Первая печать - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Осояну cтр.№ 12

– Создатель, какая ужасная смерть, – пробормотал Карел. – Мне жаль его…

Дженна закрыла лицо руками, ее плечи вздрагивали от рыданий. Гром взглянул на девушку с сочувствием и почти что протянул руку, чтобы коснуться ее плеча, но в последний момент передумал. Вновь повисло тревожное молчание, а потом Парцелл сказал ровным голосом:

– Я бы посоветовал перенести торговца на первый этаж. Лоза может разбить еще одно окно.

Гром и Карел взялись выполнять его просьбу, словно это был приказ, а Дженна последовала за ними. Марк опасливо взглянул на золотоглазого человека, но тот будто позабыл о существовании брата и сестры, чье присутствие, похоже, и влекло снежных фаэ. Он тяжело вздохнул, потер запястье правой руки и направился было в сторону лестницы, но тут ему путь преградил мэтр Арно.

– Выходит, ты принадлежишь к числу Охотников? – спросил маг, не скрывая иронии. – Тех, кому не нужны кисти и тушь? Ты обманывал всех нас с самого начала. «Просто» путешественник, оказался здесь «случайно». А я-то, старый дурень, тебе поверил…

– Дайте пройти, – попросил грешник. – Дорога каждая минута, вам это известно не хуже, чем мне.

– Что же ты стоишь?! – взвился Марк. – Быстрее, сделай что-нибудь!

Но на него опять не обратили внимания…

Теймар Парцелл спустился на первый этаж и, не обращая внимания на царившую там суету – Дженна при помощи ключ-кольца заставила лавки и столы передвинуться, чтобы устроить больного поудобнее, – подошел к камину. Там он взял кочергу и, сунув ее в огонь, застыл в ожидании чего-то, известного лишь ему одному. Мэтр Арно, спустившийся следом, уселся в свое кресло и достал трубку, но разжигать ее почему-то медлил.

– Откуда ты пришел, Охотник? – вдруг спросил он тихим голосом. – И за кем?

– Никакой я не Охотник, – ответил Парцелл, не поворачивая головы. – Охотники служат аристократам из летающих городов, словно верные псы, а я служу только своим принципам. Можете не верить, мне до этого нет дела… А куда лежит моя дорога, мэтр, вам лучше не знать.

– Вспомнить бы, где я слышал твое имя… – проговорил маг, сокрушенно вздыхая. – Не память, а дырявое решето. Старость, что поделаешь! А правду говорят, что грешники бессмертны?

– Нет, – буркнул Парцелл. – Точнее, не все и не всегда. Пока не попробуешь, не узнаешь.

– И ты пробовал? – тотчас же спросил Арно, но ответом ему была лишь тишина. Печатник усмехнулся, как будто и не ожидал ничего другого. – Ладно. Знаешь, я давно хотел встретить Охотника, чтобы выведать одну вещь: каким образом у вас получается рисовать печати без кисти и туши? Уважь старика, открой мне эту тайну…

– Да нет никакой тайны… – отозвался Парцелл. – Когда я вчера сказал, что не различаю цветов, о чем вы подумали? Готов спорить, о черно-белой картине, напрочь лишенной всех остальных цветов спектра. На самом деле я вижу мир золотым. И знаете, что делает его таким?

Арно медленно кивнул.

– Потоки силы творения, – сказал он хриплым от волнения голосом. – Можешь не продолжать, я все понял…

Видишь ли, друг мой, не желающий называть себя Охотником, я многое повидал за свою долгую жизнь. О-о, я живу на этом свете так давно, что уже и не припомню точно год своего рождения… Память, проклятая изменщица! Но это все не важно. Когда-то я был владыкой Цитадели семи печатей, и при одном лишь звуке имени, которое я носил в те годы, трепетали даже самые сильные духом. Дворцовый дьюс, с которым мы порою вели интереснейшие беседы ночи напролет, люто ненавидел меня, но вырваться на волю не мог…

Но однажды во дворец пришел незнакомец. Был он чем-то похож на тебя – такой же молчаливый и отстраненный, будто и не человек вовсе, а ожившая статуя. Он попросил дозволения взглянуть на наше собрание книг. Уже и не помню, было ли у этого странного желания хоть какое-то объяснение.

Ты можешь себе представить, что произошло? Можешь, конечно. Я отказал ему, безродному бродяге, да еще и жестоко высмеял… я был тогда в весьма дурном расположении духа. Он спокойно выслушал мои язвительные слова, а потом промолвил: «Что ж, я так и думал. Раз вы не ответили на скромную просьбу странника, у которого не было другой цели, кроме стремления к знанию, пеняйте на себя!» И в тот же миг случилось нечто невероятное: все печати, сдерживавшие дворцовых дьюсов, исчезли! На свободу вырвались полчища мелких духов, пребывавших в услужении очень давно и накопивших немало злобы на тех, кто пользовался их телесными оболочками. Сам понимаешь, нам пришлось несладко, и о незнакомце все забыли. Он же совершенно беспрепятственно отправился в библиотеку и все время, пока печатники были заняты усмирением дьюсов, просидел там, листая древние тома. Следует заметить, что в его присутствии духи вели себя мирно, будто овечки, и даже всячески старались ему услужить – я это сам увидел, потому что в конце концов вспомнил о чужаке и проследовал за ним, все еще не понимая, с кем имею дело.

«А-а! – сказал он, подняв глаза от книги. – Вот ты и пришел. Ты знаешь, кое-кто умоляет меня отпустить его, чтобы вы могли побеседовать с глазу на глаз. Как считаешь, мне следует пожалеть его или тебя?»

И я почувствовал нетерпение дворцового дьюса – жуткой тысячелетней твари, которая, ощутив близкую свободу, уже начала представлять, что именно сделает со мной. Конечно же, я понял намек странника и, остановившись на почтительном расстоянии, опустил на пол кисть и чернильницу. Увидев это, он рассмеялся и проговорил: «Вы, глупцы, все еще зависите от этих игрушек? И, верно, считаете себя по-настоящему могущественными. А ведь прямо перед вашими заносчиво задранными носами текут потоки силы творения, но вы не в силах воспользоваться ими вместо чернил…»

Я не успел ничего сказать или сделать. Он каким-то странным образом оказался рядом, взглянул мне в глаза, а показалось – прямо в душу. На мгновение я увидел его тем зрением, которым печатники смотрят на вещь рукотворную, чтобы увидеть, какие на ней есть печати, и испытал настоящий ужас: в жилах этого человека, который и не был на самом деле человеком, текли реки расплавленного золота, собираясь в океан – бескрайний, ослепительно сияющий.

Потом он показал мне, каким был наш мир до того, как Река творения вышла из берегов и затопила все вокруг. О-о, Создатель, я даже не знаю, как это описать! Представь себе, что до Потопа книги в библиотеке можно было складывать как угодно, не боясь, что они срастутся и обретут свободную волю! Нарисованная картина не оживала, никогда не оживала, пусть даже изображенные на холсте или бумаге люди и казались настоящими! А если бы столяр заявил кому-нибудь, что получил пинок под зад от новенькой табуретки, его сочли бы безумцем. Мастерам не нужно было уродовать свои произведения, чтобы тем самым ослабить дьюса, готового в них вселиться; вещь без изъянов была… просто вещью, и не более того. Ах, какие сложные машины могли строить люди в те времена! Наши махолеты показались бы в сравнении с ними детскими игрушками, потому что эти машины умели все…