Неженка [= Игроки в гольф-1 ] - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзен Элизабет Филлипс cтр.№ 76

— Ну хорошо, — быстро ответила она. — Можешь отвезти меня домой.

— А почему ты согласилась пойти со мной?

Теперь она пожала плечами.

Далли уставился на носки своих мокасин. После небольшой паузы он заговорил так тихо, что она едва разбирала слова:

— Прости, что тогда так получилось.

— Ты о чем?

— Тогда, с Хенком и Ритчи.

— А-а.

— Я знаю, что все это не правда, про тебя и тех ребят.

— Конечно.

— Я знаю это. Просто ты разозлила меня.

В ней затеплился слабый огонек надежды.

— Да ладно уж, все нормально.

— Нет. Я не должен был говорить того, что сказал. Мне не следовало так хватать тебя за ноги. Так вышло потому, что ты просто взбесила меня.

— Я не хотела злить тебя. Ты иногда бываешь просто жутким.

Он быстро вскинул голову, и на его лице впервые за этот вечер появилось довольное выражение.

— В самом деле?

Она не удержалась от смеха:

— Нечего задаваться. Не такой уж ты и жуткий.

Он тоже улыбнулся, и улыбка сделала его лицо таким прекрасным, что у нее пересохло в горле.

Некоторое время они смотрели друг на друга, и тут она вспомнила о Билли Т., о том, что видел Далли и чего, должно быть, ожидал от нее. Короткий миг счастья тотчас угас. Подойдя к первому ряду трибун, она села.

— Не знаю, что ты думаешь, но все это не правда. Я не могла заставить Билли Т, не делать со мной то, что он вытворял.

Он посмотрел на нее так, словно у нее вдруг выросли рога.

— Знаю. По-твоему, я всерьез думал, что тебе это нравится?

Слова так и посыпались с ее губ:

— Но ты представил дело так, будто остановить его было парой пустяков. Говоришь два слова маме — и все кончено. Но для меня все было не так просто. Я боялась. Он продолжал делать мне больно, и, пока не отослал маму, я боялась, что он и ей причинит боль. Он говорил, что никто мне не поверит, если я расскажу, а мама меня возненавидит.

Далли подошел к ней и уселся рядом. Она увидела потертую кожу на носках его мокасин и следы попыток закрасить эти отметины. Интересно, ненавидит ли он бедность так же сильно, как она, вызывает ли в нем бедность такое же, как у нее, чувство беспомощности?

Далли откашлялся.

— Почему ты сказала сегодня, чтобы я сам приколол тебе цветок? Ну, чтобы начал лапать? Ты решила, что я из таких, когда услышала, что я говорил Хенку и Ритчи?

— Не только из-за этого.

— Тогда почему?

— Я подумала, что, может… после того, что ты видел с Билли Т… ты, может, ожидал, что я… ну, я займусь с тобой сексом.

Резко подняв голову, Далли негодующе уставился на нее:

— Тогда почему согласилась со мной пойти? Если ты думала, что только это мне от тебя нужно, какого черта пошла со мной?

— Наверно, потому, что где-то внутри надеялась, что ошибаюсь.

Встав, он свирепо глянул на нее:

— Да? Ну, так будь уверена, что ошибалась. Еще как ошибалась! Не знаю, что там с тобой происходит. Ты же самая красивая девчонка в школе! И неглупая. Знаешь, ты мне понравилась на самом первом уроке английского.

— Откуда, по-твоему, я могла об этом догадаться, если ты хмурился каждый раз, когда глядел на меня?

Он отвел взгляд в сторону.

— Просто ты должна была знать, и все.

Они больше не разговаривали. Выйдя из здания, пошли к стоянке автомобилей перед стадионом. С трибун послышался рев болельщиков, и из громкоговорителя донеслось: «Конец первого тайма. Побеждает Вайнетт!»

Далли, взяв ее руку в свою, сунул в карман темно-синей куртки.

— Сердишься, что я опоздал?

Холли Грейс повернулась к двери спортзала. На какое-то мгновение она растерялась, глядя на двадцатисемилетнего Далли, привалившегося к центральной стойке. Он выглядел крупнее, солиднее и гораздо красивее, чем тот угрюмый семнадцатилетний подросток, в которого она была влюблена. Холли Грейс быстро пришла в себя.

— Конечно, сержусь. Фактически я только что сказала Бобби Фритчи, что сегодня пойду с ним хоть на скачки, хоть на пляж, лишь бы не дожидаться тебя. — Сняв сумочку с плеча, она тихонько раскачивала ее за ремень. — Узнал что-нибудь о той английской малютке?

— Никто ее не видел. Думаю, в Вайнетте ее нет. Мисс Сибил передала ей деньги, что я оставил, и она, должно быть, уже летит в Лондон.

Холли Грейс видела, что он все еще обеспокоен.

— Думаю, она заботит тебя больше, чем ты хочешь показать. Хотя, по правде говоря — если не учитывать ее сногсшибательную красоту, — не могу взять в толк почему.

— Она другая, вот и все. Скажу тебе одну вещь. Никогда в жизни мне не приходилось иметь дело с женщиной, так непохожей на меня. Противоположности могут сходиться, но только вначале, потому что не очень хорошо подходят друг другу.

Она устремила на него слегка погрустневший взгляд:

— Временами это случается и с похожими людьми.

Он двинулся к ней той медленной, сексуальной походкой, от которой у нее, казалось, все внутри начинало плавиться.

Притянув ее к себе, он стал танцевать, мурлыкая ей на ухо: «Ты потеряла это чувство — любовь». Несмотря на такую импровизированную музыку, их тела двигались на редкость слаженно, словно они протанцевали вместе не одну сотню лет.

— Черт возьми, в этих туфлях ты такая высокая, — пожаловался он.

— Ты из-за этого так нервничаешь? Жаль, что никто меня сейчас не видит.

— Если зайдет Бобби и увидит, как ты на таких каблучищах отплясываешь на его новом баскетбольном покрытии, мало тебе не покажется!

— Мне до сих пор трудно представить, что Бобби Фритчи — тренер баскетбольной команды Вайнетта. Я еще помню, как околачивалась под дверями, когда вы двое по утрам отрабатывали уроки.

— Вы лжете, Холли Грейс Бодин. В жизни не отрабатывал уроков по утрам. Вместо этого я получал трепку.

— И отрабатывал тоже, сам знаешь. Ведь всякий раз, когда кто-нибудь из учителей лупил тебя, мисс Сибил поднимала такой шум, что они предпочитали с ней не связываться.

— Это то, что помнишь ты. А я помню совсем другое. — Далли щекой прижался к ее щеке. — Увидев тебя здесь, я вспомнил те танцы в день встречи выпускников. В жизни не потел сильнее, чем тогда. Мы танцевали все время, и мне приходилось держаться от тебя подальше, уж слишком сильно ты меня возбуждала. Я только и думал, как бы поскорее забраться с тобой в «Эльдорадо», который позаимствовал, но я знал, что, даже останься мы наедине, все равно не смог бы дотронуться до тебя из-за того, о чем мы тогда говорили. Это была самая разнесчастная ночь в моей жизни.