Подари мне веру - читать онлайн книгу. Автор: Зоя Анишкина cтр.№ 50

Уставилась в окно. Поезд как раз проезжал панорамную станцию. Посмотрела на перрон, и на секунду из моей головы вылетело все: и работа, и неудачный зачет.

Возле перрона стоял ОН, что-то активно втолковывая неизвестному собеседнику по телефону. Он явно ждал поезд. В метро. Как он мог здесь оказаться?

Разговор явно не клеился. На его лице было написано отвращение и гнев. Герман, как всегда, был идеален в черном костюме. Кажется, за эти два года он совершенно не изменился.

Но я видела, что прическа стала чуть более длинная, на щеках и подбородке появилась щетина. Жадно впитывала в себя каждую деталь, каждое его движение.

Он словно почувствовал мой взгляд и поднял свои черные глаза прямо на меня. Застав меня врасплох, поднял бровь и качнул головой в знак приветствия. Но его глаза… В них мелькнул такой спектр эмоций, что я…

А что я? Я скучаю. Я безумно, до зубовного скрежета по нему скучаю. По его рукам, редкой улыбке, касаниям и поцелуям.

Вот уже на протяжении двух лет я каждую ночь просыпаюсь от одного и того же сна, где он снова ласкает мое тело. Это оказалось сильнее меня. Эта привязанность, эти эмоции. Эти чувства.

Сколько бы я ни отрицала это, сколько бы ни врала сама себе, давно стоило признаться, что я влюбилась. Окончательно и бесповоротно.

Но одно дело любить этого почти идеального мужчину в своих мыслях, а другое — смотреть в его черные глаза, в которых плескались досада и разочарование.

Наш контакт, казалось, длился вечность, а на деле — всего пару секунд, прежде чем мой поезд не разорвал эту связь и не увез меня дальше по маршруту.

Я влетела домой сама не своя: взвинченная, расстроенная и натянутая как струна. Меня трясло и шатало, и я совершенно забыла, что уже почти два года живу не одна.

Как только папа закончил тот рейс, то приехал и взял в ипотеку небольшую двушку в районе, близком к университету, в который я хотела поступить: всего пара станций метро без пересадок.

Он настоял на том, чтобы я жила вместе с ним и даже слышать не хотел, что я могу исчезнуть или проявить «вшивую самостоятельность». Папа говорил, что и так потерял столько лет, что теперь мне стоит пожалеть его седые волосы.

Слава богу, в тот момент я была в таком раздрае, что согласилась. Будь мое душевное состояние более стабильным, наверняка я бы снова состроила из себя сильную и независимую, но нет… Мы стали жить вместе, и позже я признала, что это решение было идеальным.

На удивление, мы прекрасно ужились вместе, а с учетом того, что папы не бывало по восемь месяцев в году, моя самостоятельность практически не пострадала.

Его работа пришлась нам обоим кстати. Потому что не так-то просто двум одиночествам привыкнуть друг другу. Но мы справились и даже стали счастливы по-своему. Теперь каждый из нас с гордостью мог сказать, что у него есть семья.

И вот про эту семью я сейчас забыла, когда ворвалась в прихожую, хлопнув дверью. Из кухни навстречу мне вышел удивленный отец, и я не успела привести чувства в порядок. При виде меня он нахмурился:

— Вера, что такое? Что случилось?

Он повесил кухонное полотенце на ручку двери и подошел ближе, рассматривая. Я же все больше убеждалась в том, что у меня начинается истерика. Со мной такого не было практически два года. С того самого момента, когда я, захлебываясь слезами, уходила из квартиры, которую выбил мне Герман.

После того треклятого разговора. Это был первый и последний раз, когда мы попробовали что-то обсудить. Я до сих пор вспоминаю каждое слово, сказанное нами друг другу. Помню, словно это было вчера.

Вот и сейчас я снова проваливалась в то состояние. Когда не хватало воздуха, хотелось выть и клясть судьбу за то, что вообще свела меня с этим мужчиной. Потому что с ним я быть не могла, но и без него тоже.

Отец настороженно смотрел на меня, боясь сдвинуться с места. Я подошла и буквально рухнула в его объятья. Поток слез, который я постоянно сдерживала эти годы, прорвался наружу.

— Папа, я такая дура! Ну почему я такая дура?!

Он гладил меня по голове и бубнил что-то утешающее. Я не понимала ни слова, но постепенно начинала успокаиваться. Всхлипы становились все тише, а в голове начало проясняться. Наконец мы кое-как добрались до кухни, и мне вручили стакан с холодной водой.

Взяла его двумя руками, сжимая прохладную поверхность и шмыгая носом. Передо мной тут же поставили тарелку с зефиром в шоколаде. Невольно улыбнулась. Сладкое было первым, что сблизило нас. Наши предпочтения в этом ожидаемо оказались схожи.

Отец сел напротив и серьезно на меня посмотрел.

— Вер, мы негласно договорились не лезть друг другу в душу, но я так больше не могу. Ты же так с ума сойдешь.

Опустила глаза в стакан, не желая встречаться с ним взглядом. Мне нечего ему было ответить. Вот уже два года я шла по намеченному пути, не сворачивая с него.

Все получалось именно так, как я запланировала много лет назад: университет, работа, самостоятельность. Только почему-то это больше не приносило удовлетворения. Жизнь проходила на автомате.

— Ты же моя дочь, а я желаю тебе счастья. Вам с Германом надо поговорить, потому что порознь у вас не очень-то получается быть счастливыми.

Резко вскинула голову, глядя на отца:

— В смысле не очень? Что ты про него знаешь?

Задавая этот вопрос, не смогла сдержать эмоций. Надежда и интерес выплеснулись из меня, заставляя отца понимающе улыбнуться. От этого я покраснела, понимая, как нелепо, должно быть, выгляжу.

— Да он помешался на своей работе! Не вылезает из командировок и просто тонет в делах. Он только на лайнере бывает минимум раз в рейс, а это лишь одна из десятка побочных линий его бизнеса. Да и выглядит он так…

Папа затянул паузу, смотря на меня с прищуром. Я же нетерпеливо ерзала на месте, желая лишь одного: чтобы он продолжил.

— Как выглядит? Ну, давай уже, я и так сдала себя с потрохами.

Он улыбнулся и тихо сказал:

— Я, конечно, могу ошибаться, но думаю, что он любит тебя. И ждет, пока ты наконец-то перестанешь строить из себя сильную и независимую.

Я было хотела возмутиться этому выражению, но отец не дал, поднимая руки в примирительном жесте:

— Да не о том я! Ты у меня умница, сильная и смелая, горы свернешь, если захочешь. Но этот разговор мы начали с того, что ты признала свою глупость, разве не так?

Открыв рот, я тут же его закрыла, ожидая, что он скажет дальше. Папа продолжил:

— Вы, наверное, много дров наломали, но это нормально. Если спустя столько времени только при одном его виде ты впадаешь в истерику и понимаешь, как тебе без него плохо, — а это видно, даже не спорь! — он сделал паузу, — то, может, стоит попробовать начать сначала?