Николай Грозный. Блеск и величие дворянской России - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 17

В Александро-Невскую лавру весть о смерти Александра пришла во время службы. На ней присутствовал Голицын, соавтор тайного Манифеста о наследовании. Он поспешил в Зимний дворец и вдруг узнал – здесь уже принесли присягу Константину. Голицын явился к Николаю, объясняя то же, что и мать – великий князь поспешил. Но тот отвечал о законном порядке наследования, о том, что Россия не должна ни дня оставаться без императора. Наконец, разводил руками, что сделанное уже необратимо.

Днем собрался Государственный совет, и Голицын снова поднял вопрос о секретном пакете. Министр юстиции Лобанов-Ростовский уже принес присягу Константину и высказался – вскрывать пакет вообще не надо. Адмирал Шишков говорил более осторожно, что присягать надо Константину, а принять престол или нет – как он захочет. Большинство настояло вскрыть конверт. Манифест зачитали. Но Милорадович был другом Константина, еще в 1799 г. служил с ним у Суворова. Он интерпретировал по-своему. Дескать, Николай своим актом присяги уже отрекся от престола. Значит, и Манифест больше не имеет силы.

Такая крайность смутила членов Государственного совета. Ведь теперь получалось, что в России два отрекшихся великих князя! Кому же принадлежит власть? Пошли к Николаю. Он ознакомился с бумагами из секретного пакета – с копиями писем Константина и царя, Манифестом. Но обсуждение закончилось тем, что члены Государственного совета прошли в дворцовую церковь и принесли присягу Константину. Копию протокола отправили к нему в Варшаву с письмом Николая, выражавшего готовность служить старшему брату. Принесла присягу и Москва. Митрополит Филарет вспомнил о пакете в алтаре Успенского собора. Но с удивлением обнаружил – городские власти совершенно не в курсе его существования. Выполнили то, что указано из Санкт-Петербурга.

Между тем, Константин Павлович узнал о случившемся даже раньше, чем столица. Доверенные лица Александра I в Таганроге – Дибич, Волконский, Чернышев, не знали о тайне наследования. Преемником царя считали Константина, слали ему донесения в первую очередь. И дорога до Варшавы была поближе. Получив известие о кончине Александра, великий князь созвал свое окружение, и попытки называть его «вашим величеством» сразу пресек. Сообщил – существует Манифест о наследовании, зачитал свои письма об отречении и указал: «Теперь законный наш государь и император – Николай Павлович!». 26 ноября Константин отправил к нему с письмами брата Михаила, обращался к Николаю как «вернейший подданный» [27].

Главная дорога из Варшавы в Петербург в то время вела через Прибалтику. Она раскисла от ноябрьской грязи, ехали медленно. О смерти Александра здесь еще не знали, Михаил по пути стал первым вестником. А когда добрались до Риги, он узнал странные новости, о присяге в столице. 3 декабря Михаил прибыл в Петербург, поехал к матери. Они позвали Николая, и Мария Федоровна сказала: «Преклонись перед твоим братом Константином, он вполне достоин почтения и высок в неизменном желании передать тебе престол». Сын вздохнул: «Это еще вопрос, которую из двух жертв должно считать выше, со стороны отказывающего или со стороны принимающего».

Да, вот такой узел закрутился! В разные эпохи и в разных странах родственники грызлись и резались за власть. А в России один брат хитростью избавился от короны, два других отталкивали ее от себя! Но сейчас приходилось думать, как же выпутаться из сложившейся ситуации! Как воспримет народ, если после одной присяги будет другая? Николай еще цеплялся за надежду – Константин отказался от власти, когда не знал о присяге. А после нее вдруг передумает? Написали ему: Николай по необходимости покоряется его воле, если старший брат ее снова подтвердит. Настоятельно просили, чтобы он подписал официальный акт об отречении и сам приехал в столицу. С этими письмами сразу же отправили в Варшаву фельдъегеря Белоусова.

5 декабря вслед за ним выехал Михаил, уговаривать старшего брата приехать. Но учли – в дороге он может разминуться с важными известиями. Мария Федоровна выдала ему доверенность, вскрывать письма, адресованные ей. Михаил действительно встретил офицера Лазарева с таким письмом. Прочитал и понял, что Константин приезжать категорически не желает, поэтому и ему в Варшаве делать нечего. Михаил остановился в местечке Неннале. Известил мать и Николая, что будет ждать их решения. Пока он отъехал всего на 260 верст от Петербурга, если понадобится в столице, может быстро вернуться. Если же сочтут нужным, он продолжит путь в Варшаву.

А Лазарев 6 декабря привез в столицу письма не только для Марии Федоровны, но и Николаю. Это был ответ на первое его письмо Константину. Тот извещал – его намерение не принимать престол неизменно и утверждено покойным царем. Приехать в Петербург он отказался и угрожал даже «удалиться еще дальше, если все не устроится в согласность воле покойного нашего государя». То есть сбежит за границу, а царствовать не будет. Но и такое заявление еще не поставило точку. Ждали ответа на второе письмо, от 3 декабря, отправленное после приезда Михаила. С известием о присяге, с предложением или принять корону, или подтвердить отречение официальным актом.

Однако в это же время, пока два великих князя силились так или иначе уступить друг другу власть, оживилась сила, решившая эту власть перехватить. Заговорщики. И ситуация сложилась, в общем-то, парадоксальная. Ключевая информация государственной важности скрывалась, запутывалась искусственными секретами. Даже высшие сановники в большинстве не представляли реальное положение дел. Но у тайных обществ разведка работала очень хорошо.

Еще с 1820 г. генерал-губернатор Милорадович получил повеление собирать сведения о конспиративных организациях. Но сам этим почти не занимался, перепоручил правителю своей канцелярии полковнику Федору Глинке. Он был доверенным лицом Милорадовича, имел на него очень большое влияние. Хотя Глинка был и доверенным лицом… Рылеева. Стоит ли удивляться, что расследования глохли? А самые сокровенные тайны, в которые посвящали Милорадовича, становились известны революционерам.

В караулы в Зимнем дворце назначались гвардейские офицеры, в том числе и заговорщики. В приемной каждый день околачивался адъютант начальника гвардейской пехоты генерала Бистрома – князь Евгений Оболенский. Они ловили слухи, обрывки разговоров, отмечали совещания, настроения. Вся собранная информация стекалась в общий центр. А уж сопоставить и сделать выводы было не слишком трудно. В «Северном обществе» пронюхали и о тайном Манифесте с назначением наследником Николая, и об отказе от престола Константина Павловича. Это значило, что предстоит «переприсяга».

Рылеев, Оболенский, Бестужевы, Якубович, убеждали соратников – для переворота ситуация сложилась уникальная, другой такой не будет. Планы, согласованные с «Южным обществом» и с поляками, намечали общее восстание на март 1826 г. Но они же привязывались к юбилейным торжествам Александра I! Этот юбилей сам собой отпал. Если престол займет Николай, многое переменится. Предстояло заново выбирать подходящий случай, готовиться, согласовывать. А сейчас случай – вот он! Близкий, реальный.

Рылеев и другие активисты избрали диктатором, руководителем восстания, князя Трубецкого. Солдат договорились просто обмануть. Объявить, что Константин от престола не отрекался. Что Николай – узурпатор, арестовал своего популярного брата. Также придумали ложь о завещании Александра I, сократить солдатам срок службы до 15 лет. Отказом от присяги предстояло взбунтовать Лейб-гвардию, вести к Сенату и сорвать его присягу. Революционеры были уверены, что даже те полки, которые не присоединятся к мятежу, против «своих» драться не будут, и обойдется без боев. Были надежды, что и сам Николай не захочет кровопролития. Увидев массовую вооруженную демонстрацию, предпочтет уступить власть. Но в любом случае царскую семью должны были арестовать (или убить – уж как получится). А от Сената восставшие потребуют опубликовать Манифест, который провозгласит «конец бывшего правления» и утвердит конституцию. Власть передавалась временному революционному правительству.