса, у него было типичное детство ребенка представителей партийной номенклатуры, не самого верхнего эшелона, но крепкого, среднего, когда связей и влияния достаточно, чтобы жить лучше, чем большинство жителей страны, и уверенно строить карьеру – шаг за шагом. Мстислав Александрович рос с интуитивным пониманием того, куда ему надо пойти и что сделать, чтобы получить желаемое. Он чувствовал это, как говорится, кожей. Ему достался не мозг – логарифмическая линейка. Воркунову было шестьдесят пять лет. Карие глаза чуть навыкате, светлые волосы, щеточка усов, начинающаяся полнота, очки в модной оправе, которые он надевал иногда, чтобы придать себе большую внушительность. Хотя, как считала Анфиса, зрением мог поспорить с орлом. Он был настоящим хамелеоном и менял манеру общения в зависимости от собеседника, от того, что ему требовалось от конкретного человека. При этом Воркунов вел себя вполне естественно, со стороны нельзя было подумать, что он находится в «образе» и что это всего лишь игра. С Анфисой он вел себя по-разному: мог дать нагоняй, а мог быть вполне любезным кавалером. Его биография скрывалась в тумане: Анфиса выуживала из нее разные детали, но в общую картину они все равно не складывались. Одно время он работал в мэрии (правда, непонятно – кем). Служил помощником депутата (неизвестно – кого), был командирован от одной структуры (какой?) в Германию и жил там несколько лет. Подвизался в разных проправительственных фондах. Наконец основал свой – «За развитие Русского Севера». Предстоящая экспедиция должна была стать фактом историко-культурного значения. Воркунов возлагал на нее большие надежды, и Анфиса старалась не подвести его. Он неоднократно намекал, что эта экспедиция курируется на самом верху, правда, ни имен, ни подробностей не разглашал. Все детали маршрута и организация держались в тайне. Общаться с прессой Воркунов запретил категорически, и Анфиса следовала его наказу.