– Жестко, но засчитано, – кивает Мнац и обводит взглядом кабинет. – Так значит, вот что у тебя за работа? Улыбаешься весь вечер, а после ковыряешься в бумажках?
– За это хорошо платят, и график удобный. Жаловаться не на что. А чем занимаешься ты?
– Не тем, о чем ты думаешь.
– Настоящим маньяком так и не стал?
– Как-то не сложилось.
– А если серьезно?
Он снова находит мои глаза. Металлический треск звенит в ушах, и я открываю для себя одну небольшую деталь – железный занавес Мнаца, его больше нет. А мой собственный крошится, как сахарное стекло.
– Пытаюсь вернуть девушку, которая мне дорога.
Щеки теплеют, но я скрываю за подколкой настоящую реакцию:
– Помимо глупостей.
– Интересно, выгодный ли я вариант, Алена? Ресурсный ли парень?
– Интересно, кем ты стал?
– Я занимаюсь продажей подержанных машин. Небольшой бизнес в доле с другом.
– Ого-о-о… – восхищенно тяну я. – У тебя есть друзья?
– То есть тебе можно издеваться, а мне нет?
– Бедный Даня… так тяжело играть по чужим правилам… – кривляюсь я.
Мнац сжимает зубы. Кажется, он сейчас встанет и хлопнет дверью. Жду этого и боюсь. Если он уйдет, то поставит жирную точку, но Мнац только медленно выдыхает и уверенно произносит:
– Продолжай, Алена. Если тебе станет легче, я готов потерпеть. Выпусти злость. Хочешь, травмат завтра принесу и съездим в лес?
– Ты говоришь так, будто готов на все.
– Потому что это правда.
Бум! Последний удар, и защита падает. Сотни несказанных слов жгут кончик языка. Хочется спросить обо всем, но боязно ошибиться с вопросом или получить тот, на который пока не готова ответить, но уже пора. Пришло время снять маски, перчатки и спуститься с игрушечного ринга, чтобы поговорить.
– Как твои родители? – тихо спрашиваю я, опуская голову.
– Уже лучше. В целом они неплохо справились. Алла была умницей до конца.
Мне жаль родителей Мнаца, но больше всего я переживала за него. Не хочу это признавать, но он прав. Как и всегда. Беспомощность перед чужим горем губительна и очень опасна.
– А как ты? – задаю следующий волнующий вопрос.
– Смирился и отпустил. Алка столько обещаний с меня взяла, – с теплой печалью отвечает Мнац. – Придется жить до ста пятидесяти, чтобы все их выполнить.
– С опозданием, но все-таки… мои соболезнования…
– Спасибо. Тогда и ты прими мои. Твоя бабушка… Я знаю, крестная рассказала. Мне жаль.
– Вы говорили обо мне с Елизаветой Игоревной?
– Крестная хорошо к тебе относится и волнуется, как за свою. Она была расстроена, что ты бросила учебу, и позвонила мне. Думала, мы все еще общаемся, хотела узнать, как ты устроилась на новом месте. Я не следил за тобой, если что. Но признаюсь, иногда хотелось.
Перевариваю услышанное. Все-таки нельзя просчитать жизнь, слишком много переменных. Остается только работать с данностью. Что у нас есть? Сложное прошлое, четыре года разлуки, и… мы. Почти чужие, но слишком родные, чтобы снова легко разойтись. Парадокс.
– Ален, я тебя понимаю. Ты правильно сделала, что уехала. Нечего ловить в той дыре, Волковский колледж никогда тебе не подходил. И не потому, что ты слабая, ты другая. А образование не так уж и важно, если есть цель или необходимость сменить ориентир. Получить корочку можно где угодно и когда угодно.
– Я учусь дистанционно.
– Серьезно? И на кого? Погоди, дай угадаю… Юрист? Тебе бы подошло. Прокурор или судья. Точно! Черная мантия и огромный молот, которым ты отбивала бы бошки преступникам.
Тихо смеюсь. Границы между нами тускнеют, а атмосфера наполняется комфортным теплом.
– Я думала о юриспруденции, но поняла, что меня тянет в другую сторону.
– Ну ладно. Не томи.
– Детский психолог. Хочу помогать тем, кто… – Запинаюсь, преодолевая внутреннюю борьбу с отголосками прошлого. – Кто нуждается. Квалифицированно помогать.
– Алена! – ошарашенно выпаливает Мнац. – Ты серьезно?!
Молчу, прижимая подбородок к груди. В горле растет колючий ком, а сердце жалобно скулит. Не понимаю, что со мной происходит. Знакомые чувства без названий и определений обнимают сердце. Скрипит стул, тихие шаги все ближе. Мнац садится передо мной на корточки и кладет руки на мои.
– Я горжусь тобой, – хрипло произносит он. – Честно. Пойми правильно, я не претендую на твои заслуги. Не собираюсь сравнивать и проводить параллели. Я… у меня слов нет. Ты такая умница, Ален. Это потрясающе. Ты потрясающая!
Пара слезинок срывается с ресниц и падает на колени. Больше не могу сдерживаться. Мнац был единственным близким мне человеком. Он знал меня, понимал. Я давно простила его за то, что тогда случилось. Простила и приняла. И мне… мне так его не хватало. Может, это глупо и эгоистично, но слышать, что он мной гордится – лучшее из всего, что он мог сказать. Ни от кого другого я не приняла бы этих слов.
У меня так и не получилось с кем-то сблизиться, чтобы ощутить подобное. Я привыкла быть одна, обрела силу в себе, но этого недостаточно. Поддержка близких – ценнейший дар. Но единственный оставшийся близкий мне человек пропал на четыре года, а теперь вернулся, загнав в угол. И я не знаю, что с этим делать. Впустить его, чтобы обрести счастье с неизвестным сроком годности, или захлопнуть эту дверь навсегда, вновь оставшись в одиночестве на неопределенный срок?
– Ну, ну, рыбка, – ласково говорит Мнац, сжимая мои пальцы. – Что опять не так?
– Ты такая сволочь… – упираюсь лбом ему в макушку и глубоко вдыхаю.
Он сменил парфюм. Теперь это не жгучая пряность, а терпкий древесный запах со сладкими отголосками. Мне нравится.
– Прости меня, Ален, но я не мог остаться с тобой.
– Знаю. Я ненавижу то, что ты сделал, но понимаю, почему ты так решил.
– Теперь я здесь. И я никуда не уйду, – твердо заявляет он.
– Ты не можешь этого обещать.
– А ты всегда можешь вколотить нос мне в череп, если солгу.
– Как у тебя все легко, – болезненно усмехаюсь я.
– Не вижу смысла усложнять. Я не смогу бросить тебя, Алена. Ты нужна мне больше, чем я тебе.
– Зачем?
Отстраняюсь и заглядываю ему в глаза в поисках честного ответа.
– Трудно объяснить… – напряженно произносит он.
– У тебя никогда не было с этим проблем.
Мнац вздыхает, дернув бровями. Ему сложно, как и мне. Шатает из одного состояния в другое.
– Потому что рядом с тобой мне хочется жить. И плевать, с начала или с конца мы продолжим. Ходить мне за тобой еще месяц или десять лет. Я чувствую силу, смысл и желание двигаться вперед. С тобой. Не тянуть следом, не блуждать в лабиринте. Идти рядом. Вместе.