Ритмы улиц - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Малышева cтр.№ 71

Но именно Малышкина, в итоге, её же и закопала. Вместе с рыжей мышью, которая посеяла зерна сомнения в ее парня. Потому Ира и начала смотреть в другую сторону — чтобы в случае чего не остаться у разбитого корыта. Ну и еще от скуки — из-за постоянных репетиций у Андрея совсем не было на нее времени. Брюнетка начала чувствовать себя ненужной, нежеланной. Ей хотелось просто размяться и убедиться лишний раз в своей неотразимости. Ведь она была уверена, что Андрей с поводка не сорвется, а вот попадутся ли другие? Попадались, охотно и регулярно. Настолько, что Ира захмелела от мужского внимания и потеряла бдительность. И это вышло ей боком.

Но Кузьмина понимала, что сейчас связи с другими мужчинами были лишь предлогом. Андрей всё равно бросил бы её в этот вечер. Из-за неё. Из-за Маши.

— Так это правда? — после почти минутного молчания спросила Ира, — Ты действительно заделал Золотцевой ребенка?

Андрей чуть поморщился от этого слова «заделал». Оно было слишком бездушным и каким-то мелочным. Хотя, со стороны вся эта ситуация именно так и выглядела — случайный залет из-за секса по дикой пьяни. Но для Данчука это было не так.

Однако, он не стал ничего объяснять Ире, ограничившись лишь кивком. Ира, вспыхнув, не сдержалась и всё же залепила Андрею звонкую пощечину — уже вторую за этот вечер. Данчук стерпел, как и в прошлый раз — понимал, что это плата за его ошибки, грешки. А самое главное — сейчас он этими ударами и срывами покупает свою свободу. Оно стоило того.

— Я надеюсь, что она никогда не примет тебя! — прошипела Ира, буквально кипя от злости, — А если и простит — то тогда ты сам уйдешь, наигравшись с этой мышкой. Но счастливы вы не будете.

Данчук на это лишь безмятежно улыбнулся, делая шаг назад. Сверкнув своими светло-зелеными глазами, парень сказал, глядя на девушку:

— Знаешь, а я тебе, наоборот, желаю всего хорошего. Хочу, чтобы ты была счастлива. Правда.

А после он вышел. Плотно и, как он был уверен, навсегда закрыв за собой дверь в свою прошлую жизнь.

***

И теперь я целиком и полностью был свободен — душой и телом. Хотя, нет — сердце мое было занято другой девушкой. У нее были медные, длинные и мягкие на ощупь волосы, глубокие васильковые глаза, нежная улыбка и ласковые руки. Но чувства к ней меня не угнетали. Скорее наоборот — они открывали во мне второе дыхание. Было просто здорово осознавать, что можно пялиться, быть рядом, оказывать знаки внимания, не таясь при этом и не выглядя законченным мудаком.

Хотя, Мари всё еще держала меня на расстоянии, но не прогоняла. И на том спасибо. На Новый год и январские праздники Золотцева уехала к родным в Ярославль. А вернувшись, снова начала работать до полного изнеможения. Не понимаю, откуда она только силы брала. Я помню Малышкину в том же положении — она просто умирала от желания поскорее уйти в декрет. Ей ничего не нравилось, она постоянно уставала, хотела есть и тут же избавлялась от проглоченной еды. В общем, это был мрак.

Маше же, наоборот, беременность очень шла. Если так вообще можно говорить про подобное положение. Она не выглядела раздувшейся, или сильно поправившейся, неухоженной — нет, Мари всегда была стильно, хоть и просто одета, её аккуратный, круглый, как шарик, живот уверенно смотрел вперед и со спины её вообще нельзя было принять за будущую маму. А румянец на щеках, который никогда её не покидал — как и блеск в глазах — заменял Мари косметику, будто освещая ее лицо изнутри.

Да, признаю — я попал. И пропал. Я был как наркоман — мне нужно было видеть Мари ежедневно, ежечасно. Когда я был не рядом — меня словно ломало изнутри. А желание преодолеть пространство и разделяющее нас расстояние практически разрывало меня на куски, заставляя мозг плавиться, а вены гореть лихорадочным огнем. Со стороны это не бросалось в глаза — я научился прекрасно прятать свои эмоции, но Олег и Карина знали, каково мне.

Кстати — они тоже активно подключились к этой игре «присмотри за Мари и убедись, что с ней всё хорошо». Олег убедил девушку перевести документы и начать наблюдаться в его клинике. Мало того — уже за Машей зарезервировали палату в родильном отделении. И послеродовом, кстати, тоже. Девушка сперва по сопротивлялась, но Малышкиных переубедить, если они что-то решили — это всё равно что пытаться сдвинуть танк. Глупо и бесполезно. Так что в итоге и моя девочка сдалась.

Я спрашивал у нее — и не единожды — почему она так упорно отказывается от помощи. И однажды она все же призналась.

— Потому что я привыкла быть сама по себе. И решать свои проблемы самостоятельно. И я не уверена, что хочу это менять.

Но на это я только усмехнулся и, несмотря на слабое сопротивление, всё же обнял девушку. Положив подбородок ей на макушку, я негромко сказал:

— Хочешь — не хочешь, а придется. Теперь у тебя большая семья, которая привыкла заботиться друг о друге. Привыкай.

Вздохнув, Маша несмело придвинулась ко мне чуть ближе — я в этот миг забыл, что нужно дышать — и кивнула, соглашаясь, наконец, с моими словами.

И после этого короткого разговора, всё, будто по щелчку чьих-то волшебных пальцев, пошло в разы лучше. Нет, Мари по-прежнему утверждала, что никаких романтических чувств между нами быть не может, но она начала относиться ко мне более терпимо, смирилась с желанием забирать её из дома и с работы, а также с моим почти ежечасными проверками.

Вот и сейчас, щурясь, глядя на февральское солнце, Мари лишь вздохнула, увидев меня, выходящего из здания школы, на ходу натягивая пальто.

— Привет, — улыбнулся я, подходя к ней ближе.

— Мы виделись два часа назад, Андрей, — напомнила мне девушка, делая шаг назад.

— Ну и что? У нас стоит лимит на приветствия? И вообще — что с настроением у матери моих детей?

— Одного ребенка, — поправила меня рыжая, — К счастью. Если бы я носила двоих — это был бы тихий ад для моей самооценки.

Я не стал говорить Маше, что второй малыш — это лишь вопрос времени. Который решится, едва она перестанет, наконец, убегать от меня. Пока бОльшее внимание я уделил её последним словам.

— Маш, что случилось?

Девушка вздохнула, окидывая себя тоскливым взглядом:

— Я раздуваюсь на глазах. Сегодня впервые мне пришлось надеть на себя джинсы для беременных — которые со специальным эластичным поясом. А ведь мне еще три месяца ходить, то есть — это не предел. Ощущение, будто я вынашиваю слоненка.

— Ты преувеличиваешь, — заверил я свою девочку, — Ты выглядишь чудесно.

— Я будто проглотила шар! — не слушала меня Золотцева, — Хочу танцевать. До жути. До дрожи в ногах. Но нельзя.

А вот это заставило меня улыбнуться. В голове Маши было столько тоски и печали, что я не выдержал. Протянул руку, и, схватив рыжую за запястья, мягко притянул к себе. Положил одну руку на талию — и медленно повел по кругу. Золотцева притихла, глядя на меня огромными, круглыми от удивления глазами.