Примерно такую речь я декларировал сам про себя, пока меня вжимало в пол взлетающего на ракетной тяге корабля. Интересно, переживёт ли это Сэнду? Надеюсь, что переживёт. Главная часть работы выполнена, осталось совершить несколько телепортационных прыжков, и даже недели не пройдёт, как мы доставим груз в финальный пункт назначения – словом, никаких проблем. И конечно же, судьба сразу решила развеять мои заблуждения.
Как только давление ослабло, я отправился на мостик, не забыв забрать магазины к сферошлетту с тела Зафара. Их оказалось всего два – чрезвычайно мало, на мой взгляд. Он его что, для понтов таскал?
На мостике царило нездоровое оживление.
– Ты видишь его? По радару что?
– Ничего, кэп, – ответила Пакс. Она это «кэп» у Доржи перенять успела, что ли?
– Ну да, стелс, – буркнул капитан. – Что с мусорной орбитой?
– Легкопроходима. Риск столкновения минимален.
Сейчас мы вне атмосферы, и если кораблеусовершенствователи Сэнду сделали всё правильно, то наше судно должно быть невидимо для всех пассивных и пассивно-активных средств обнаружения. Вот только корабль федералов должен иметь именно активные средства обнаружения и вдобавок к этому представление, где именно мы находимся. А ещё быть абсолютно невидимым для нас на больших расстояниях.
По корпусу застучал мелкий мусор. И пилот, и капитан напряжённо всматривались в показания приборов. Сейчас судном управлял Бубнов, телепортационные расчёты подтверждать тоже будет он. Обычно капитан не доверял кому-то другому этим заниматься и сейчас тоже не был намерен этого делать.
– Включаю торможение. Первичный расчёт прыжка.
– Малая дистанция? Сэкономим час здесь – потеряем день там, – в голосе Пакс звучало недоумение.
– Не умничай. Тут где-то федералы. Сваливаем.
– Две минуты до полной остановки и начала расчётов.
Кажется, они поладили. Пакс на удивление быстро смирилась с незаконностью происходящего, наверное, её прежний работодатель тоже занимался всякими вещами за чертой уголовного права.
– Всё, полная остановка. Начинаю расчёт малого прыжка.
– Куда летим-то? – Пакс могла позволить себе отвлекать капитана, потому что сам расчёт выполнялся системой корабля.
– Мерифора.
– Первый раз слышу.
– На карте отмечено.
Пакс открыла карту галактики.
– Практически рядом с Землёй! Всего двести световых лет!
– На датчики смотри. Что это там?
– Это… Ой.
В этом «ой» слышалось многое. В первую очередь, неприятности.
– Две тысячи километров, оно приближается, – озвучила Пакс.
– Выполняю перерасчёт прыжка.
– Сверхкороткий? Он же нас просто нагонит!
– Скорость низкая. Это не корабль.
Они замолчали, стали напряжённо всматриваться в датчики, чем-то щёлкать. Я старался даже дышать как можно тише.
– Полторы тысячи километров. Верно, не корабль. Что это?
– Не знаю. Минута до расчёта.
– Я поняла! Поняла! Это же станция наблюдения! Неповоротливая махина, она нам ничего не сделает! На ней даже вооружения нет!
– У нас тоже нет. Не отвлекайся.
Казалось, что Пакс расслабилась, а вот Бубнов стал ещё напряжённее.
– Тридцать секунд! Кэп! Тепловой датчик! Они выстрелили! Объект приближается! Чёрт! На таких станциях не должно быть оружия!
– Это не оружие, – ответил капитан и активировал интерком. – Команда! Приготовиться к прыжку!
– Двадцать секунд!
– Девятьсот километров до столкновения. На ракетных идёт.
– Пятнадцать!
– Семьсот.
– Десять! Не успеваем!
– Пятьсот. Замедляется.
– Пять!
– Триста пятьдесят.
– Расчёт закончен!
– Двести.
Загудели энергоячейки. Прыжок сверхкороткий, так что расстояние исчисляется не световыми годами, а миллионами километров. Вот-вот корабль должен был телепортироваться. Проблема заключается в том, что это происходит не мгновенно.
– Сто!
– Прыжок!
Удар! Пока я задерживал дыхание, чтобы минимизировать даже такое незначительное движение тела, нас всё же настиг федеральный подарок. И тут корабль телепортировался.
Всё скрутило, я распался на мириады атомов, мозг погрузился в бездну безграничного космического пространства, неподвластного жалкому разуму человека, невыразимое безумие затопило каждую частичку, каждый кварк моего естества, но лишь на один миг, который слишком мал, чтобы его можно было как-то исчислить. Телепортация прошла успешно.
Мне кажется, что если когда-то такое перемещение займёт не один неисчислимо малый промежуток времени, а два, то я сойду с ума. Уверен, что все, кто хоть раз переживал телепортационный прыжок, думали о чём-то подобном. Когда я прочувствовал его в первый раз, то не хотел больше существовать в этом мире и тем более не хотел ещё хоть раз испытывать подобное. Вот только тогда до цели было ещё три прыжка, а оборвать собственную жизнь у меня не хватило духу, поэтому пришлось привыкнуть.
– Меня как будто космос изнасиловал, – сказал Гнидой, заходя на мостик. – Ну что там?
– Кэп! По всем каналам какой-то сигнал! Абсолютно по всем! Но где источник?
– На камеры посмотри.
Пакс послушалась и начала переключать изображения с камер.
– Вижу. Что это?
– Маяк.
– А что такой большой?
– Маяк класса «Фарос».
Мне это ничего не сказало, а вот Гнидой застонал.
– Эй, что это такое? – спросил я у эскулапа.
– Это самый мощный сигнальный маяк. Его далеко видно, а сейчас…
Тут на мониторе я увидел, как часть маяка отсоединяется от корабля и попросту исчезает.
– …Он разделится на телепортирующиеся части, которые возвестят ещё большему количеству разумных существ, где мы находимся. Кстати, Бубнов. Где мы?
– Чёрт его знает. Прыгали примерно, ещё и маяк сбил наводку.
– Кэп, мы телепортировали с собой маяк, верно? Значит, масса корабля изменилась в момент телепортации. А если маяк здесь, то что осталось там?
– Турбины сосчитай.
Пакс вновь уставилась на мониторы и спустя какое-то время протянула печальное «а-а-а». Турбин осталось три. Учитывая, что задняя вряд ли начала функционировать, то работающих было только две.
– И что делать?
Гнидой уже хотел крайне остроумно и в рифму ответить Пакс, но капитан не дал ему этого сделать.