Добро пожаловать в клуб, Алена. Тебе придется пройти все те же испытания, что и другим. Особое отношение закончилось.
– Твоя форма возле колонки. Переодевайся!
POV: Алена
– Какая форма? – уточняю я, подавляя сигнал мозга – команду «бежать».
Мнац хватает со скамейки полотенце и вытирает взмокший лоб:
– Тренировочная. Я, конечно, в восторге от твоей толстовки и треников, но нам будет жарко, а тебе еще и неудобно. Видишь, как я о тебе забочусь? Можешь не благодарить.
Синяя майка на Мнаце мокрая насквозь, кожа, под которой бугрятся напряженные мышцы, блестит от пота. Он хочет и меня загонять до такого состояния? Тихонько закрываю за собой дверь, но так и не решаюсь пройти в глубь зала.
– Что мы будем делать?
– Ален, ты только проснулась, что ли? Чего тупишь?
– Так объясни нормально!
Мнац отводит полотенце от лица. Голубые глаза гипнотизируют и немного пугают. Он строит недовольную гримасу, и полотенце резко отправляется обратно на скамейку.
– Да потрахаемся тут! Чем же еще нам заниматься в спортивном зале? Ален, серьезно, включайся в процесс. Тебе нужно научиться защищаться. Не просто убегать или терпеть, а по-настоящему защищать себя. Может быть, даже нападать, если придется. Этим мы и займемся. Логично? Переодевайся, и начнем. Хватит разговоров.
Он снова завуалированно назвал меня тупой? Достал! Надеюсь, во время тренировки удастся стукнуть его пару раз. А вот и мотивация. Спасибо, Мнац, за то, что ты такой засранец!
На полу, возле колонки, стоит небольшой бумажный пакет. Поднимаю его и заглядываю внутрь. Левый глаз предательски подергивается. И это форма? Да тут две небольшие тряпочки. Может быть, это бинты для рук и повязка на голову?
– Надеюсь, с размером я угадал, – насмешливо бросает Мнац.
Вынимаю из пакета вещи и перевожу взгляд на довольного тренера-извращенца:
– Что это?
– Шорты и топ. Хорошая фирма, кстати. Считай, это приз в честь твоего сегодняшнего успеха.
– Я не стану это надевать, – твердо заявляю я.
Мнац пожимает плечами, не сводя с меня глаз:
– Тогда можешь возвращаться в общагу и ждать, пока добрый дядюшка приедет за тобой.
– Ты ставишь мне ультиматум?
– Я хочу как лучше. Это всего лишь одежда, Алена. Не понимаю причины твоего возмущения.
Не понимает? А по-моему, он отлично все понимает. Он ведь это нарочно!
– Это купальник, а не спортивная форма!
– Открытая одежда не стесняет движений. Плюс у тебя огромные проблемы с самооценкой, с самовосприятием, с личным пространством, – Мнац показательно загибает пальцы. – Это еще один тренажер. Броня должна быть внутри, а не снаружи.
– Нет. Это еще одна издевка.
– Разве? Тогда докажи, что я не прав. Что ты легко можешь с этим справиться.
Запихиваю тряпки обратно в пакет и возвращаю его на место. Поднимаю голову и смотрю на Мнаца сверху вниз.
– Вот как? Хорошо, – зловеще говорит он и поднимается на ноги. – Тогда я сам тебя раздену. Продержишься три минуты, не потеряв ни единой детали своего обворожительного лука, можешь заниматься в чем хочешь. Но учти, я раздену тебя полностью и не стану останавливаться, даже если ты начнешь вопить и рыдать. Знаешь, как забавно трещит женское хлопковое белье? Уверен, ты носишь именно такое. Кружево и сетки, конечно, рвутся легче, но я не боюсь трудностей. А ты?
Шагаю спиной назад, обхватывая себя за предплечья. Он не станет меня раздевать. Просто пытается запугать, чтобы я сдалась. Мнац не особо дружит с головой, но такого он точно не сделает.
– Ты блефуешь.
– Подумай еще раз, – скалится он, приближаясь. – Три… два…
Это уловка. Испытание на слабость. Я не поведусь.
– Один! – выкрикивает Мнац.
Его широкий прыжок и толчок в грудь отбрасывают к стене. Взмахиваю руками, чтобы поймать равновесие, и не успеваю ничего сделать, когда этот извращенец сдергивает вниз мои штаны вместе с бельем. Открываю рот и давлюсь воздухом, возмущение обжигает горло. Запястья попадают в захват, Мнац припечатывает их к стене, оставляя между нашими телами несколько жалких сантиметров. Напротив моих глаз сверкают весельем и превосходством его глаза.
Не может быть!
Понимаю, что полностью обнажена ниже пояса. Вскипяченная стыдом паника ошпаривает лицо. Из-за поднятых рук толстовка совсем ничего не прикрывает, открытая кожа покрывается мурашками, мышцы дрожат. Пытаюсь свести ноги, но Мнац на мгновение опережает меня, упираясь коленом в стену и придвигаясь еще ближе. Его нога зажата между моими бедрами, ласковое мурчание с выдохом касается лица:
– Все еще думаешь, что я блефую?
Не могу ничего ответить. Дикая беспомощность и пожирающий стыд лишают последних сил. Мнац опускает взгляд на мой нос. Еще ниже: губы, подбородок, шея… Практически чувствую его маршрут горячим покалыванием. Он ведь не собирается…
– Хорошо! – вскрикиваю я. – Ты победил! Победил!
Хищная улыбка на губах Мнаца дает понять, что он в этом и не сомневался.
– Отвернись, – жалобно прошу я.
– Думаешь, у тебя там неведомые райские сады? Или что я не смогу удержаться и наброшусь на тебя?
– Просто отвернись, – повторяю я, даже не собираясь с ним спорить.
– Ты сделала неправильный выбор, Алена. Стыдливость не спасет тебе жизнь. Ты ведь могла побороться со мной, но не стала. Очень глупо.
Мнац отпускает мои руки и поворачивается спиной. Сгибаюсь пополам и натягиваю штаны. Побороться с голой задницей? Как смешно!
– Я бы посмотрела на тебя в такой ситуации, – бурчу я, направляясь к пакету с дурацкой формой.
– Мне раздеться? – иронично усмехается он.
– У тебя вообще никаких границ приличия нет?
– Когда-то мы все ходили голыми и никого это не смущало.
– Ага. Жили в пещере и охотились на мамонтов.
– Не вижу в этом ничего плохого. Все было просто и понятно. И, кстати, самое главное правило тех времен до сих пор живо. Выживает сильнейший.
Я бы сказала, безумнейший.
Переодеваюсь, спрятавшись за самым крупным тренажером, Мнац демонстративно смотрит в окно. Осматриваю себя, опустив подбородок, и не могу поверить, что все-таки сделала это. Топ сплющивает и без того небольшую грудь, а эти шорты… из них торчат не ноги, а бледные палки. Глубоко вдыхаю и выпрямляюсь, ожидая следующих наставлений тренера-извращенца и его язвительных замечаний.
– Я готова.
Мнац оборачивается, и… ничего. Мазнув по мне взглядом, он направляется к стопке матов и вытаскивает парочку в центр зала. И это все? Даже не выскажется? Для чего тогда была эта стычка?