Император Единства - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Марков-Бабкин cтр.№ 81

– Тут вообще трудно быть в чем-то уверенным, – Виктор выделил окончание, – господин вице-президент.

В голосе короля явственно слышался сарказм, и даже толстокожий американец понял, что перегнул палку с панибратством, поэтому ограничился в ответ лишь формальной вежливостью:

– Благодарю вас, ваше величество.

Маршалл был мрачен, и я его понимал. Если прорыв на севере Италии и вправду является генеральным наступлением, то это одно, а вот если удар все же будет во Франции, то все лавры американцев, внезапно полученные во Франции за счет операции генерала Макартура, могут быть обнулены, если не уйдут в минус, нарвавшись на разгром.

Замечаю:

– Я бы не исключал и возможность удара во Франции. Немцы всю войну славились неумением концентрироваться на одной цели. Так что удар может быть и там, и там, независимо друг от друга.

Генерал Жоффр кивнул мне:

– Я согласен с вами, ваше величество. Пока нет достаточных оснований считать, что у бошей нет резервов во Франции. Они вполне могут подтянуть войска с других участков фронта и даже задействовать французских инсургентов из числа частей так называемых «государств пояса». Откровенно говоря, я вообще не понимаю военного смысла удара в Италии – рельеф неблагоприятен, а во Франции бошам удалось создать плацдармы на левом берегу Сены.

Подал голос молодой принц Уэльский:

– Судя по тому, что германские бомбардировщики сегодня вновь бомбили города Британии, они действительно не научились концентрироваться на одной цели!

Реплика Эдуарда прозвучала двусмысленно, да так явно двусмысленно, что выходило, будто бы он чуть ли не обвинял Берлин в том, что немцы, вместо того чтобы бомбить Францию или Италию, опять бомбят Туманный Альбион.

Военный министр Франции нахмурился, остальные же просто обменялись взглядами.

Что ж, молод еще наследник британской короны. Порывист и несдержан.

Впрочем, насколько я помнил из моей истории, его эта порывистость останется с ним и дальше, да так, что тот, процарствовав лишь десять месяцев, отречется от короны ради брака с разведенной американкой. Что уж говорить про его нынешние двадцать три года, если он такое чудил в свои сорок два? Да и немцев он весьма уважал и любил, считая войну между Германией и Британией братоубийственной войной. И в будущем любил, и сейчас любит. Со всеми вытекающими.

И кто знает, когда в этой истории Эдуард взойдет на престол. Может, и не придется ему отрекаться ради американки. В любом случае это текущие моменты дипломатии. Хорошо хотя бы, французский король пока помалкивает, давая Жоффру говорить, а то бы еще и детей пришлось тут выслушивать.

Проигнорировав пустую реплику Эдуарда, отвечаю Жоффру:

– Однако как бы то ни было, выдвижение войск имеет место именно на итальянском участке. Скажу больше, скажу, как главнокомандующий Балканским направлением, ситуация там и в самом деле весьма критическая. И если у немцев с австрийцами там есть хотя бы две армии, то все, на что мы можем рассчитывать на этом участке, – это орудия главного калибра объединенного флота Италии и Единства. Но как вы понимаете, они смогут удерживать немцев на расстоянии не более 20–25 километров от побережья. Однако этого недостаточно для отражения наступления. Противник просто пройдет севернее и через пару-тройку дней будет в Удине, а еще через три-четыре дня обойдет Венецию и войдет в Падую. А там немцам будет открыто любое направление – хоть на Милан, хоть на Флоренцию. Повторюсь: войск у нас мало. На счету каждый полк. И если в предгорьях мы можем рассчитывать на эффективность обороны, то, как только немцы выйдут на равнину, они просто опрокинут итальянские оборонительные позиции, которые, по существу, остались с весенней кампании, и никто не предполагал их использовать вновь. Позиции растянуты, их обороняет единственная итальянская армия неполного состава. Остальные войска, как вам известно, растянуты от Франции до Палестины, от Балкан и до Анатолии. В сложившихся условиях неизбежно встает вопрос о возвращении в Италию войск из Франции и Балкан. Скажу больше, прибывшая в Рим ромейская бригада, которая по плану должна была усилить Русский экспедиционный корпус во Франции, сейчас вынужденно будет переброшена на север Италии.

– Это скверная новость, ваше величество. – Жоффр помрачнел еще больше. – А что, если это все же дезинформация? Нам эта бригада крайне важна во Франции, войск остро не хватает.

– Понимаю, генерал. Более того, войска, которые готовились к переброске из Ромеи в Марсель, будут сейчас отправлены в порт Венеции, а весь плавсостав Италии, который имеется на Адриатике, будет мобилизован для переброски итальянских войск с Балкан на север Италии. Поэтому обращаюсь ко всем соседям в этом регионе с просьбой предоставить для нужд нашего итальянского союзника все возможные плавсредства. Это во-первых. А во-вторых, будьте готовы прикрыть оголяющиеся участки фронта своими войсками.

Италия. Рим. Квиринальский дворец. 24 сентября (7 октября) 1917 года

– Я не могу сидеть взаперти. У меня в эти дни очень обширная программа. Меня ждут во множестве мест, как я туда не приеду?

– Маша, солнце, ты только что пережила покушение, мы знаем как минимум еще об одном готовящемся. Я тебя просил даже к окнам лишний раз не подходить, а ты рвешься куда-то на какие-то массовые встречи. Ты понимаешь, как это опасно?

– Понимаю.

– Похоже, что не понимаешь.

– Это ты не понимаешь! Я не развлекаться еду, меня там ждут…

– Террористы-бомбисты.

– Это мой долг. А бомбы… Что ж, бомбу в нас могут бросить когда угодно. Для этого есть охрана и ИСБ.

– Сегодня тоже была охрана и была ИСБ, а саквояж с бомбой упал нам под ноги.

– И не взорвался.

– Не искушай Господа своим упрямством и легкомыслием!

– Не уподобляйся моей маме, я уже от нее сегодня наслушалась!

– Я рад, что в этом дворце остались благоразумные люди.

Маша устало опустилась в кресло и помассировала свои виски. Присаживаюсь перед ней и беру ее ладошку в свои.

– Солнышко мое, кому и что ты пытаешься доказать? Я же вижу, что ты рвешься туда не только потому, что у тебя есть утвержденная программа. Это из-за слов того сумасшедшего?

Она подняла взгляд, и в глазах у нее была мука душевных терзаний.

– Я – должна, понимаешь? Если я не поеду, то все решат, что я испугалась. Слухи пойдут, усиленные пересудами и сплетнями. Никакой Суворин не сможет прекратить эти разговоры. Тем более в Италии. Если я спрячусь, то мы навсегда потеряем инициативу.

Качаю головой.

– Это безрассудство. Такое же, как выйти на арену Колизея, где тебя поджидают голодные львы. Своей глупой гибелью ты никому ничего не докажешь.

– Твое сравнение некорректно. Да, определенный риск есть, но это всего лишь риск, который присутствует во время любых массовых мероприятий с нашим участием, а вовсе не гарантированная казнь. Возможно, сегодня этот риск немного выше, но не настолько, чтобы я не могла высунуть нос на улицу. Как говорит русский народ: волков бояться – в лес не ходить, так ведь? К тому же если кому-то сильно захочется, то покушение может произойти прямо здесь, во дворце.