Между черным и белым - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Колычев cтр.№ 8

— Куда-то спешим, Севастьян Егорович? — спросил бык.

— Да, в туалет, — немеющим голосом проговорил Шумаков.

Горлач играл с ним в кошки-мышки, сначала отпустил, позволил ощутить иллюзию свободы, а потом снова поймал. Вагончик сейчас был его лапой. У него имелись острые когти, снабженные глушителем.

— А вы под себя, Севастьян Егорович! Прямо здесь. Убегать никуда не надо будет, — заявил Вагончик.

— Кто сказал, что я убегаю?

— Делать этого не надо, Севастьян Егорович. От себя не убежишь. — Вагончик самодовольно усмехнулся.

Он был премного доволен собственным красноречием, но хорошее настроение не помешало ему поднять правую руку и навести ствол пистолета на жертву.

Шумаков в ужасе зажмурился, невольно затаил дыхание. В наступившей тишине с глухим звоном щелкнула затворная рама.

Это был выстрел, но боли Шумаков не почувствовал и сознание не потерял. Он открыл глаза и увидел, как падает Вагончик. Пуля попала ему в висок, прострелила голову насквозь. Смерть была мгновенной.

Шумаков повернул голову на звук и увидел знакомое лицо. Матвей Вересов стремительно приближался к нему, в руке пистолет, на губах едкая усмешка.

Вересов опустил руку, в которой держал оружие. Это сбило Шумакова с толку. Он расслабился и пропустил атаку. Матвей ударил его кулаком в горло. От резкой боли в голове у генерального директора замкнуло.

Любить так любить, стрелять так стрелять. Тем более что Матвей стрелял ради любви к Василисе. Один бандит уже валялся на земле, около гостевого дома. В бане тоже должно было что-то происходить. Сейчас там находился Пухнарь со своими орлами. Лишь бы не подвели.

Матвей присел на корточки рядом с Шумаковым, лежащим на земле, шлепнул его пальцами по щеке. Ноль реакции. Он приложил палец к шее и почувствовал, что артерия вроде пульсирует. Живой. Значит, не зря парень шел за ним от самой бани, спасал от бандита, который непонятно зачем собирался его убить.

Шумакова надо было бы связать, но Матвей не стал тратить на это время, со всех ног рванул к бане.

Пухнарь не подвел. Один бандит, нашпигованный пулями, лежал на полу в прихожей, другого Матвей нашел в трапезной. Здоровенный бугай покоился на перевернутом столе. Из простреленного живота на белую скатерть стекала кровь.

— Горлач. — Пухнарь повел пистолетом в сторону покойника.

— Туда ему и дорога, — сказал Матвей, стараясь сохранять внешнюю невозмутимость.

Пухнарь очень здорово ему помог, сначала информацией, а затем и личным участием. Пока что дело ладилось. Они вышли к Новокурску, зацепились за Шумакова, выследили его, разобрались в ситуации, на месте приняли решение.

— В озеро их давай, — сказал Пухнарь, обращаясь к яйцебородому Туку.

В этот момент и послышались звонкие женские голоса. В баню со стороны озера торопливо вошли две обнаженные дивы. Их распаренные тела покрылись мурашками после освежающего купания. Эти очаровашки хотели пройти в парилку, но Пухнарь перекрыл им дорогу.

— Здравствуйте, девочки!

Он смотрел на них с улыбкой работорговца, оценивающего живой товар. Эти особы очень даже впечатляли, особенно шатенка с изумрудными глазами. Тут и лицо, и фигура.

Шатенка увидела Горлача, лежащего на полу, всполошенно глянула на Матвея.

— Где Шумаков? — спросил он, стараясь смотреть ей в глаза.

— Не знаю, — жалко пробормотала она.

— Зачем он это сделал? — Матвей кивком показал на покойника и повернулся к девушкам спиной.

Проститутки — это хлеб Пухнаря, пусть он ими и занимается. Его сейчас куда больше интересовал главный виновник торжества.

Шумаков уже пришел в себя, но еще только начал подниматься с земли, когда Матвей подошел к нему. Сильный удар в живот вернул его на место.

— Лежать! — Матвей вытащил из-под генерального директора простыню и крепко связал ею его руки.

Затем он отправился к черному «Мерседесу», который стоял возле гостевого дома, и обнаружил в машине труп водителя. Судя по всему, его удавил тот самый бандит, которого застрелил Матвей. Шумаков должен был умереть вслед за своим водителем. Впрочем, у него все еще было впереди.

Матвей вернулся к Шумакову, грубо схватил его, оторвал от земли, так же бесцеремонно дотолкал до машины, показал на покойного водителя и спросил:

— Твоя работа?

— Да ты что такое говоришь?

— А чья?

— Вагончик это. — Шумаков кивнул через плечо.

— Зачем?

— А меня зачем?

— Так это не я. Горлач с катушек слетел… Тебя заказал!

Шумаков из кожи вон лез, старался смотреть прямо в глаза.

— Я в курсе.

— Сам заказал. Без меня!

— Да, конечно!

— Нет, честное слово!

— А чего ты колотишься? — с усмешкой проговорил Матвей. — Как будто отпущение грехов хочешь заработать. Я тебе не священник, мне твоя исповедь не нужна. Так умрешь, без покаяния. — Он приставил ствол пистолета к животу Шумакова.

— Не надо! — проблеял тот.

— Плохо ты наводил об мне справки, дурачок. Пока мы с Василисой вместе, нас нельзя убить. Сколько таких придурков было, которые не верили. Ты тоже был! — Матвей внутренне напрягся, заставляя себя нажать на спусковой крючок.

Шумаков пугливо дернулся, отшагнул назад.

— Застрелиться хочешь? — сказал Матвей, принимая решение. — Ну, давай. — Он шагнул к Шумакову и приставил ствол пистолета к его подбородку.

Бедняга в ужасе бухнулся перед ним на колени. Руки у Шумакова были связаны за спиной. Медленно опуститься он не смог, поэтому больно стукнулся коленками об асфальт, скривился от боли и страха.

— Но я и правда вас не заказывал! Это Горлач все устроил. Подставить меня хотел!

— Думаешь, я должен тебе поверить? — в раздумье спросил Матвей.

— Но это правда! У Горлача спроси!

— Не могу я у него спросить. Убил ты своего дружка, — произнес Матвей и хищно усмехнулся.

— Я убил?

— Застрелил его в сауне и бросился бежать. А тут Вагончик. Ты и с ним тут же разобрался.

— Но это не я!

— Водителя своего и в самом деле не ты. Этого бедолагу мы, так уж и быть, на Вагончика спишем.

— Но я никого не убивал и тебя не заказывал. Давай договоримся! — Шумаков тянулся к Матвею, как будто собирался обнять его за ноги.

Он сделал бы это, если бы руки его были развязаны.

— Попробуй. — Матвей брезгливо поморщился.

— Я уеду за границу. Сегодня же соберусь и отправлюсь. Генеральным директором станешь ты. Завод теперь твой!